Бывали ль вы в музее Уитни?

Вот с этого вынесенного в заголовок вопроса – «А бывали ль вы в музее Уитни?» – и начнем мы сегодня наш разговор. Хотя предварить его надо было бы еще парочкой вопросов, задавать которые всегда куда легче, чем на них отвечать. Но все же: хорошо ли вы, став американцами, познакомились с американским искусством? И знаете ли четко, что есть современное искусство?
Обо всем этом я спрашиваю потому, что музей Уитни, знаменитый Whitney Museum, - это музей современного американского искусства.
Было бы ошибкой трактовать понятие «современное искусство» только как искусство нашего времени оттого, что в бурлящем нашем «сегодня» существуют и сосуществуют разные направления, а в их числе, безусловно, главенствующим является модерн арт, что в переводе означает современное искусство. Нужно добавить, что обнимает этот термин не только то, что сотворено сейчас, но и принципиально новое, поначалу не понятое и не принятое, в абсолюте отличное от всего, что знало человечество прежде искусство. Рожденное вместе с XX веком, бросившим в мир эдакий букет революций – социальную, научную, техническую, поведенческую, идеологическую, - искусство круто изменило ход своего развития, и его авангард стряхнул устоявшиеся нормы и традиции, выковав мировоззрение, на фундаменте которого и строились совершенно новые – музыка, литература, театр, архитектура, визуальное искусство, позднее новорожденный кинематограф, совсем уж новое искусство предметное и, конечно, живопись и скульптура. Слово «новое» звучит, как набат: новизна идей, формы, драматургии… Берлин, Париж, потом, как пожар по сухому лесу, модерн помчался по всему миру, заражая жаждой преображения, а иногда и полного отрицания, низвергательства устоявшихся законов и привычных представлений – бунта, разлома, взрыва.
Авангард приобрел национальную окраску: немецкий, французский, русский, итальянский... Американский подзадержался в пути, да и вообще был «импортным», завезенным из Европы где-то уже во второй половине 20-х (через четверть века после пришествия в мир!), но быстро обросший собственными бунтарями, встреченными, как и везде, агрессивно враждебно, но подаривший модерну Поллока, Де Кунунга, Ливайна, О’Киф, Краснер...
Но вот уж где отыгрались американцы, так это на ниве, так сказать, пропагандистской. Если в Европе очень рано и появились галереи, рискнувшие выставлять полотна сецессионистов, т.е. «взломщиков искусства» (их, галереи эти, частенько громили), то пионерами в деле возведения музеев современного искусства безусловно стали американцы. Лозунг «Догнать и перегнать Европу!» здесь реализован был в сжатые сроки. Европа была посрамлена: разрыв измерялся годами.
Музей – это ведь форпост, бастион искусства, учреждение в культуре и пропаганде, насаждении этой самой культуры важнейшее. Все салоны, галерейки, уличные выставки нового искусства – это пехота с кремневыми ружьями. А вот когда в бой введена тяжелая артиллерия специализированных музеев, раскручиваться модерн арт начал куда резвее, да и отношение к нему стало намного серьёзней.
Вы прочли, что американцы явились пионерами в этом деле. Я оговорилась. Пионерками, зачинательницами, строительницами, организаторами первых в мире трех американских музеев современного искусства стали женщины, в авангард влюбленные, направленность и самобытность этого искусства, новаторский талант его приверженцев оценившие и умевшие к тому же действовать. Возможности – финансовые, я имею в виду, - были у них широчайшие, потому что имена этих знатоков и энтузиасток авангарда были Эбби Олдрич Рокфеллер, создательница знаменитого МОМА – нью-йоркского Modern Art; Пэгги Гуггенхейм, вдохновительница возведения музея-башни и собирательница прославленной гуггенхеймовской коллекции; и Гертруда Вандербильт-Уитни.
Вот об этой амазонке авангарда и об ее детище мы и поговорим. Конспективно, разумеется, потому что для подробного рассказа потребовался бы многотомник. Обе фамилии – и Вандербильт, и Уитни – сразу вам сказали, в какой семье Гертруда родилась и в какую семью вошла. «Деньги к деньгам», - вздохнули бы в нашем отечестве. «И немалые», - добавили бы вы. Разумеется, блистательное воспитание и образование, дворцовые интерьеры жилищ, балы, поездки, но и собрания картин и книг, лучшие учителя, университетский курс – если есть тяга ко всему этому. И вот ведь какой феномен: живи себе, казалось бы, праздно – наряжайся, мчись из салона в концерт, из Франции в Италию, меняй мужей и любовников ан, нет. Коль дал тебе Бог родиться личностью, ею и будешь. А это «занятие» хлопотное, неустанных трудов требующее. Труды эти, кстати, со всем вышеперечисленным, т.е. нарядами, драгоценностями, приёмами, путешествиями и любовниками, отлично совмещались.
