ВАСИЛИЙ АКСЕНОВ: «От родины не откажешься, но домом Россию воспринимать пока сложновато»

-Итак, Василий Павлович, вы окончательно завершили вашу педагогическую деятельность в Америке и вернулись назад, на Старый континент, обосновавшись на французском курорте Биаррице. Добро пожаловать в Европу! Но и в Соединенных Штатах вы прожили четверть века. Считаете ли вы эту страну своей второй родиной?
-У меня, честно говоря, как-то все перепуталось с моими ностальгиями, с моими ощущениями родины и не родины. Я точно знаю, что пребываю на планете Земля. Вроде Америка совсем уж не чужая, но в то же время она как-то мне надоела изрядно. Это не значит, что я совсем порвал с ней. Но какие-то ее черты отталкивают. Это ощущение для меня совсем не ново. Я ощущаю нужду вернуться на некоторое время домой, к своим, к русакам и к прочему населению этой державы. Но я знаю, что пройдет, скажем, два месяца и начнет глодать какая-то космополитическая составная часть – «Что, мол, ты тут сидишь?!
Сколько можно? Возвращайся в Биарриц, а то и в Америку»... Что-то все перепуталось. Это результат, конечно, изгнания и 25-летней жизни за пределами своего мира. Да и так называемый «свой» мир до того уж был безобразно хамским по отношению ко мне, что жалеть его вроде бы мало, но в то же время я понимаю, что все мои читатели в основном там, в России. И я знаю людей, которые меня читают, всегда себе представлял более или менее их и сейчас я вижу, что такие есть и среди молодого поколения. Я думаю, что они - как и я- чувствуют некоторый дискомфорт на родине. Синявский ее называл «родина-сука». Так, в общем-то, и есть. И ей еще много надо пройти, чтобы стать действительно домом. От родины не откажешься, но домом Россию воспринимать пока еще сложновато.
-И что же больше всего мешает воспринимать Россию домом?
-Сейчас, конечно, все изменилось по сравнению с совком, но все-таки очень многое от него и осталось. И существует, и нарастает такая томительная шизофрения страны, населения, вкусов, попытки возврата в старое советское время, героизация этого времени. Получается, что чекисты – главные рыцари ХХ века.
«Парфенон не лжет»
-Не слишком ли все эти годы преподавание отвлекало вас от писательского труда?
-Вот тут есть какое-то противоречие. С одной стороны, университет – самое светлое место в Соединенных Штатах. Я в этом совершенно не сомневаюсь, и это просто то, что меня и привязывало к этой стране. Я каждый семестр приходил в новый класс – там же не бывает постоянных классов. Таким образом, я подсчитал, что за мои университетские годы я познакомился с тремя тысячами единиц американской молодежи. Немало, по-моему. Вот это пребывание в кампусе с толпами молодежи, с исходящей от них колоссальной позитивной энергией меня согревало и давало какой-то заряд. С другой стороны, мне, конечно, бесконечно жалко было писательского времени. Но, правда, были большие каникулы – пять с половиной месяцев каждый год, и можно было что-то нагнать... Я не написал, наверное, нескольких книг из-за университета. Я выступал на своем прощальном вечере в университете и произнес речь под названием «Парфенон не лжет». Парфенон для меня – это университет в собирательном понятии. Он ни разу меня не предал в Америке, не обманул, в отличие от других структур.
-Кто же вас там обманывал?
-Мне порядком не везло в Америке - в писательском, в киношном и в театральном отношениях. Я написал хорошие вещи, но не везло в их продвижении. Никогда инициатива не исходила от меня. Появлялись какие-то люди и говорили: «Давай поставим фильм по «Острову Крым». – «Давайте. Охотно приветствую». К тому же возникает возможность разбогатеть. Вступает в действие настоящая голливудская фирма с продюсером, собаку съевшим на этих делах. Потом все разваливается в результате разных причин. И таких случаев было довольно много. Но меня утешало, что я сам никуда не лез, не унижался. А я знаю очень многих наших, которые посвятили этому всю жизнь. Они ходят с каким-нибудь сценарием и пытаются его пристроить. Проходят годы и годы, а потом смотрят - и жизнь прошла...
-Вас даже приглашали в Национальный совет безопасности?
