О символах

Если кто помнит, под занавес эпохи, названной позже застойной, а ныне вспоминаемой многими ностальгически, появилось такое явление. В окнах автомобилей замаячил хорошо знакомый усатый портрет, вдохновенно глядящий в неведомые дали или - как на допросе - в лицо смотрящему. То есть, возможно, портрет появился не только в машинах, просто там он чаще попадался на глаза.
“Молодые парни не ведают, что творят”, - написавший это некий западный журналист, вполне возможно, был - по крайней мере, отчасти - прав. Вряд ли всякий, кто раздобыл сталинскую фотку на базаре или в поезде, у глухонемых офеней, и приспособил ее на ветровом стекле, много знал о художествах изображенного. Ну, то есть слыхали они наверняка, что “при Сталине сажали”, а кого, сколько и за что -  тут уже начиналась разноголосица. Которую, как мухобойкой, соблазнительно было прихлопнуть емкой, не раз, должно быть, слышанной формулой: “При Сталине был порядок”. (Я эту формулу сразу вспомнил, услыхав речевку: “Бандэра прыйдэ - порядок навэдэ!”). Очень соблазнительно было в это поверить - на фоне нараставшего бардака и порождавшейся им безысходности. Так что демонстрация символа и создателя этого самого порядка была, в сущности, формой протеста против реальности - все более безрадостной. Другой вопрос - правильно ли был выбран сам символ. Впрочем, выбравшие как раз были уверены, что - правильно. И вряд ли задумывались о такой “мелочи”, как чувства пострадавших от “порядка”.
“Где ж правота?..” Самое грустное, кажется, то, что оная есть со всех сторон. Потому что дело, разумеется, не в майке с портретом.
Известен трагикомический эпизод - попытка лидера организации ЛЕХИ Авраама Штерна договориться с Германией о союзе против англичан. Ответа на такое оригинальное предложение не последовало. А прояви нацисты больший прагматизм, интересная могла появиться страничка в истории борьбы евреев за Палестину...
Проблема в том, что национальное движение - практически любое - это такая штука: зачастую оно готово иметь дело со всяким, кого сочтет полезным для своих целей. Не разбирая и не желая разбирать, к кому стоит обращаться, а к кому - нельзя ни в коем случае. Например - к Гитлеру.
Украинское национальное движение существовало и до, и после Бандеры, Шухевича, а также ефрейтора Шикльгрубера. Ростки его в части Украины, ставшей после 1917 г. советской, вырывались беспощадно. Только на западе Украины движение сохранилось - и в весьма воинственной форме. В пришествии вермахта оно увидело свой шанс. А многие вдобавок - шанс посчитаться с теми, кого ненавидело.
Вышла из этого, в общем-то, мерзость. Вымазались в крови, в грязи, а шанс-то обманул, причем - довольно быстро.
Следует ли рядить в ангелы Степана Андреевича Бандеру? Нет, разумеется. Еще менее пойдут белые одежды Степановым хлопцам. Но не менее недобросовестно рядить Бандеру однозначно в немецкие прихвостни, а все стремление украинцев к государственной независимости сводить к “бандеровщине” и даже - к фашизму.
Между тем уже довольно долго нечто подобное мы и наблюдаем. Народ, все еще недавно считавшийся братским, денно и нощно честят бандеровцами - именно в расчете на определенные ассоциации; армию, сражающуюся с сепаратистами, - карателями (ассоциации у этого словечка тоже неслабые).
Тем самым старательно подменяя смыслы - и небезуспешно. Многими - и, как видим, не только в России, - происходящее в Украине и впрямь воспринимается как фашистский переворот.
Как акт спасения от гибели - и, разумеется исторической справедливости - преподносят захват Крыма. Да еще и разъясняют, что мол и другие области - это и вовсе никакая не Украина, а щедро переданная Москвой Новороссия... Понимай: как дали, так и отобрать можем.
Самим же сепаратистам вполне откровенно перебрасывается помощь, в том числе - живой силой (от того, что ее называют отпускниками-добровольцами, а погибших секретно хоронят, суть дела не меняется).
Короче, украинцев последовательно загоняют в ситуацию, вкратце описываемую формулой “победа или смерть”. Стимулируя соответствующую реакцию загоняемых.   

Давид Михаэли

“Новости недели”