Олег Левин: Прошу любить и жаловать!

Эта тема стала для всех чем-то вроде красной тряпки – ее обсуждают, препарируют, ею пытаются заклеймить целый общественный сектор, ее без конца используют в сериалах, статьях, разговорах обывателей. Эта тема – проституция. Торговля женщинами. “Клубничная” и трагическая такая тема. Язва свободного мира...

 

Фильм израильского режиссера Арнона Цадока и продюсера Дорона Эрана “Ника” тоже об этом. О будущей секс-рабыне Нике, девушке, которую собираются продать в Израиль.

 

Нам бы, кажется, впору возмутиться: сколько можно пытаться извлекать художественный огонь из этого тематического тупика? Сколько можно рассказывать о несчастных и загадочных наташах и маринах, проданных в рабство в Израиль?

 

Сценарист Ави Амор предложил Арнону Цадоку свой вариант (девушка из Запорожья в тисках мафии, торгующей женщинами; обычный парень, попавший в беду и отрабатывающий долг, сторожа в квартире–тюрьме Нику, вечерами возвращающийся к жене) - боль, унижение, любовь и судьба, соединенные в узел.

 

Главную мужскую роль в картине сыграл актер Олег Левин. За эту работу он номинировался на призы международных кинофестивалей, на премию “Офир” израильской академии кино и телевидения. Душным чернильным вечером мы побеседовали с Олегом Левиным, актером с весьма неординарной актерской судьбой.

 

- Как в вашу жизнь вошла “Ника”?

 

- Случайно. Меня рекомендовали – и, можно сказать, что отбор произошел по фото. Я пришел на пробы – показал сцену. Потом ту же сцену меня попросили сделать с другой актрисой. Потом со мной еще поговорили – и утвердили.

 

- Вас не раздражает гипертрофированная эксплуатация этой темы?

 

- Вовсе нет, я горжусь в своей актерской жизни несколькими проектами – в их числе сериал “Блю Натали” Одеда Лутана и “Ника”. Я считаю эту тему важной, необходимо привлекать неослабное внимание к проблеме проданных в рабство женщин...

 

- ...но количество публичных домов, все эти многоцветные призывные порнокартинки, разбросанные на асфальте, вся эта вакханалия вокруг культа денег вовсе не способствуют снижению числа несчастных, которых используют в этом бизнесе...

 

- Искусство – не парламент. Не полиция, не социальные службы. У него другой язык и свои пути воздействия. Когда мы были в Москве, там – так совпало - арестовали мафиозного израильтянина, который занимался порнобизнесом.

 

- Где вы снимали свою драму о пленнице Нике и ее непростой любви?

 

- Мы хотели снимать в Запорожье, но там была тревога в связи со “свиным гриппом”. Тогда решили ехать в Тбилиси...

 

- Кино, конечно, условное искусство, но сделать из Тбилиси Запорожье...

 

- ...это тоже не вышло. И мы поехали в Лодзь. Заснеженные улочки нашего Запорожья - это зимний город Лодзь... А еще мы снимали подворотни, внутренние дворики на улице Герцля в Тель-Авиве. И в Яффо, в знаменитом районе Аджами.

 

- Как вам работалось с главной партнершей Женей Вассерман?

 

- Прекрасно! Мы нашли общий язык, нам было легко на съемках, мы помогали друг другу.

 

- Даже одного взгляда на афишу достаточно, чтобы понять: ваша жена могла найти в этой работе массу поводов для ревности. Так и было?

 

- Ничего подобного не было и в помине! Я пришел домой, положил сценарий, сказал “прочти - и скажи свое мнение!”. Она прочитала, сказала: снимайся, никаких проблем.

 

- Как принимали ваше кино в Москве?

 

- Очень тепло! Я прекрасно понимаю, что публика в Израиле и публика в России смотрит это кино по-разному, иногда какие-то детали могут убить всю правду кино, и я на протяжении всего периода съемок воевал за правду всех деталей: “нет, не бывает таких кранов в Росcии”, “таких зажигалок в России не бывает”. Я был внимателен, чтобы не были разрушены цельность и правда.