-Потрясающая идея была сделать фильм о советских военнопленных в Афганистане. И мне пришла мысль написать сценарий типа «Звездный билет 80-х годов». Все закручивается, я сижу на каких-то совещаниях, создается специальная рабочая группа для связи с кинопродюсерами. И вдруг – «Ирангейт». Все разваливается, всех начальников из Национального совета безопасности выгоняют, и ни о каких проектах больше нет и речи. И такие все время со мной происходили всевозможные случаи. Режиссер Антуан Витез замечательно поставил мою пьесу «Цапля» в Париже. Его приглашают в Америку поставить эту пьесу. Он страшно хочет, рвется в Америку, ведутся переговоры и вдруг он умирает...
«АмериканскаЯ кириллица»
-Ваша новая книга «Американская кириллица» подводит итоги вашей заокеанской эпохе?
-Нет, это ни в коем случае не подведение итогов. Это специальный проект, связанный с американской премией «Либерти». Директор издательства НЛО Ирина Прохорова, которая тоже лауреат этой премии, хочет издать серию книг, написанных лауреатами и посвященных Америке. У меня о ней получается много. Я выбираю какие-то фрагменты из книг, из романов, некоторые рассказы включаю целиком. Нить книги – американское влияние в моей работе. Я в ней говорю, что нельзя написать роман об Америке, но американский роман написать можно, и пишу о том, как Америка превращается в художественную метафору. Там у меня есть две не беллетристические познавательные книги об Америке. Америка внутри романа – то есть превращение бытового материала в оживленные и одухотворенные литературные образы. Или, применяя термин Виктора Шкловского, можно сказать, что это Америка под влиянием писательского отстранения.
-Существует ли сегодня русская Америка?
-Я думаю, что нет, в том смысле, в каком это всегда понималось. Нет эмиграции глухой, без возврата. Бесконечная циркуляция туда-сюда. И большинство эмигрантов – мигранты, мигрирующая рабочая сила. И это совсем не то, что было при Советах: когда нас выгоняли, то как бы навсегда. Русская Америка очень подвижна и расплывчата, и нельзя ее контуры наметить. В зоне большого Нью-Йорка, согласно данным консульства, свыше миллиона русских живет, включая нелегально приехавших.
-Получается целая «пятая колонна»...
- Не думаю, что сейчас КГБ очень озабочен сбором данных об Америке. Она стала даже как бы подпоркой для существования России, без которой может просесть все.
-Но разве наш народ не расплавляется в знаменитом американском плавильном тигле?
-Конечно, расплавляется, но только второе поколение эмигрантов - оно всегда другое. Мало кто сохраняет язык в хорошем состоянии.
-Кто сейчас из известных русских писателей живет в США?
-Есть очень хороший романист Игорь Ефимов, писатель просто большого класса, но мало известный, к сожалению.
-Издана его переписка с Сергеем Довлатовым, которая наделала много шума. Вдова Довлатова была против...
-Ефимов не этим только известен. Недавно я прочел его роман, какая-то инкарнация Холдена Колфилда из сэлинджеровского «Над пропастью во ржи». Книга местами просто замечательная. Но Ефимов такой скромный и не выходит на авансцену. Вот еще есть Юз Алешковский. А так все разъехались - кто вернулся, кто где-то осел в других странах.
-Где же печататься русским писателям в самой Америке?
-Можно печататься и в Москве – если ты писатель и заинтересовал издателя. Издательств масса, цензуры никакой нет. Многие так делают.
-Но ведь на российские гонорары не выживешь?
-А российские гонорары не так уж проигрывают по отношению к американским. Правда, я иногда получал довольно большие. Скажем, за «Московскую сагу» - около 100 тысяч долларов аванса. В Америке ее первая часть называлась «Поколение зимы», а вторая – «Герой зимы».
Национальный амок
-Некоторые наши соотечественники, вернувшись в Россию из Америки, публично сводят с ней счеты...
- В Америке масса минусов и моментов для критики, но в России она какая-то примитивная, из-за комплекса неполноценности, что ли. Пишут чепуху: Америка вот-вот развалится по этническим границам! Какие этнические границы?! Их там нет вообще. Бред собачий! Или что каждый американский человек должен мировому сообществу 70 тысяч долларов и не отдает!
