СНЫ ЗОЛОТЫЕИсповеди наркоманов

СОН ВТОРОЙ
Игорь Дацко, 18 лет,
учащийся ПТУ, Минеральные Воды

У меня друг был, мы с ним с детства, с детского сада вместе. Всю жизнь. Это даже не брат, это больше брата, как второй “я”. И вот он умер, месяца не дожил до восемнадцати лет. Передозняк, как у нас говорят. То есть передозировка. Остановилось сердце.
Мы с ним и курить вместе начали, с девяти лет. В смысле — анашу курить, травку. У нас все курят. А первый раз я укололся в четырнадцать лет, четыре года назад. И произошло это, как сейчас помню, 13 апреля. К нам с другом приехали знакомые ребята и стали говорить, что у них начинаются ломки, а денег нет, чтобы соломы, то есть маковой соломки ,купить. Стали у нас просить. А мы ребята кавказские, уже тогда умели зарабатывать разными способами... Мы им деньги дали. Они предложили нам уколоться. Мы, конечно, отказались. На следующий день опять деньги просят. И на третий— тоже. И как-то у нас с другом одновременно мысль появилась: вроде деньги мы даем, а взамен ничего не получаем, как в яму. Хоть бы что-то от них поиметь... И решили принять их предложение.
Мне это до сих пор странно. Я с детства очень сильно боялся уколов, а тут сам, по своей воле согласился. Ну, первый раз мне нехорошо было, никакого кайфа, второй раз — тоже. А они говорят: “Это только вначале нехорошо, потом кайф будет”
С того дня все и началось. Я вообще мальчонка общительный, знакомых у меня много. И половина из них — колется. Обычное дело.
Но я лично никого не уколол, никого не соблазнял, не уговаривал. Не хочу, чтобы потом человек считал меня своим врагом, проклинал, как я тех пацанов, которые меня уговорили. Это самое гнилое дело. Хотя нет: самое гнилое — это барыги, которые сами не колются, а только продают, деньги делают.
А сам я — жулик. Никогда не воровал, не фарцевал, не барыжничал и презираю это дело. Даже когда мы в Москву переехали жить, и я здесь оказался как бы новеньким, то все равно не потерялся. Говорю же: я мальчонка общительный. Сразу вычислил, где и как можно делать деньги, кого обжуливать. Нашел товарища с машиной, тоже жулика-мошенника. Наладили мы с ним разные игры - вначале наперстки, потом все прочее. И неплохо зарабатывали. Говорят, что наркоманы — грязные, опустившиеся люди, которые все из дома тащат, а по-нашему говоря — крысятничают. Крысятничать — самое последнее дело. Но вы же видите, что я не такой, никогда не крысятничал, не унижался. Сам все покупал и жил в чистоте.
Здесь, в Москве, доза у меня выросла до полутора стаканов в день. Это много. И еще я всегда оставлял на утро, чтобы раскумариться. Это вроде похмелья - как у алкашей. У нас называется — кумар. То есть кайфа уже не было. Понимаете, вначале ловишь кайф, а потом привыкаешь и уже ничего не чувствуешь, поэтому на все готов, только бы раскумариться. Вначале кайф, а потом вся жизнь идет на то, чтобы стать нормальным. Уколешься с утра — и вроде голова прояснилась, глаза все видят, соображаешь, что к чему. То есть просто становишься нормальным, как все, а о кайфе уже и речи нет. И как бы получается, что овчинка выделки не стоит.
Хотя можно и потом ловить кайф. Это если перейти на более сильный наркотик.
У меня был случай, когда я закупил большую партию ташкентского опиумного мака. Это совсем другое дело, не то что московский мак-самосей. Можно переехать в Ташкент и вновь начать ловить кайф. Но перейдя на ташкентский мак, человек больше двух лет не протянет.
Конечно, случалось, что и у меня не было денег. И мака — тоже. То есть начинались ломки. Ну как их описать? Это постоянная зубная боль во всех мышцах. А кости, суставы как будто сверлит зубная бормашина. Это страшно, когда у тебя ломки начинаются и ты знаешь, что вон в том доме, в известной тебе квартире стоит раствор, а ты не можешь его взять - нет денег. Это страшно.
В первый раз я задумался, когда позвонили из Минеральных Вод и сказали, что от передозняка умер мой друг. Он был для меня всем — и вот так вдруг уйти. А потом однажды проснулся дома в одном пальто на голом теле. Стал вспоминать. Когда из дома уходил, на мне были и костюм, и галстук. Только денег не было. Вспомнил, что на Даниловском рынке все отдал барыге за одну дозу. А домой, значит, пришел вот в таком виде.
Я всегда считал себя крепким пацаном, который никогда не будет унижаться, крысятничать, с себя снимать. А тут такая история. И я подумал: ”А что же дальше будет, если даже моих денег не хватает?”
Всем известно, что будет. Для начала станешь шестеркой у барыги. Он тебе скажет: хочешь получить дозу, приведи мне людей, которые купят, которым надо. Побежишь искать - никуда не денешься. Но так много не набегаешься, доза ведь нужна каждый день. Рано или поздно увидишь открытое окно в магазине, а там на прилавке вещь лежит и дразнит: я кучу денег стою! Схватил ее и убежал! И попал в зону...
Все это я подумал, представил, очень ясно увидел.
И еще. Среди наркоманов есть такие, которые на какой-то определенной стадии перестают есть. Совсем. Я к таким отношусь, как выяснилось. Мне восемнадцать лет, рост — 181 сантиметр. Когда меня привезли в больницу, весу во мне было 39 килограммов.
Страшный прообраз России
Владимир Лозовой, врач-
психотерапевт, г. Екатеринбург

