Запоздалые призывы

Одна из нью-йоркских русскоязычных газет недавно опубликовала перевод пространной статьи политолога Стивена Сестановича под заголовком «Максимализм по-американски». По существу это гимн крайнему радикализму, который якобы присущ администрации США последних десятилетий, независимо от того, кто стоял у руля власти – демократы или республиканцы. «Подобный подход, - пишет автор, - побуждал их (администрации – Е.К.) атаковать проблемы в лоб – не пытаться сдерживать их на некоем приемлемом уровне с точки зрения затрат и рисков». Это, утверждает Стивен Сестанович, неизменно гарантировало Америке блестящий успех во всех внешнеполитических акциях.
«Атаковать в лоб» - термин военный. И примеры, которые приводит автор, из той же области. Пропагандировать войну после первой и второй мировой бойни прошедшего века, в общем-то, в мире не принято. Некорректно. Воевать, правда, все равно воевали, сражения вспыхивали то в одном, то в другом регионе планеты. Но превозносить силу оружия в качестве предпочтительного инструмента для решения международных проблем мало кто решался. Тем более в общедоступной прессе. Справедливости ради, надо сказать, что С.Сестанович не первым нарушил негласное табу. Лет семь назад, еще до трагедии 11 сентября и последующих событий в Афганистане и Ираке, некий историк в журнале «Америкен херритаж» утверждал: война – вполне органичная и закономерная фаза развития цивилизации.
В таком утверждении есть, конечно, существенная доля правды. Воинская слава – любимица исторической науки. Государственные мужи приобретали звание великих, как правило, на поле боя, беспощадно громя своих врагов. Верно и то, что войны нередко знаменовали собой переход человечества к более совершенным формам существования, становились побудительным мотивом прогресса. Немножко попахивает вульгарным дарвинизмом, законами внутривидовой борьбы. Однако исторических фактов не зачеркнешь и из памяти не выбросишь.
Возникает лишь два важных вопроса. Первый: всегда ли война двигала цивилизацию вперед? Далеко не всегда. Бывало, цепь кровавых сражений, наоборот, останавливала развитие, а то и отбрасывала страны и народы назад или порождала проблемы, с которыми было чрезвычайно трудно справиться. Знаменитая Тридцатилетняя война нисколько не способствовала образованию самостоятельных государств в Западной Европе. Напротив, замедлила процесс. Первая мировая унесла миллионы жизней и вырастила из наступившего хаоса европейские тоталитарные режимы, создав все предпосылки для Второй мировой войны, еще более жестокой и кровавой. Максимализм американский, если считать его каким-то специфическим, тоже не всегда приносил успех. Примером тому может служить стратегия Линдона Джонсона во Вьетнаме. Тогда максимализм дал во всех отношениях отрицательный результат.
Вопрос второй, куда более актуальный. Не произошли ли в мире за последние годы такие геополитические перемены, которые могут поставить под сомнение многие внешнеполитические инструменты прошлого? Стивен Сестанович и ряд других авторитетов убеждены, что все осталось по-прежнему. У каждого народа, у каждой страны есть свои национальные и государственные интересы. Их следует защищать с максимальным рвением, не останавливаясь на полпути и не идя на компромиссы, разве только временно, для передышки и накопления новых сил. Ничто не ново под луной. Кто сильней, тот просто обязан в максимальной степени своим могуществом пользоваться. Еще одна цитата из статьи «Максимализм по-американски»: «Такой (максималистский – Е.К.) подход... всегда заставлял союзников нервничать, но в администрации США неизменно считали, что те, пусть и ворча, подчинятся масштабным американским целям и даже самым рискованным действиям Америки».
Насчет «всегда» и «неизменно» - чистая неправда. Максималистов хватало и хватает в любой стране и в любом правительстве, Америка – не исключение. Однако легко себе представить, что могло произойти, если бы во время Карибского кризиса президент Кеннеди послушался таких максималистов и не проявил выдержки. Известно, что Буша-старшего кое-кто усиленно подбивал не ограничиваться изгнанием иракцев из Кувейта, а двинуть войска на Багдад. Он этого не сделал. Как считают многие аналитики, по двум причинам. Во-первых, понимал, что покинуть Багдад будет намного труднее, чем войти в него. Во-вторых, имело смысл оставить Ирак противовесом Ирану, стране более мощной, да к тому же пронизанной откровенно агрессивной идеологией. Максимализм отступил перед трезвым расчетом.
