И ГЕРОЙ, И МОРЕПЛАВАТЕЛЬ, И ПЛОТНИК...

Великий Пушкин восславил великого Петра, преклоняясь перед мощью и многомерностью его гения. Удивительный это феномен – разноталантливость. Когда судьба тебе улыбается, и ты встречаешь такого человека, то всякий раз восхищаешься щедростью небес, многообразием и значительностью того, что он создал. А ведь, как писал Гёте, чтобы «что-то создать, ты должен быть кем-то». Быть кем-то. Быть отмеченным богом. И получив его благословление, будучи им одарённым, оставаться самим собой, быть самобытным и ярким в каждой ипостаси данного тебе небом таланта.
Да и достаточно ли только получить? Сколько их, талантов-то, загубленных, растраченных попусту, не замеченных и не отмеченных! Ведь за себя, за свое место под солнцем, за то, чтобы в суровом этом мире состояться, надо бороться. И совершенно недостаточно, утверждал Бисмарк, «ухватить за полу шинели пролетающего Господа Бога». Нужна еще энергия, полное отсутствие лени – и душевной, и самой обыкновенной, лени как таковой, и та внутренняя сила, которая не дает остановиться, заставляет неординарные свои способности реализовать. Нужна вера в себя, понимание нужности того, что ты делаешь и за что бьешься, воля, умение не сгибаться и не прогибаться, не отступать "перед превосходящими силами противника". Чуточку наглости и, конечно же, везение. Впрочем, помните: удобный случай скоропреходящ.
Юрия Шерлинга увидела я впервые совсем недавно здесь, в нашем Нью-Йорке, в новом Манхэттенском офисе Марины Ковалевой на пресс-конференции, организованной по поводу прелстоящего выхода в свет книги Шерлинга «Одиночество длиною в жизнь».
Имя писателя мне, как, разумеется, и большинству из вас, знакомо. И хоть сегодня мы не станем обсуждать книгу, которую пока еще не читали, но которая, судя по тому, каков ее автор, наверняка будет интересной, поговорить о нем, об авторе то есть, стоит. Именно об этом дьявольском коктейле, о гремучей смеси всех его одарений и озарений, о вулканической энергии этого человека, чей вклад в еврейскую культуру сопоставим с подвигом отца иудаики Морица Оппенгейма, прервавшего длившуюся более двух тысячелетий летаргию еврейского изобразительного искусства.
Юрий Шерлинг создал, заново создал, еврейский театр после тридцати лет его небытия, последовавшего за убийством Михоэлса, уничтожением еврейского театра как важной части культуры еврейской и русской культуры тоже. Шерлинг не восстановил театр Михоэлса, но, опираясь на богатейшие многовековые традиции, начиная от пуримшпилеров, от ярмарочных местечковых балаганчиков до ГОСЕТовских высот, показал театр конца семидесятых для советского зрителя конца семидесятых, т. е. для поколения, уже не жившего в местечке, плохо знавшего или не знавшего вовсе идиш, но в генетической памяти сохранившего и этот напевный говор, и музыку с еврейским ладом, и особую поэтику танца, и необычную, щемящую искренность, и отточенную определенность слова и жеста.
Я помню, как в до отказа забитом огромном зале люди плакали и смеялись, с восторгом и с недоверием (неужели такое могло случиться?) смотрели на сцену. «Черная уздечка, белая кобылица». Тогда, в 1977-м это было событие. Явление. Не только жизни театральной. Но политической. Социальной. Идеологической. Это был акт беспримерного мужества, упорства, настойчивости одного человека – Юрия Шерлинга. А потом – следом за ним и вместе с ним – его команды. «Безумству храбрых поем мы песню».
Стойкость, целеустремленность, умение не отступать (при необходимости избегать парадоксов непонимания) – это тоже талант, без которого не удалось бы Шерлингу создать свое детище – Еврейский камерный музыкальный театр, который он породил, возглавил, в котором он был режиссером (интересным, оригинальным режиссером), хореографом (отличным постановщиком и исполнителем танцев), композитором (ух, какая музыка - узнаваемая, узнанная, хоть и не слышанная прежде, выразительная, завораживающая, истинно народная и в то же время новая), сценографом, актером.