Двор, в котором мы жили и в котором вырос мой сын, был на редкость многодетным. И надо же так совпасть, что почти все они - одногодки. Пацаны и девчонки - их было двадцать три человека.
Так сложилось, что со временем мы переехали на другую квартиру, и в старый наш двор я попал через много-много лет. Понятно, что стал разузнавать, расспрашивать про своих друзей, про друзей сына.
С моими-то все в порядке - живут, работают. А вот сверстников сына уже нет.
В самом прямом смысле - в жизни нет.
Из двадцати трех мальчишек и девчонок только трое дожили до восемнадцати лет!
Всех остальных - двадцать человек - в отрочестве еще скосили наркотики.
Подростковая наркомания разрушает организм с самого начала его становления. Мы проводили исследования и установили: тот, кто в раннем возрасте начинает употреблять наркотики, выдерживает в среднем семь лет такой жизни. А дальше - небытие.
И все эти годы меня преследует неотвязно одна пугающая мысль: не является ли судьба мальчишек с нашего двора прообразом России, образом будущего России?
Если вы скажете, что я преувеличиваю, то я отвечу так: эту опасность уж лучше преувеличить, чем преуменьшить.
В молодежной среде это даже не мода, не эпидемия, а – пандемия. То есть массовое, чуть ли не всеобщее заражение. Которое принимает иногда самые чудовищные формы. Например, как чума, расползается новое поветрие - разводить наркотики кровью. О средневековой дикости и тупости можно и не говорить - я только о медицинском факторе. В поселке Верхняя Салда Свердловской области, где впервые и были обнаружены наркотики на крови, почти все наркоманы, молодые совсем люди, оказались зараженными СПИДом. А иначе и быть не могло...
И пусть я снова преувеличиваю, но мне кажется, что нынешнее поколение подростков и юношей мы уже потеряли. Задача в том, чтобы сохранить последующие, остановить расползание раковой опухоли. Иначе судьба мальчишек с нашего двора в Екатеринбурге станет будущей судьбой России.

Для справки. Болезнь номер один в мире по распространенности и опасности даже не СПИД, а вирусный гепатит. В последнее пятилетие в России смертельный вирус в большинстве случаев заражает молодых людей при внутривенном введении наркотиков. При обследовании в городе Верхняя Пышма Свердловской области половина больных вирусным гепатитом оказались наркоманами.