Лед тронулся

Те, кому довелось жить в Нью-Йорке в 80-90-х годах, хорошо помнят взрывоопасный накал межрасовых отношений среди жителей этого города. Вот только несколько типичных примеров того беспокойного времени, характеризующих нервозную атмосферу взаимного недоверия, а порой и откровенной ненависти между белыми и чернокожими ньюйоркцами.
Рядовая потасовка в придорожном баре квинсовского района Говард-Бич привела не только к гибели выбежавшего на скоростную автодорогу молодого афроамериканца Гриффиса, но и положила начало уличным беспорядкам, шумным демонстрациям, пикетированию городских судов и мэрии. Из-за дорожного происшествия с трагическим последствием в Бруклине в августе 1991 года вспыхнул настоящий погром, когда разъяренная толпа чернокожих юнцов убила первого встречного на их пути - хасида Янкеля Розенбаума и еще три дня и три ночи бесчинствовала под растерянные увещевания тогдашнего мэра Динкинса.
Схватка в бронксовском «проджекте» между полисменом и местным наркоторговцем закончилась гибелью последнего, но вслед за этим последовали многодневные беспорядки и стихийные митинги, во время одного из которых молодого патрульного убили сброшенным с крыши «проджекта» ведром с бетоном.
Карибский иммигрант Фергусон открыл стрельбу в пригородном поезде с целью убить, по его словам, как можно больше белых людей.
В средствах массовой информации то и дело дискуссии на самую «горячую» в то время тему межрасовых отношений переходили в истерические перепалки. Запомнилось, как одна позвонившая в радиостудию дама принялась обвинять ведущего передачи в рабовладельческом прошлом Америки, а на его нетерпеливый вопрос «Ну а чем же я лично смог бы заплатить сейчас за грех моих праотцов?» выкрикнула ответ – «СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ!»
Неприязнь к «другим» чувствовалась на рабочих местах и даже в общении с работниками городских агентств. Когда моему знакомому, новому иммигранту из Украины, пришлось обратиться в арбитраж из-за грубого и необоснованного отказа его семье в пособии, он обнаружил, что абсолютно все оказавшиеся в его положении жалобщики являются нашими земляками. Помню также подчеркнуто демонстративные объятия «братьев» и «сестер» перед началом работы в пику белым сотрудникам, которые изо всех сил старались не замечать неприязненного к ним отношения.
Одиозным символом расовой неприязни того времени стал местный активист и по совместительству пастор Ал Шарптон. В 1971 году он создал общественную организацию «Национальное движение молодежи», призванную привлекать молодых афроамериканцев к политической активности и помогать им в устройстве на работу. Однако кропотливая и малозаметная работа по конкретной помощи молодым обитателям бруклинских «проджектов» недолго устраивала Шарптона, с его энергией и амбициями. Уже в 80-х годах он стал известен всей Америке главным образом как организатор шумных демонстраций и протестов, как беспринципный оратор и герой скандальных новостей. В душную эпоху обострения межрасовых отношений этот тучный крикливый человек появлялся на телеэкранах практически ежедневно, то угрожая нью-йоркским властям устроить «жаркое лето», то устраивая провокационный поход в «логово белых расистов» - Говард-Бич.
В 1989 группа молодые бездельники в бруклинском районе Бенсонхерст увидели как в вечерних сумерках чернокожий парень осматривает припаркованные машины и в завязавшейся драке пристрелили его.
В одном из небольших городков штата загулявшая школьница Тавана Броули заявила поутру родителям, что ее изнасиловали белые мужчины.
В бруклинском районе Флатбуш уставшие бороться с мелким воровством хозяева корейской продуктовой лавки выставили на улицу десятилетнего мальчишку.
В те дни Ал Шарптон проводил марши протеста против расизма в Бенсонхерсте, собирал петиции с требованием построже наказать белых насильников и организовывал бойкот корейских бизнесов во Флатбуше. Однако беспрестанно третируемая борцами за справедливость нью-йоркская полиция, которой постоянно приходилось работать с оглядкой на непредсказуемую реакцию взбудораженного нацменьшинства города, все же быстро и квалифицированно провела расследование преступления в Бенсонхерсте, и убийцы понесли заслуженное наказание. Тем временем Тавана Броули призналась, что придумала всю историю с белыми насильниками из-за страха быть наказанной строгим отчимом за поздние гулянки. А во Флатбуше мало-помалу местные жители перестали обращать внимание на чернокожих верзил в пикетах вокруг корейских лавок и принялись снова покупать необходимые продукты.
В качестве наиболее опасного примера раздувания межрасовой ненависти можно привести ужасную историю в Гарлеме, когда в обычный диспут между лендлордом и съемщиком производственного помещения вмешался неугомонный Шарптон и организовал пикетирование входа в магазин одежды «ФРЕДИ» с требованием отменить выселение из этого же здания чернокожего владельца киоска по продаже музыкальных записей. В те дни весьма популярная в афроамериканской среде радиостанция WLIB превратилась в рупор безответственных и провокационных нападок Шарптона на отдельные личности и американское общество в целом. Один из самых активных его помощников в конце концов так возбудился от зажигательных речей проповедника-активиста, что в одно холодное декабрьское утро 1995 года явился к пикету не с привычным плакатом, а с канистрой бензина и пистолетом. «ГОРИ, ЕВРЕЙСКИЙ МАГАЗИН, ДОТЛА!» - таковы были последние слова тронувшегося на почве расовой ненависти поджигателя, который погиб в пожаре вместе с еще семью ни в чем не повинных испаноязычных подростков-продавцов.