-Чем же объяснить поразительный взрыв антиамериканизма во всем мире - не только в России, но и в Европе, я уже не говорю про мусульманские страны...
-Потому что одна такая супердержава. Международный жандарм, который на самом деле нужен. Вы же знаете, что во Франции любят жандармерию, а жандарм – здесь совсем не такое ругательное слово, как в России.
-Но жандарм должен действовать по правилам, а не творить, что ему заблагорассудится...
-Это не совсем так. События в Ираке, по-моему, неправильно понимают – нефть, мол, хотели захватить, свою волю навязать... Оккупация Ирака – ответ на 11 сентября. Это же террористический акт грандиозного успеха! Первым ответом был Афганистан, но потом решили ответить так, чтобы мало не показалось и чтобы все поняли. И, видимо, главный мотив ошеломляющих выступлений мирового жандарма в том, чтобы враги поняли, чем такие терракты кончаются. Ведь за ублюдками стояли довольно серьезные и солидные силы из арабского содружества. Словом, это показательные выступления Америки, а отнюдь не направленные на изменение геополитики, захват рынков или что-то еще.
-Но жандарм не все хорошо просчитал...
-Конечно. А очень трудно все просчитать, тем более, что этнос этот находится в состоянии роевого возбуждения, и невозможно предугадать его поведение. В 1917-м году русских охватил какой-то национальный амок, и то же, видимо, сейчас и с арабами происходит.
-Однако американцы так или иначе подогревают это возбуждение...
-Но они не могут уйти и смириться. Они не подогревают, а, наоборот, хотят остудить. И есть результаты. Например, Каддафи, который теперь становится товарищем Запада. Хочет заплатить всем, кого убил, чтобы на него не обижались.
-Как известно, все империи – от римской до советской – рано или поздно приходили в упадок и прекращали существование. Не грозит ли это Америке?
-Почему не грозит? Вполне грозит. Нет же ничего бесконечного. Когда-нибудь и человеческая раса исчезнет. У Америки есть большое преимущество – нет этнических границ, не возникнет гражданская война внутри. Но тем временем, подрастает Китай. И если дальше так его развитие пойдет, он скоро басом начнет говорить и будет подавать не китайские блюда в своих ресторанах на Западе, а подносить что-то погорячее.
-Джордж Буш, кажется, начинает выбираться из иракской трясины...
-Я думаю, что оттуда они выберутся. В этой стране 30 лет существовал чудовищный режим, который обслуживался миллионами людей. Они там так и сидят. Американцы с самого начала очень неправильно себя вели – демагогически кричали, что они не оккупанты, а освободители. Надо было сказать: да, мы оккупанты, мы вводим комендантский час, и на какое-то время для вашего развития будет держаться такой режим. Потом начнется постепенная «десаддамизация» Ирака, за которой последует демократизация, как произошло со странами «оси» после войны – с Японией, с Германией, с Италией.
-Но эти жуткие зверства в тюрьмах ...
-Это, конечно, свинство. Их придумали какие-то гады – они есть везде, и в Америке их очень много. И бизнес бесчеловечный. На самом деле существуют «акулы Уолл-стрита», над которыми столько раз смеялись. Но акулы нападают, когда жрать хотят, а корпорации, наоборот, когда обожрались... И в полиции бывают такие случаи, когда люди звереют. Вообще довольно много безобразий среди человечества.
Русский - поЧти свой
-Какой сегодня в Америке стереотип русского?
-На мой взгляд, этот стереотип как-то улучшился во всем мире. Может быть, благодаря нашим бизнесменам. Русский уже не несчастный, затюканный, нищий человек. На него с большим удовлетворением и уважением смотрят хозяева разных обслуживающих предприятий – знают, что заплатит, не набедокурит. Короче говоря, русский перестал быть чужим, он вроде бы почти свой. Вместе с тем стереотип русской мафии начала 90-х годов остался, но постепенно отходит.
-Если взглянуть на нынешнюю Россию глазами американца и применить к ней западные стандарты, можно ли считать ее демократическим государством или скорее автократией?
