АРЕСТ “PUSSY RIOT” КАК ЗЕРКАЛО ПУТИНСКОЙ ПОБЕДЫ

О том, что двух девушек из панк-группы на полтора месяца, до суда, посадили в СИЗО, знают, кажется, все. Но немногие обратили внимание на акцию, проведенную ими еще в январе. Тогда артистки (8 солисток сразу) взобрались на Лобное место и спели оскорбительную для кандидата в президенты Владимира Путина песню под названием “Путин зас...л”.

 

Красная площадь - особо режимный объект, находящийся под неусыпным контролем ФСО, Федеральной службы охраны. Хулиганок задержали, доставили в участок, оштрафовали, отпустили. И - все.

 

Снятый и размещенный затем в Сети клип они сопроводили комментарием: “В песне “Путин зас...л” мы предлагаем сценарий бунта в России: для этого россиянам предлагается оккупировать ключевые места страны и добиваться политических перемен. Будьте смелее зас...вшего Путина и его спецслужб”.

 

То есть призывали к бунту, к насильственным действиям. И - ничего.

 

А вот когда они 21 февраля устроили “панк-молебен” в храме Христа Спасителя, исполнив песню “Богородица, Путина прогони”, против двух участниц акции - Марии Алехиной и Надежды Толоконниковой – возбудили уголовное дело, арестовали и посадили до суда в СИЗО (следственный изолятор) – до 24 апреля. Никакой подписки о невыезде. Это подозреваемого в хищении 14 миллионов долларов гражданина отпускают до суда. Это надзирателю колонии, который систематически, из садистских побуждений, избивал заключенных женщин, дали условный срок. А тут – не шутки! По вменяемой им статье Алехиной и Толоконниковой грозит до 7 лет лишения свободы.

 

Сейчас в Москве составляют открытые письма Святейшему Патриарху с просьбой о прощении и заступничестве, проводят пикеты в защиту.

 

Вначале иерархи церкви отнеслись к их акции со снисходительным осуждением: мол, дети еще, не понимают, что творят, а церковь наша и не такие нападки пережила. Было даже такое высказывание: масленица на дворе, время лицедейства, скоморошества, так сказать - в национальных традициях. И вдруг - резкий поворот, обращение в Генпрокуратуру, кто-то из церковных деятелей сравнил девиц с красными комиссарами: “Даже большевики в свое время не позволяли себе такого святотатства”. (Большевики расстреливали священников, засовывая дула револьверов в рот: это была пародия на святое причастие - С.Б.)

 

Есть предположение, что поворот не случайный. Возможно, секрет – в датах. В январе хватать и сажать девиц за антипутинские песни никак нельзя было. 21 февраля, после акции в храме Христа Спасителя – тоже. Их “взяли” перед выборами, 3 марта, а приговорили к содержанию в СИЗО 5 марта – уже после выборов.

 

Возможно, секрет - в затаенном и прорвавшемся после победы на выборах тяжком мстительном чувстве, затмевающем имеющийся в наличии разум. Первыми под руку попались “Pussy Riot”. Даже мысли не мелькнуло, что арест и заключение в СИЗО развязных девиц ставит государство российское в идиотское положение. Смеются ведь: Путин против рussy riotок. Правда, смех с примесью настороженности: ведь могут, действительно, закатать на зону, от “них” сейчас всего можно ожидать.

 

В тот же день, день ареста и заключения в СИЗО рussy riotок, полицейский “отоварил дубинкой по башке” (выражение Путина) корреспондентку радиостанции “Коммерсант FM” Ульяну Малашенко. Диагноз - сотрясение мозга. Ульяна вела прямой репортаж с несанкционированного митинга на Лубянской площади. То есть полицейский видел, знал, кого “отоваривает”. Пресс-служба ГУВД подтвердила, кстати: “В ходе несанкционированной акции на Лубянской площади сотрудниками полиции были задержаны и доставлены в отдел полиции несколько журналистов”. После обращения редакции “Коммерсант FM” к главе Московского управления внутренний дел искомый генерал Колокольцев заверил, что разберется, и попросил сообщить “адрес медицинского учреждения, в реанимацию которого госпитализирована журналистка”.

 

Сразу - реанимация! Не больше и не меньше. “Интересно, обязательно надо в реанимацию попасть, чтобы перед тобой хотя бы извинились?!” - спрашивала пострадавшая. Пресс-секретарь ГУВД Москвы Елена Алексеева, узнав, что Ульяна Малашенко не в реанимации, удивилась и даже возмутилась: “Если ей дали дубинкой по голове, она должна быть в реанимации. У нас возникают вопросы. Мы прекрасно знаем, что бывает с человеком, если дать по голове дубинкой, у нас это строжайше запрещено, потому что после этого человек попадает в реанимацию однозначно”.

