Синдром фараона

Несмотря на серьезнейшие внутриполитические и экономические проблемы Египта еще неделю назад казалось, что акции президента Мохаммеда Мурси резко выросли. Центральная роль в достижении соглашения о прекращении огня между Израилем и ХАМАСом во многих отношениях позитивно повлияла на его статус, в первую очередь на международной арене. Следующим шагом должно было стать упрочение позиций Мурси на внутренней арене, и уже 22 ноября, президент-исламист решительно двинулся в этом направлении. Но, как показали дальнейшие события, конечные результаты этого шага - по крайней мере, в краткосрочной перспективе - были им оценены неверно

 

 

Итак, после того как летом Мурси успешно отстранил от руля Высший военный совет, а еще до этого суд фактически распустил нижнюю палату парламента, в руках президента по сути сосредоточилась не только исполнительная, но и законодательная власть. В минувший четверг он решил пойти до конца, поставив себя также над властью судебной, и объявил, что до вступления в силу новой конституции ни одно из его решений, принятых с момента избрания президентом, не может быть отменено судом. Кроме того, согласно президентскому декрету, неприкосновенной для суда является и конституционная ассамблея, которая изначально должна была завершить написание конституции к середине декабря.

 

Внутри самой ассамблеи давно царит кризис, связанный с разногласиями по вопросу о роли шариата в будущей конституции страны. Собственно, эти разногласия и являются ключевой причиной нынешнего политического кризиса в стране. Несмотря на то, что среди членов конституционной ассамблеи преобладают исламисты, представляющие разные течения, принципиальные споры о роли ислама в конституции имеются и среди них. “Братья-мусульмане” выступают здесь в качестве оппонентов салафитам и требуют гораздо более умеренных формулировок. Еще более жестко настроены представители левых и секулярных движений. В связи со сложившейся ситуацией ряд членов ассамблеи в знак протеста решили подать в отставку, что еще больше подогрело и без того нешуточные страсти. Мало того, в конституционном суде должен был рассматриваться иск, требовавший признать состав ассамблеи не отражающим интересы всех слоев населения и, следовательно, нелегитимной саму ее деятельность.

 

Возможный роспуск ассамблеи противоречит интересам Мурси. Ему необходимы устраивающая его конституция и успешное проведение парламентских выборов, которые должны состояться через два месяца после ее утверждения. Тогда он не только сможет укрепить собственную власть с опорой на “Братьев-мусульман” и других исламистов в парламенте, но и всерьез взяться за решение сложнейших внутренних проблем Египта. Проблем, многие из которых приобрели поистине катастрофические масштабы. Кроме членов либеральных, насеристских, христианских и левых движений, серьезными противниками Мурси и его дальнейших планов являются две силы, фактически доставшиеся ему в наследство от старого режима. Речь идет о военной верхушке и судебной власти. С первыми египетскому президенту - довольно неожиданно для многих - удалось разобраться еще летом, отправив в отставку старую гвардию, которая была заменена удобными ему людьми. С армией проблем вроде как не возникло, а вот гармонии с юристами не наблюдалось. И тогда, улучив момент, Мурси решил подмять под себя и судебную систему. Скорее всего, он осознавал, что его действия вызовут ответную реакцию, однако думал, что она будет гораздо менее бурной, чем это оказалось в действительности. Возможно, президент всерьез рассчитывал на то, что отсутствие симпатии к судьям и прокурорам в Египте широко затрагивает как лагерь исламистов всех мастей, так и большинство тех, кто к этому лагерю не относится. Ведь и судьи, и прокуроры сохранили свои посты со времен Мубарака и являлись послушным орудием в руках режима. Именно поэтому, объявляя о расширении своих полномочий, Мурси озвучил решение об увольнении генерального прокурора Абд эль-Маджида Махмуда. В свое время он уже пытался инициировать эту отставку, но тогда именно суд не позволил убрать Махмуда с занимаемого им поста. Для очень многих египтян генпрокурор ассоциируется с режимом Мубарака и попытками подавления революционных выступлений. Увольнение Махмуда должно было облегчить возможность уголовного преследования высокопоставленных чиновников Мубарака, замешанных в силовом подавлении беспорядков, чего требуют и многие оппозиционеры. Однако противники Мурси и “Братьев-мусульман”, а также некоторые из тех, кто еще недавно к таковым не относился, на эту наживку не клюнули. Главное-то от них не ускользнуло: поставив себя над судебной системой, какая бы она ни была, Мурси попытался сосредоточить в своих руках практически все неограниченные полномочия.

