ТорЖество зла

Добротной экранизации романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» ждали давно. Неудачные попытки кинематографистов разных стран и темные слухи о мистических последствиях таких попыток только разжигали нетерпение публики. И вот дождались. Маститый кинорежиссер Владимир Бортко в удивительно короткий срок и за весьма скромные деньги снял десять телевизионных серий по тексту знаменитого романа. Вслед за премьерой в России телеканал «Израиль плюс» показал фильм нам, русскоязычным зрителям Америки. Отзывы россиян противоречивы. Одних сериал полностью удовлетворил, других разочаровал, а кое-кого вовсе привел в состояние крайнего раздражения. Теперь и у нас есть возможность самостоятельно оценить новую работу Владимира Бортко.
Незадолго до премьеры телефильма режиссер дал несколько интервью ведущим российским СМИ. Журналисты, конечно же, не обошлись без традиционных вопросов о том, зачем да почему Бортко взялся за экранизацию «Мастера и Маргариты», что он хотел сказать современному зрителю. И всякий раз в ответ получали простодушное признание: ничего особо значительного режиссер говорить не собирался, никаких сверхзадач не ставил ни перед собой, ни перед съемочной группой, просто хотел придать персонажам любимого произведения зримые образы, изложить текст романа языком кино. И только.
Думаю, что поставленная цель достигнута. Телефильм вместил в себя почти все эпизоды романа, почти все диалоги действующих лиц. То немногое, что опущено, и в первоисточнике значения не имело, производило впечатление ненужного излишества. Добавлено еще меньше, чем опущено, и далеко не всегда удачно. Впрочем, давайте по порядку. Заметим лишь, что продекларированная Владимиром Бортко максимальная, даже скрупулезная точность в передаче булгаковского текста дает критикам право одновременно анализировать и некоторые характерные стороны творчества писателя.
Каждый, кто читал роман «Мастер и Маргарита», наверняка заметил, что он многослоен и стилистически на редкость неоднороден. Рассказ о проделках нечистой силы перемежается с сатирическими миниатюрами, обнажающими жалкую сущность обывателей и московской литературной элиты 30-х годов. То и другое по всем статьям отличается от строгого повествования о событиях в древнем Ершалаиме и тем более от бледной, маловыразительной истории любви Мастера и Маргариты.
Есть в романе еще один слой, тоже совершенно отличный от всех других. Киевлянин Булгаков чуждался москвичей, но искренне и нежно любил Москву 30-х годов, ее улицы и переулки, занесенные снегом или утопающие в зелени дворы, пахучие керосинные лавки, любил звон трамваев и огни тускловатых фонарей. Сюжетные коллизии романа всегда имеют точные адреса, будь то Патриаршие пруды, дом на Садовой, где поселилась вся свита Воланда, или театр «Варьете» по соседству, подвальная квартира Мастера в Денежном переулке или Торгсин на углу Арбата и Смоленского бульвара. Уже на моей памяти Торгсин, где все либо продавалось на валюту, либо обменивалось на драгоценности, превратился в знаменитый Смоленский «Гастроном», а домик в Денежном (тогда улица Веснина) снесли только в конце 60-х годов.
В телесериале этот слой романа отсутствует. Похожей натуры в современной Москве давно нет, строить декорации трудно, хлопотно и дорого. Все в фильме заменено условными знаками, далекими от реалий тогдашней Москвы. Трамвай есть, да не тот. Совсем другие скамейки на аллеях. Первая встреча влюбленных происходит на абсолютно пустой, стерильно вычищенной улице. Печь в подвале Мастера топится, когда по окнам квартиры хлещет веселый летний ливень... Жаль, но чего нет, на то и суда нет. К тому же современного зрителя картинки прежней Москвы интересуют, наверное, так же мало, как топография древнего Ершалаима.
Самое яркое у Булгакова получилось самым ярким и у Бортко. Озорные проделки нечистой силы под водительством Воланда впечатляют, хотя и в романе, и в фильме ощущается некоторый перебор чертовщины. Особенно хорош Александр Абдулов в роли Коровьева. Совсем неплох Олег Басилашвили – Воланд, мудрый, всезнающий сеятель зла. Кому-то из российских критиков Басилашвили не понравился – слишком староват. Странная претензия к фигуре сатаны, вечной, не знающей возраста.