О позиции «ворчливых союзников» США при «таком подходе» мы сегодня можем судить и без пояснений комментаторов. По поводу решения Буша-младшего вторгнуться в Ирак позиция эта нисколько не изменилась. Больше того, те, кто по разным причинам поддерживал военную акцию, торопятся из Ирака свои войска вывести. Так что и здесь наш певец максимализма не совсем прав.
В свое время законченными максималистами в политике были российские большевики и германские нацисты. И надо сказать, немало преуспели в практической реализации своих радикальных идей и стремлений. Кончилось, разумеется, крахом, но в наши дни и начало ничего успешного бы обещать не могло. Любой, кто рискнет начать нечто подобное, обрекает себя на полную изоляцию, на нищету и медленное гниение, как Северная Корея, к примеру.
Мир изменился. Он стал более цельным, процесс глобализации развивается стремительно, охватывая экономику, политику, даже психологию разных народов и стран. События в одной части мира немедленно отзываются на всей планете. Всего 30-40 лет назад мало кого за пределами Америки волновало, падает или растет курс доллара США. Подобными вопросами интересовались лишь специалисты и должностные лица, народные массы это не трогало. Не стоит особо доказывать, что теперь все обстоит иначе. То же самое касается внутренней политики государств. Когда-то непреложным законом было полное невмешательство зарубежья во внутренние дела страны. Реальность поколебала устойчивость и этого закона.
Новые условия почти не оставляют места для максимализма в международных отношениях. И дело не только в том, что максимализм одних, как и во все прошлые времена, упирается в максимализм противной стороны, подчас очень жесткий. Два года пребывания наших войск в Ираке, масса жертв и разрушений пока не принесли окончательной победы. Когда-нибудь мир там все же наступит. Но не стоит забывать, что в данном случае максимализм болезненно отозвался на стране и мире еще и «с точки зрения затрат и рисков», на которые С. Сестанович призывает не обращать внимания. Каждая неделя войны обходится Америке в миллиард долларов. Дефицит федерального бюджета к концу нынешнего года ожидается в размере не менее 625 миллиардов. Некоторые источники называют и более значимые цифры. Казалось бы, что до этого остальному миру. Но эксперты многих стран уже тревожно потряхивают колокольчиком, но готовятся бить в набат: трудности Соединенных Штатов грозят порушить всю мировую экономику.
С. Сестанович видит в президенте Джордже Буше верного последователя и хранителя максималистской традиции. И завершает статью так: «Было бы обидно, если бы президент после стольких десятилетий успеха подорвал репутацию максимализма». Подозреваю, что сердце политолога уже полнится горькой обидой. Второй срок президентства Буша заметно отличается от первого, причем именно отступлением от якобы традиционного американского максимализма. Из его уст не слышно прежних угрожающих заявлений и призывов сурово наказать потенциальных противников. Максималисты-неоконсерваторы один за другим покинули руководящие кресла в Пентагоне. Президент, как ни упирается, внял все-таки настойчивым просьбам многих видных однопартийцев и перевел негласного главу неоконов Пола Вулфовица с должности первого зама министра обороны на почетный пост директора Всемирного банка. Иностранные члены правления банка с распростертыми объятиями приняли одного из самых активных инициаторов «революционного переустройства Ближнего Востока» - все лучше, чем если бы он оставался в Пентагоне. Спокойней. Сам Буш отправился в Европу, чтобы протянуть руку дружбы традиционным союзникам. Тем самым, которые отказались поддержать военную кампанию в Ираке. И заметьте, ни одного слова упрека в адрес руководителей государств, объявивших о намерении вывести свои воинские подразделения с иракской территории. Какой уж тут максимализм. Тут трезвый и рассудительный прагматизм – гораздо более крепкая традиция американской внешней политики. И более плодотворная, отвечающая истинным интересам американцев.
Комментировать так подробно гимн максимализму не было бы резона, будь это явление не столь распространенным. Мир полон приверженцев крайних точек зрения и решительных действий в любой ситуации. Даже когда сама ситуация этого вовсе не требует. Считается, что таким образом народы и страны проявляют и доблесть, и силу. Кто смел, тот два съел, а кто отстал, тот пропал. В современном мире, где все постепенно выравнивается, лучше быть поосторожней, излишняя вольность вполне может обернуться эффектом бумеранга.