 

 

Ночное сверкающее шумное кино Тель-Авива течет мимо нас. Собаки и велосипеды ведут борьбу против пешеходов, пахнет бензином, жарким асфальтом, бьющейся о стены домов и стекла автобусов жизнью.

 

Олег рассказывает:

 

- Я не учился ни кино, ни театру. Никогда. В своем родном Вильнюсе играл в еврейском театре. Мне было тогда лет семь-восемь. В восемнадцать приехал в Израиль...

 

- И поняли, что не можете жить без кино?

 

- Я всегда был киноманом, остаюсь им и теперь! Да, я от кого-то узнал, что в Израиле снимается фильм с Сильвестром Сталлоне, узнал, что он снимается в Неве-Илане, недалеко от Иерусалима. Сел в автобус и поехал к нему. У входа в Неве-Илан меня остановил охранник, спросил, куда я иду. Я сказал, что мне надо к Сталлоне. Мы с этим охранником хорошо поговорили, и он сказал, что, когда я выучу иврит, он меня возьмет помощником.  А пока я пошел жить и работать. Стал инструктором по виндсерфингу, получил работу в компьютерной фирме, занялся дискотеками в Тель-Авиве. Женился.

 

- А кино?

 

- Никакого кино не было. Пока семь лет назад я не потерял работу. Вышла какая-то нестыковка с милуимом, и я стал безработным. Мне позвонили, и предложили попробоваться на фильм...

 

- И он стал вашей первой киноработой? Что это был за фильм?

 

- “Милуим”.

 

- Это символично! Милуим изменил ход вашей жизни круто!

 

- А потом были “Блу Натали”, “Касамба”, “Арабская работа”, “Забастовка”, “Чемпионка”, “Ковач и Дувдевани”, “Между строк”... Кстати, моя партнерша по фильму “Ника” Женя Вассерман работала у режиссера Жени Румана на картине “Между строк” помoщником режиссера. Там мы с ней познакомились. Она и к Арнону Цадоку на “Нику” пришла не актрисой, а помрежем. Режиссер решил ее попробовать на главную роль – Женю утвердили.

 

- А что вы говорили про охранника, который вам в Неве-Илане предлагал выучить иврит и придти ему помогать?

 

- Ирония судьбы в том, что в комическом сериале “Ковач и Дувдевани” два друга мечтают попасть на программу “Большой брат”, а их не берут. Они придумывают хитрый план: проникнуть на студию в Неве-Илан через черное крыльцо и идут работать в охрану студии, где начальника играю я! История повторяется!

 

- И как вам в этой комической истории живется?

 

- Прекрасно! Я по природе комический актер, хотя мне так и норовят дать роли каких-то извергов!

 

- Как вы оцениваете кино Израиля?

 

- Вполне нормальное кино – есть успехи, есть хорошие режиссеры. Ему бы денег побольше.

 

- Ваша роль в “Нике” вся на русском языке. И во многих других работах вы говорите по-русски. А в доме, как я понимаю, язык общения иврит. Как ваша семья воспринимает, что папа говорит на чужом языке?

 

- Мои дочери – старшей 12 лет, младшей 8 – очень хорошо все воспринимают, просят научить их русскому и очень гордятся, когда у меня просят на улице автограф. Старшая выбрала театральное направление – тоже, можно сказать, мое влияние.

 

- Хотя она видит, как это трудно...

 

- Еще как видит! Три месяца в начале съемок меня нет – я учу текст, я уже там, в фильме, а до того я жду роли. Боюсь пропустить звонок или электронную почту. И живу с тревогой на душе. И - никаких гарантий. Я занялся еще и продюсированием, где уже есть успехи.

 

- Вам предлагали поменять имя?

 

- Конечно! Много раз! А я не хочу этого делать! Я не представляю себя другим! Я – Олег, всю свою сознательную жизнь Олег и меняться не собираюсь. Вот взял фамилию деда с материнской стороны: он всегда сетовал, что у него нет сына и не будет продолжения фамилии. Всю дедову семью фашисты сожгли в белорусском местечке под Витебском, кроме него, никого не осталось. Так я и живу – Олег Левин, прошу любить и жаловать!

 

 “Новости недели”