Но ведь трудилась Гертруда рук не покладая. Была одаренным скульптором, чьи работы знала Америка, к тому же, будучи патриоткой молодой своей страны, из искусства общемирового выделяла юную его ветвь – творчество американских художников, работы которых целенаправленно собирать начала еще в 1907 г., будучи практически первым коллекционером национального искусства. В 1914-м открыла она в Нью-Йорке первую в мире студию-галерею американского искусства, причем выставлялись там художники, академических традиций отнюдь не придерживавшиеся. Лидеры музея Метрополитен наотрез отказались открыть залы современного американского искусства и экспонировать коллекцию Уитни (Эттто! В нашем музее! Рядом с классикой и раритетами! – Впрочем, то же было сказано и о картинах импрессионистов). И Гертруда создала собственный музей в Гринвич-Вилледж, который и распахнул двери для публики в 1931 г.
К этому времени коллекция насчитывала более 600 произведений художников-американцев, в числе которых были и зачинатели заокеанского авангарда Томас Харт Бенсон, Джордж Беллоус, Стюарт Дэвис, Эдвард Хоппер, Морис Прендергаст, Джон Слоан. Ух, какой был вой! Погромче и поистеричней, чем при открытии МОМА. Свои! Посмели! Осквернили искусство нашей пуританской Америки! Но... собаки лают, а караван идет. Нельзя остановить неостановимое. Кто-то искусство модерна оплёвывает, кого-то оно восхищает, но главное – это голос, это отражение, это душа нашего времени. Ну а если нравится классика – в добрый час, в Нью-Йорке музеев, слава тебе Господи, аж больше сотни. На все вкусы.
Гертруда Уитни мечтала о новом просторном здании музея, достойном американского искусства, фанатом которого она была. Здание это на углу манхэттенской Мэдисон Авеню и 75-й улицы было построено согласно её завещанию, и музей справил новоселье через 20 лет после смерти его основательницы в 1963 году. Его коллекция обогатилась множеством дарений: сюда передали свои сокровища ряд именитых собирателей. Подлинным произведением искусства стало и музейное здание, созданное асами американской архитектуры Марселем Бройером и Хэмилтоном Смитом в стилистике современного дизайна, согласующегося с шедеврами Кальдера, Горки, Хартли, О’Киф, Раушенберга, Поллока, Джонса, Ньюмена, Клайна, Лихтенштейна, Уорхола, украшающими музейные залы. Словом, коллекции Уитни дадут вам полное представление о современном американском искусстве, выставляя, охраняя, интерпретируя его, постоянно пополняя свои фонды.
И, конечно же, предлагая вниманию ньюйоркцев и со всего света съезжающихся гостей столицы мира самые разные интересные выставки лучших работ современных американских мастеров. И чего только не видели мы у Уитни! И экспрессионистов, и символистов, и дадаистов, и поборников абстракций разных типов и рангов, и бесконечные инсталляции, и новейшие телеинсталляции, ну, и абсолютный абсурд и издержки больной фантазии тоже. За «репертуаром» временных выставок Уитни стоит следить, потому что бывает там немало экспозиций весьма и весьма интересных. Например, сейчас: чрезвычайно любопытные скульптурные инсталляции Эны Мендьеты. (Об этой талантливой художнице вы, наверно, читали в криминальной хронике: недавно она была убита в своей квартире в Сохо. В убийстве был обвинен её муж Карл Андрэ, тоже художник. Что произошло, неизвестно. Мендьете было 36 лет). Дым и зеркала (дым несбывшихся надежд и зеркало неоправданных притязаний) Эда Раски, апологета концептуального искусства, художника известнейшего. Фотографа тоже. Причем, на мой взгляд, куда более выразительного и изобретательного, чем живописец и график.
Но вот что меня увлекло по-настоящему – это работы Томаса Харта Бентона, стоявшего у истоков современного американского искусства и запечатлевшего Америку, в основном, её глубинку такой, какой была она в 20-30-е годы прошлого века. Бентон, как и Раски, выступает в двух ипостасях – как живописец и как фотохудожник, замечательный художник и замечательный фотограф. Яркий, умелый, оригинальный, думающий. Его картины, рисунки и снимки безотказно служат подспорьем и книжным оформителям, и кинематографистам: Америка тех лет, её пейзажи, её интерьеры, её люди показаны Бентоном любовно, выразительно и образно.
Посетить Уитни-музей наверняка стоит, доехав поездом метро 6 до остановки «77 Street». Это интересно и познавательно. Кстати, интригующий факт: и наша молодёжь, и наши дети понимают современное искусство, а тем более американское, куда лучше старшего поколения. С чего бы это? Давайте-ка, почувствуем себя молодыми!