-Я не знаю, как на самом деле относится американская администрация к давлению в России на большой бизнес. Никакого специального заявления никто еще не сделал. В то же самое время в Америке произошли свои большие финансовые скандалы – обнаружилось мошенничество в огромных корпорациях. Против них были возбуждены дела, но это не значит, что их руководителей захватывали люди в масках с автоматами и затаскивали сразу в тюрьму. Просто начиналось следствие с адвокатами и со всеми теми, кто должен участвовать в этих делах. И то, что происходит с Ходорковским и его людьми, по- моему, вопиющее самоуправство... В других отношениях Путин все-таки сохраняет толерантность и какой-то западный уклон, но вот эти олигархические товарищи ему на мозоль наступили.
-Удивительным образом почти совпало увольнение журналиста Парфенова и оправдание подозреваемых в убийстве журналиста Холодова...
-А это уже дан зеленый свет «силовикам» При слове «силовик» мне всегда приходит на ум реклама шин фирмы «Мишлен» - там такой «силовик» надутый. Это люди типа «тащить и не пущать», другого языка не знают, а поскольку в них нуждаются, они чувствуют себя свободно.
-Играют ли по-прежнему средства массовой информации в Соединенных Штатах роль четвертой силы?
-Очень даже играют. Кто раскрыл эти безобразия в иракской тюрьме? Именно американские журналисты подняли всю бучу. Без них это так бы и прошло незамеченным.
Мировой свинг
-После Америки вы избрали своим портом приписки Биарриц, провинциальную тихую Европу. Не скучно ли?
-В Америке в пригородных зонах быт очень провинциальный, комфортабельный, спокойный, размеренный. Ничего не происходит. Вот прилетает гусиная стая, гуси ходят по дорогам, машины останавливаются, пропускают их, чтобы не задавить, не дай Бог... Когда-то я вращался в светской жизни Вашингтона - ну ничего особенного. Но сейчас по сравнению со светской московской жизнью даже Париж проигрывает. В Москве гораздо больше культурных событий, какая-то мощная тусовка, масса молодых людей вполне независимых от мирового мнения, от вкусов, от моды. Это совсем уже на уровне мирового свинга. Биарриц для меня отдушина в смысле работы.
-Вы сказали, что свои архивы отдали американскому университету...
-Да, многое. Но не все.
-А что-то России достанется?
-Это будет открытый архив, если нужно - пожалуйста, приезжайте! А что мне тащить его на себе? «Не надо заводить архивов, над рукописями трястись». Так что я без особой ностальгии с ними расстаюсь.
-Когда она должна выйти на экраны?
-Я слышал, что осенью.
-Я знаю, что вы в постоянном творческом процессе. О чем ваша следующая книга?
-Я этого не знаю. Думал, что после «Вольтерьянцев» долго ничего не буду писать, а подвернулась «Кириллица». Что-то всегда туманно наклевывается... Как-то мне надоело писать все время «самого любимого человека» - в смысле самого себя. Так или иначе, все время возникает искривленное “альтер эго”. Надо найти тему сугубо художественную, не привязанную ни к кому - может, опять историческую. Мне очень понравилось писать о ХVШ столетии, кстати говоря. Когда начинал, я думал, что у меня ничего не получится. И с некоторым отчаянием записывал все в альбом свой, но не мог найти интонации. Когда же накопилась библиотека – несколько полок по Вольтеру, по Екатерине, по ХVШ веку, то вдруг все они заговорили, и автор сам заговорил на этом языке.
-Вы не собираетесь написать мемуары?
-Нет, хотя меня очень пытались к этому склонить издатели в Москве. Это такой жанр модный. Поэтому и не хочется писать, что их так много сейчас. Вся моя мемуаристика расходится на беллетристику. Например, «Американская кириллица» – это тоже, по сути, мемуары. Или, например, сейчас выходит в Москве моя книга «Десятилетие клеветы (радиодневник писателя)» - из передач на «Свободе» в 80-е годы.
-Будут ли Аксенова читать через 100 лет?
- Через сто лет – не знаю. Но не исключаю, что найдутся какие-то любители заглянуть в прошлое, вытащить что-то оттуда, прочесть и, может, установить какое-то звено в цепочке определенной традиции. Я себя считаю частью традиции авангардной. Поэтому, если будут ее изучать, и меня кто-то вспомнит.
Париж
Фото автора