 

Попытка “стать новым фараоном” вызвала резкое возмущение оппозиции, которое однозначно напомнило президенту, что времена Мубарака прошли. Те, кто не так давно активно участвовал в свержении режима, а отнюдь не “Братья-мусульмане”, был главной движущей силой революционных протестов, убедились, что революцию у них хотят украсть окончательно и бесповоротно. Такой оборот противников исламистов устроить не мог, как не мог устроить и многих тех, кто хоть и проголосовал за Мурси на выборах, но отнюдь не был готов к подобным его действиям. Решимости же оппозиционерам, в свое время не побоявшимся противостоять режиму Мубарака, не занимать. Тем более, что и политический климат в Египте сейчас совсем иной. Даже редакторы правительственных СМИ, которых назначали власти, обрушили на Мохаммеда Мурси настоящий шквал критики. Наряду с массовыми политическими и уличными протестами, инициированными руководителями оппозиционных движений, не остались в стороне и судьи. Объединяющий их Клуб объявил о проведении забастовки, что резко углубило кризисную ситуацию.

 

Уже 26 ноября, поняв, что запахло новым Тахриром (27-го на площади должна была состояться “демонстрация миллионов”), Мурси встретился с бастующими судьями и частично пошел на попятную. По итогам переговоров пресс-служба президента заявила, что “он поддерживает независимость судебной системы, стоящей на страже прав человека”, и неподсудность его решений будет распространяться лишь на те из них, которые касаются суверенитета страны. Правда, насчет того, что именно подпадает под это определение, существуют разные толкования. Согласно одним оценкам, речь идет о праве президента объявлять войну, согласно другим, далеко не только об этом.

 

Так или иначе большая часть юридических объединений забастовочные санкции не прекратила, а манифестация, состоявшаяся 27 ноября на площади Тахрир, продемонстрировала мощь оппозиционеров. Впервые с момента свержения Мубарака сюда пришли более 100 тысяч человек, а лозунги, которые скандировали участники, практически не отличались от лозунгов тех дней. Ярче всего их настроения отражал разносившийся над площадью призыв “Долой диктатора!”.

 

Изначально в тот же день на площади Тахрир должна была состояться и демонстрация сторонников “Братьев-мусульман”, однако это движение, а также представители салафитов заблаговременно объявили о ее отмене, объяснив свое решение нежеланием эскалации насилия. На первый взгляд такой шаг может показаться проявлением слабости, однако на самом деле это не так. “Братья-мусульмане” имеют огромное количество сторонников и при необходимости всегда смогут вывести их на улицы. Несмотря на кризисную ситуацию, власть движения еще не оказалась в непосредственной опасности, а потому возможное побоище на Тахрире принесло бы ему не пользу, а вред. Оно было бы воспринято как попытка силой подавить выступления оппозиции со всеми вытекающими отсюда последствиями.

 

К этому стоит добавить и негативную реакцию международного сообщества. Последние шаги Мурси и без того были приняты за границей, мягко говоря, без особого восторга. Так, США открыто выразили свою озабоченность по поводу происшедшего. Недовольны Мурси и в ЕС, и даже в Саудовской Аравии . Крайне нервно наблюдает за этим процессом и Эр-Рияд, видя в усилении “Братьев-мусульман” потенциальную угрозу стабильности в королевстве. Ну а в свете серьезнейших проблем Египта для Мурси крайне необходима экономическая поддержка США, ЕС и саудовцев.

 

Итак, президент-исламист воочию убедился в том, что “арабская весна не умерла”. Удастся ли ему успешно преодолеть этот кризис, довести до конца сагу с принятием легитимной в глазах египтян конституции и наконец провести парламентские выборы с успешным для себя результатом? Ответ на эти вопросы дать очень трудно. В любом случае происходящее в эти дни является сложнейшим экзаменом для египетского президента. Без успешной сдачи этого экзамена его политическое будущее выглядит крайне проблематичным.

 

Еще одной проблемой нынешних властей является активность салафитских боевиков на Синае, направленная как против Израиля, так и против Египта. Августовский теракт, когда исламисты убили 16 египетских пограничников, стал тяжелейшим ударом по имиджу режима. Одной из мер, призванных улучшить ситуацию на этом направлении, является усиление борьбы с контрабандой оружия на Синай главным образом из Ливии и Судана. После теракта египетские власти стали принимать гораздо более решительные меры, чем раньше.

 

На то, что эти действия продолжатся и в дальнейшем, надеются также и Вашингтон с Иерусалимом. В конгрессе США все громче слышатся призывы увязать помощь Египту с решительными мерами против контрабанды оружия, и это не остается незамеченным в Каире. В последнее время несколько крупных партий вооружений уже были перехвачены египетскими силовиками. Об одной из них было объявлено 27 ноября. Конфискованный у трех контрабандистов в районе Суэца груз имел ливийское происхождение. Состоял он из 165 ящиков с боеприпасами, включая ПЗРК, гранаты для РПГ, патроны и большое количество взрывчатки.

 

 “Новости недели”