Если кто и оказывался в выигрыше по завершении этих и других печальных историй, то лишь сам Ал Шарптон. Из никому не известного местного активиста движения за гражданские права он быстро превратился в завсегдатая политических теледискуссий, ведущего собственного радиошоу и общепризнанного эксперта по социальным проблемам американских городов. Его политическая деятельность получила солидную финансовую поддержку от крупных бизнесов и из государственных фондов для социальных программ. Его поддержку стали запрашивать местные и общеамериканские политики во время предвыборных кампаний, а вскоре и сам Ал Шарптон стал пробовать выставить свою кандидатуру на выборах в Сенат и на пост Президента США.
Тем временем усилия новой городской администрации во главе с Руди Джулиани начали медленно, но явно менять криминогенную обстановку города в лучшую сторону. Если в начале 90-х годов количество убийств стабильно удерживалось около 2000 человек в год, то к началу нового столетия этот главный показатель городской преступности упал до шестисот, несмотря на постоянный прирост населения Нью-Йорка. Одновременно значительно вырос средний доход афроамериканских семей, а всеамериканская перепись населения в 2000 году выявила, что в некоторых районах, например, в Квинсе, он даже превышает среднестатистический доход всех остальных групп населения города. На месте заброшенных зданий и пустырей в центральной части Бруклина и в южном Бронксе по соседству с «проджектами» выросли многочисленные двухэтажные дома, куда вселились представители нового класса домовладельцев, которые выросли и выбрались из тех же «проджектов». В случае грубых ошибок полиции или неправомерных действий администрации обиженные группы горожан уже все чаще ограничивались такими формами протеста, как организация пресс-конференций и оформление судебных исков вместо уличных бесчинств и злобных нападок на иных ньюйоркцев.
Трагические события 11 сентября 2001 года заставили все группы жителей Нью-Йорка позабыть о взаимных обидах и недоверии. Весьма характерно, что упомянутая выше радиостанция WLIB тоже резко уменьшила свой воинствующий тон, а в звонках ее постоянных слушателей все чаще стали слышны нотки примирения. Совсем недавно в печатных средствах массовой информации Нью-Йорка начали появляться любопытные наблюдения старожилов города из числа нацменьшинств, которые с удовлетворением отмечают постепенное искоренение давней привычки нью-йоркских таксистов избегать чернокожих пассажиров.
В конце 80-х годов мне довелось поработать водителем такси и часто наблюдать откровенные «объезды» чернокожей молодежи и даже нарядно одетых пар, выжидающе стоявших у перекрестков с поднятой рукой. На мой недоуменный вопрос один из бывалых русскоязычных таксистов выдал исчерпывающий ответ:
«С черным пассажиром непременно попадешь в какой-либо трущобный район типа Бушвика, откуда придется порожняком возвращаться в Манхэттен. А в худшем случае могут еще и ограбить под дулом пистолета, как это случилось со мной».
В те годы практически еженедельно в Нью-Йорке случалось убийство таксиста, а уж случаев ограблений было - не перечесть. За короткое время моего опыта в качестве водителя такси наблюдались случаи, когда, подъехав к своему «проджекту», молодые пассажиры нахально выпрыгивали из кэба не расплатившись, а я успокаивал себя тем, что могло быть и хуже...
Сейчас же положение дел настолько изменилось к лучшему, что этим явлением даже заинтересовались ученые Гарвардского университета, которые провели социологическое исследование. По их мнению, причинами для более благосклонного отношения водителей к чернокожим пассажирам являются значительный спад уровня преступности в городе и заметный рост дохода афроамериканцев: «Нью-йоркский таксист больше не боится чернокожего пассажира за своей спиной, и к тому же имеется хорошая возможность получить от него приличные чаевые».
Правда, администраторы городского Управления такси и лимузинами приводят и другую причину искоренения необоснованных отказов в найме такси - ужесточение контроля. С середины 90-х годов известный киноактер Дэни Главер возглавил кампанию по пресечению «объездов» чернокожих клиентов нью-йоркскими «кэби». В популярном кинобоевике «Смертельное оружие» он блистательно сыграл роль волевого полисмена, а в реальной жизни ему приходилось выступать в качестве оскорбленной жертвы нью-йоркских таксистов. На его возмущенные призывы навести порядок городские власти увеличили наряды инспекторов, играющих роль обычных пассажиров, а также усилили финансовые наказания для нарушителей утвержденных правил обслуживания. Сами водители говорят, что повышение собственной безопасности путем установки внутрикабинных перегородок, видеокамер и наличие мобильных телефонов тоже способствует менее разборчивому подходу в поисках клиентов.
В условиях общего потепления межрасовых отношений радикальная позиция Ала Шарптона растеряла поддержку среди чернокожей молодежи, да и сам активист-проповедник сейчас лишь изредка появляется на широкой публике для очередного выпада в сторону своей излюбленной мишени – нью-йоркской полиции. Много времени у него занимает работа в фонде «Вторая попытка» по устройству бывших заключенных, который он организовал совместно со своим непримиримым когда-то противником, бывшим мэром Кочем и гарвардским профессором Огретри. А совсем недавно, в разгар предвыборной кампании сенатора Джо Либермана из Коннектикута, он даже призвал сенатора не раздувать расовую и религиозную неприязь путем безответственных нападок на своего оппонента. Старожилам Нью-Йорка, хорошо помнящим леденящий холод во взаимоотношениях различных групп населения этого мегаполиса, отрадно наблюдать столь явную перемену к лучшему. Но мы также понимаем, насколько изменчив политический климат этого огромного города и все же надеемся на невозможность повторения печальных событий из недавнего прошлого Нью-Йорка.

Обсудить на форуме