Те же критики и по той же причине недовольны выбором Кирилла Лаврова на роль Понтия Пилата. Но пожилой актер придал своему персонажу такую внутреннюю силу, такую имперскую мощь, что зрителю, право же, не на что сетовать. Брать Сергея Безрукова на роль Иешуа было, конечно, рискованно. Актер обычно играет парней разбитных, а то и лихих, зритель к этому привык. Булгаковский же Иешуа – тихий, скромный праведник, он твердо верит в то, что человек по своей природе добр. Какую великую истину он несет в себе, какую божественную миссию исполняет? Удивительно, что актер и режиссер сумели передать все это двумя крупными планами и без единого слова. Высокое мастерство.
Что касается галереи шаржированных портретов столичных обывателей, то они совершенно традиционны для русской литературы, начиная с Гоголя и Островского, продолжая Маяковским, Зощенко, Ильфом и Петровым. Горе-писатели, театральные администраторы, председатели домкомов, финдиректора – на таких характерах в свое время успел набить руку и сам Булгаков, сочинивший немало фельетонов и сатирических сценок. И кино давно эти характеры освоило. Так что тут ничего нового фильм не обещал и не представил. Умело, профессионально, знакомо, но уже давно не смешно.
До премьеры критики задавались вопросом: какие реальные черты обретут на экране Мастер и Маргарита, преодолеет ли режиссер крайнюю схематичность формально главных, а по существу второстепенных персонажей романа? Режиссер схематичности не преодолел, да и не мог этого сделать, если желал строго следовать литературному тексту. Разумеется, Александр Галибин и Анна Ковальчук, исполнители ролей, вполне реальны, однако за их внешностью либо вообще ничего нет (Мастер), либо понапихано столько искусственного, привнесенного авторской волей, что никакого доверия и сопереживания вызвать не может (Маргарита).
Впрочем, в тех редчайших случаях, когда Владимир Бортко в качестве сценариста и режиссера позволял себе отступить от скрупулезного копирования романа, тоже ничего хорошего не получалось. Вот экранный Понтий Пилат запальчиво выговаривает арестованному Иешуа, чтобы он отказался от «утопических идей», хотя понятие об «утопии» возникло в мире 16 веков спустя. Вот Маргарита советует уставшему от нервного напряжения Мастеру: «Уедь на юг». Эрудита Булгакова от таких реплик хватил бы удар.
Трудно удержаться от сравнения «Мастера и Маргариты» с фильмом того же Бортко «Собачье сердце», снятого тоже по Булгакову. Тогда получился безукоризненный шедевр, сейчас – обыкновенная, проходная лента со своими удачами и недостатками. Причин, по-видимому, несколько. И одна из них в том, что автором сценария «Собачье сердце» был талантливый профессиональный драматург Александр Червинский. Взяв за основу миниатюрную и забавную повесть Михаила Булгакова, Червинский чуть-чуть по-иному расставил акценты, придал определенные черты характерам героев. Своих красок добавил гениальный актер Евстигнеев, и лента зазвучала остро, современно, значительно. Но разница продиктована не только этими обстоятельствами.
Телефильм обнаружил все достоинства и все провалы литературной первоосновы. Никто не знает, продолжил бы Булгаков работу над романом, оттачивая сюжетные коллизии и характеры персонажей, или удовлетворился написанным. Полвека назад, когда роман впервые был опубликован, его восприняли как одно из величайших произведений советской эпохи. Постепенно оценка снижалась. Иосиф Бродский, например, вообще творчество Булгакова не принимал и не раз повторял: «Не говорите мне про этого господина». Еще более категоричен известный литературный критик Игорь Золотусский: «Обнажилась несостоятельность мифа о великой книге ХХ века».