 

В тот же вечер в ОВД “Замоскворечье” избили гражданскую активистку Татьяну Кадиеву. Ее доставили в Первую градскую больницу: множественные переломы носа со смещением, синяки на руках, ушибы по всему телу, подозрение на сотрясение мозга. Тогда же избили корреспондента “Московских новостей” Павла Никулина.

 

Разгон манифестантов на Исаакиевской площади Петербурга, Пушкинской площади Москвы и задержания после митинга на Новом Арбате 10 марта показывали по всем мировым телеканалам. В общей сложности только в Москве и Петербурге посадили в “обезьянники” около тысячи человек. За “провокации”.

 

Кто-то призвал пойти на Пушкинскую площадь и стоять там, пока не уйдет Путин? Даже читать смешно. А там было не смешно - ОМОН шел стеной, хватали всех, кто под руку попадется.

 

“Конечно, решение политическое, - говорит депутат Госдумы Геннадий Гудков. - И позиция была выработана заранее, поскольку власть нагнала огромное количество сотрудников МВД. Такое впечатление, что там боевые действия происходят... на площади собрались анархисты, вооруженные бомбами... Такого количества бойцов ОМОНа, сотрудников внутренних войск я никогда не видел. Я знаю, что в Москву дивизия была доставлена. Власть сама нагнетала ситуацию”.

 

Экс-президент СССР Михаил Горбачев сказал журналистам: “Жестокое подавление акций протеста в Москве свидетельствует о том, что власть сама в испуге. С другой стороны, она хотела напугать общество и через страх управлять этим обществом”.

 

Он прав в том, что ОМОН, колонны военных грузовиков и прочие демонстрации силы есть проявление сложного комплекса чувств. Однако испуга уже нет. Пришло опьяняющее чувство победы, но вместе с ним - и раздражающие воспоминания о предшествующих месяцах бессилия, когда нельзя было хватать и разгонять “болтунов” (определение Путина) с Болотной площади и Проспекта Сахарова. Сейчас - можно. Создается ощущение, что “победители” начали мстить, вымещая пережитый страх поражения и страх расплаты за все свершенное.

 

О чистой рефлекторности говорит патологический случай: на Красной площади задержали и отвезли в участок семерых молодых людей - они гуляли там с белыми и оранжевыми воздушными шарами. Начальник московской милиции генерал Колокольцев издал инструкцию, чтобы не задерживали журналистов. (А раньше, значит, можно было? Не знали?) Ее надо дополнить запретом на задержание граждан с белыми лентами, белыми и оранжевыми воздушными шарами, одетых в белые и оранжевые куртки, белые и оранжевые шапочки.

 

Шутки шутками, а английская Sunday Times писала: “Невероятно, чтобы Кремль позволил тысячам человек каждый месяц поливать Путина грязью. После выборов начнутся гонения, власти перестанут выдавать разрешения на митинги и возьмутся за организаторов”.

 

И вот, словно обязавшись подтвердить прогнозы Sunday Times, власти Москвы (по неофициальной информации, появившейся в понедельник) предложили пересмотреть федеральный закон о митингах, так как “многотысячные акции в последние 3 месяца вызывали нарекания со стороны горожан и нанесли урон городскому бюджету”.

 

Первый мстительный порыв легко переходит в систему. Если кто не заметил, вернулась полузабытая советская стилистика и фразеология - какой-то чин из “Единой России” обличил Михаила Горбачева в следующих выражениях: “Ваши заявления показывают, на чью мельницу вы льете воду. Разных макфолов и маккейнов, которые спят и видят в России арабскую весну. Чей заказ выполняете?”

 

Ну это же просто классика! “На чью мельницу”, “чей заказ”! Забыл еще: “рядятся в тогу” Впрочем, “рядятся в тогу” - из арсенала более или менее образованных обозревателей советской “Правды” и советской программы “Время”.

 

Если на митингах протеста против фальсификации парламентских выборов главным был празднично-карнавальный антураж, радость единения, то сейчас он практически незаметен. Атмосфера совсем другая. Даже ораторы с трибун констатировали, что карнавал закончился. Начинаются пока непонятные будни.

 

“Заморозки”, общее ужесточение вполне вероятно и предсказуемо. Но, видимо, чрезмерного “закручивания гаек” не будет, да оно и невозможно - чревато каким-нибудь взрывом. Скорее всего, власть попробует вернуть жизнь в прежнее, до декабрьских протестов, русло. Других вариантов (в том числе и экономических) у победившего кандидата в президенты не было и нет. Только Россия уже другая, и то, что еще год назад воспринималось как тоскливая, но неизбежность, отныне вызывает массовое неприятие, ожесточение и противостояние.      

 

Москва