Школа у него была превосходная: Высшее хореографическое училище при Большом театре, знаменитая Гнесинка и еще, и еще – пять высших образований, видно, умеет растягивать сутки, делать их безразмерными. А вот экономического образования не получил, что не помешало ему, наращивая знания на ходу, стать вице-президентом нескольких, отнюдь не мелких банков, заниматься финансовой креативной деятельностью, быть даже финансовым аналитиком и консультантом. Ух! Сейчас (одновременно!) завершает работу над книгой, является вице-президентом банка и вице-президентом крупной российской очень популярной фирмы одежды, ставит в Москве мюзикл «Алые паруса»... «Человек планеты», – так отзывается о Шерлинге замечательная певица и актриса Марина Бухина, вместе с ним работая едва ли не по 24 часа в сутки, «строившая» Еврейский камерный театр и игравшая в нем.
Итак, режиссер, хореограф, композитор, писатель, финансист, бизнесмен. Везде и во всем – удачливый, результативный, состоявшийся. Леонардо? «Точно, - отшутился Шерлинг, - Леонардо да нынче. А еще – любовник, муж, отец (четверо детей – редкость в наши дни), друг...»
Вот так. Кстати, Юрий Шерлинг убедительно опровергает поверье, что природа, дескать, отдыхает на детях. Он сын одной из немногих известных женщин-дирижеров Александры Шерлинг и отец в 13 лет успевшей прославиться и стать лауреатом престижной премии «Триумф» юной вокалистки и танцовщицы Шурочки Шерлинг.
Еще один нынешний Леонардо – юрист, художник, писатель, журналист Исаак Вайншельбойм. Эрудит широчайшего плана, интеллигент, умница – все в превосходной степени. В каждой из своих профессий (а что бы он ни делал – делает увлеченно, творчески, профессионально) он ас. Очерки его, большей частью искусству посвященные, вы, наверно, читали, а прочитав, оценили и его стиль, и его энциклопедическую образованность. Земляки Вайншельбойма единодушно отзываются о нем как о блестящем, «беспроигрышном» адвокате, умеющем так выстроить защиту, чтобы невиновный непременно был оправдан, как о честном, принципиальном, неподкупном законнике, наделенном вдобавок даром пламенного слова.
Ну, а художник? Нет-нет, не юрист, пописывающий для отдохновения картинки, а зрелый живописец, мастер, которого отличают и яркая индивидуальность, и самостоятельность художнического мышления и исполнения. Он умеет опоэтизировать, насытить музыкой и ландшафт, и портрет, и сюжетное полотно. И он всегда нов: вот опять по-настоящему удивил меня, создав нечто, выпадающее по стилистике из обоймы его романтизированных экспрессивных полотен, – это неоимпрессионистический, играющий цветовыми бликами пейзаж «У берегов Одессы», любимой его Одессы. Как молодо смеющееся море, как быстры яхты, как весел ветер! И все это в дивном, мастерски выполненном оптимистичном холсте.
Совсем юным ушел Исаак на фронт, войну пропахал от звонка до звонка, был тяжело ранен, не раз с передовыми частями заходил в разрушенные города, разгромленные местечки, видел братские могилы и рвы, убитых, замученных людей, опустошенные гетто. Холокост, его трагедия, страшные его реалии показаны художником и достоверно, и развернуто, и обобщенно. Написанные уже здесь, в Америке, обошедшие многие выставочные залы обнимающие тематику Катастрофы его картины, - это философски осмысленные, талантливо выстроенные и написанные монтажи, восходящие к искусству синтеза.
Книга Вайншельбойма «Староконстантиновские новеллы» по своему строю, по эмоциональному накалу, по концентрации мысли, по сюжетике созвучна его живописи. Читается на одном дыхании. Это отметил в своем неожиданном письме президент Украины Леонид Кучма.