В «Мастере и Маргарите» Булгаков частично отказался от евангельского образа Христа, однако концы с концами не свел. Его Иешуа вовсе не сын Божий и даже не иудей. Непонятно, почему в нем принимают такое участие и Бог, и Дьявол, на каком основании его дело рассматривает Синедрион – люди иной веры Синедриону не были подвластны.
Один из российских критиков впрямую объявил роман антисемитским, а самого автора назвал мстительным врагом евреев. Ну как же! Первые послереволюционные годы были периодом расцвета так называемой южной школы советской литературы. Ее представляло немало евреев – Эренбург и Бабель, Ильф и Уткин, Светлов и Багрицкий. Наряду с земляками Катаевым, Олешей, Петровым они много издаются, получают щедрые гонорары, нежатся в лучах литературной славы. А Михаил Булгаков, русский писатель, пусть и с крымско-татарскими корнями, вынужден пробавляться газетными фельетонами, инсценировками, сатирическими скетчами, а самое сокровенное «сочинять в стол». Осколок прежней России, он высоко ценил жизненные удобства и очень хотел удачно вписаться в рамки сталинской эпохи. Отсюда жажда мщения более удачливым. Отсюда жалостливые письма вождю, попытки умаслить его пьесой «Батум». Отсюда двойственность в трактовке образа Иешуа: вроде не от мира сего, но не еврей, не сын Божий и к церкви, к религии никакого отношения не имеет, в Евангелиях сплошное вранье.
Обвинения в антисемитизме кажутся все-таки притянутыми за уши. А вот сочинение текста как своеобразный акт мести недругам – это любой пишущий человек способен понять. Да, Булгаков своим романом мстил. Советскому обществу, коллегам по перу, всему окружающему, такому несправедливому лично к нему миру. И мщение поручил не силам добра, а вселенскому злу, сатане. Уж Воланд знает, как надлежит разбираться с обидчиками, ибо везде и всегда, на протяжении веков и тысячелетий, с презрительной улыбкой наблюдал за людской мразью. Исключение лишь одно – Иешуа. Остальные – отвратительные сосуды пороков. Мысленно переберите всех действующих лиц булгаковского романа. В гости на бал сатаны явились толпы подонков – убийцы, предатели, шулера, казнокрады прошлых времен. А разве пока еще живые лучше? Все эти берлиозы, римские, могарычи, варенухи, члены Массолита – чем они лучше давно покинувших мир висельников? Да такие же казнокрады и предатели! Любой из них в ответ на кроткое обращение Иешуа должен ответить точно так же, как разъяренный Пилат: «Это меня ты называешь добрым человеком?!»
Не выдержал экранного испытания и образ Маргариты. Конечно, там, где начинается чертовщина, незачем заниматься поисками логических связей. И все-таки... Маргарита влюблена в Мастера и в его роман о кротком, готовом к всепрощению Иешуа и Понтии Пилате, измученном раскаянием. Но, превратившись в ведьму, она первым делом летит громить квартиру критика Латунского. В романе этот эпизод воспринимается как справедливое, а значит, сладкое сердцу отмщение злодею. Читатель способен поверить автору на слово, зритель доверяет только своим глазам. Латунского он видел мельком, в толпе, свидетелем его бессовестного деяния не был, разделить чувство ненависти с Маргаритой не может. В фильме эпизод разгрома воспроизведен с буквальным соблюдением всех текстовых подробностей романа. Получилось зрелище мелкого, злобного, истеричного хулиганства, далекого от благородной мести.
Зло вечно и неискоренимо – вот что утверждается в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». И в таком утверждении нет никакой намеренной лжи, никакой червоточины. Писатель имел безусловное право оценивать наш достаточно порочный мир именно таким образом. Главная претензия к роману иная – автор старался доказать, что и зло в конечном итоге способно нести в мир добро. В литературных кругах России поговаривают, что это была еще одна попытка услужить Сталину, оправдать суровость репрессивного режима. Так это или нет– не могу знать. Факт, что до предела аккуратный перевод текста романа в зрительный ряд не оставил от этой попытки камня на камне. Зло порождает зло, и тот, кто поверил Дьяволу, кто помогает ему, тот несет в мир трагедию.