Исаак и сам родом из украинского Староконстантинова, где жил и создал свой первый театр Авром Гольдфаден, заветы которого, традиции которого возродил и продолжил Юрий Шерлинг. Вот как все связано-увязано в сложном и непредсказуемом нашем мире, в котором живет и буйствует неумирающее искусство.
«Искусство – это прежде всего состояние души», - говорил великий Шагал. Слова эти вспоминаю я всякий раз, когда вслух или мысленно произношу имя Нины Аловерт. Уникальный фотохудожник, великий знаток балета и авторитетнейший балетный критик, писатель, журналист, автор дивных проникновенных новелл, историк искусства и искусствовед в самом высоком понимании обязывающего этого слова, т. е. тот, та, кто ведает, глубочайше искусство понимает. И это все она, богом взысканный Человек. Личность. И душа ее всегда светла и открыта добру, излучая его, отдавая щедро людям.
В фотографиях, но правильнее будет сказать – в фотокартинах Нины Аловерт не только высочайшей пробы всеми признанный профессионализм и особость исполнения, но, что ещё важнее, - духовная наполненность, потрясающая энергетика каждой осиянной вдохновением работы, тот глубокий смысл, мысль, которая ведет художницу в вознесенном ее творчестве, и снайперский выбор сюжета и композиции.
Не удивляюсь тому, что за Аловерт идет настоящая охота. Бесчисленные приглашения на фотосъемки балетных спектаклей – Россия, Англия, Германия, Китай... Об Америке и говорить не приходится. Техника фантастическая! А какая свето-теневая моделировка, каков тщательный выбор ракурса, какая динамика! И какая глубина философских решений! Как же хороши ее балетные снимки – поэтичные, прозрачные, говорящие, воспевающие красоту и чудо танца, его язык, его пластику, его восторг. И его исполнителя, артиста, обнажающие его душу, его желания, его любовь, сомнения печаль, разочарования, надежду, - все чувства самого танцовщика и персонажа, в который он перевоплотился. Прыжок, движение, полет...
Но обязательно характер, чувство и чувственность, глаза души, взгляд вовнутрь, самопознание – портрет. Каждая балетная фотография Аловерт содержит элементы портрета, если вообще не является портретом по сути своей. А портретная галерея ее столь многообразна, столь своеобычна, столь великолепна, что сравнить фотопортреты Аловерт мы вправе с наследием Ричарда Аведона или Лотты Якоби. Потому-то такой ажиотаж вызывают и американские, и российские, и английские выставки работ Нины и альбомы замечательных ее фотографий – последний только-только вышел в России и уже распродан, украсив коллекции знатоков и почитателей.
В магазин Линкольн-Центра поступила новая книга Аловерт «Владимир Малахов» – и тоже нарасхват. Вот она передо мной – интереснейший рассказ об одном из самых выдающихся танцовщиков современности, иллюстрированный блистательными фотографиями самой Аловерт и написанный, как все, что пишет Нина, интересно, ярко, образно, просто. Это «литературный и фотографический портрет необычайно талантливого артиста, - говорит редактор всемирно знаменитого Dance Magazine Ричард Филп. – С любовью и проницательностью повествует Нина Аловерт о пути танцовщика, наполненном радостью и обещанием...»
И книга, и каждая вызывающая острый интерес и ощущение сопричастности статья или новелла Аловерт поражают не только новизной материала и неожиданностью фактов, не только рассказом о тех событиях и значительнейших людях, с которыми сталкивала автора жизнь, но и с прекрасным, чистым, звучным и душистым русским языком, который, увы, слышится все реже. И я счастлива, что встречаем мы эти маленькие шедевры именно на страницах «Русского базара».
А еще подарен Нине Аловерт талант доброты и редкостной обязательности, которая тоже, к великому сожалению, становится раритетом. И талант быть Женщиной. Женщиной – со всеми ее заботами, мечтами, трудами, желаниями, тревогами... Но и свойством нести в себе нечто таинственное и неопределенное, некий шифр женственности и могучей притягательности. Может быть, глубже других это одной строкой выразил Борис Пастернак: «...И прелести твоей секрет загадке жизни равносилен».
Да здравствуют люди яркие, деятельные, многоталантливые! Они среди нас.