ТАМ В КРАЮ ДАЛЕКОМ, БУДУ ТЕБЕ ЧУЖОЙ...

Начали собираться за 5 дней.
Чашки завернули в вату, потом в бумагу, и только после этого упаковали в коробки.
Мать металась по квартире, искала спрятанные год назад деньги.
Отец сидел на большом бауле с постельным бельем и бережно заворачивал в газету водочные стопки (они, правда, все равно потеряются в дороге). Время от времени он поднимал голову и говорил: «Вчерашний день ищешь, мать!» И как Яна на него ни злилась, отказался. Она нашла все: хозяйственное мыло, которое бабушка еще до смерти прятала у себя под кроватью, золотую коронку, довоенные фотографии каких-то девиц с надписями (если любишь - храни, а не любишь - порви), сервиз, который всегда прятала, потому что он стоил бешеных денег - все, что угодно, но только заначки не было. «Бог с ней», - подумала Яна, но все же для надежности стала вытаскивать оставшиеся книги из шкафа, чтобы и там посмотреть, на всякий случай.
- Нож, рогатка, пистоны, самокат и лошадь.
- Зачем тебе самокат? И в кого ты собираешься стрелять? Лошадь тоже исключена, она по весу не пройдет.
- Хочу лошадь!!!
- А морского ежа ты не хочешь?
- Хочу лошадь!
- Хоти у себя в комнате.
Митя удалился страдать в свою комнату.
- Ну и в кого ты его привратила?
- Ты подарил ему лошадь.
- Я в 7 лет не рыдал.
- Да, ты в 7 лет уже писал мемуары.
- Яна, успокойся, у тебя расшатаны нервы. Ну потерялись эти чертовы деньги, ну пропади они пропадом. Подумай, для нас завтра наступит новая, другая жизнь!
Яна тяжело взглянула на него. «Новая жизнь». О чем он думает? Двое маленьких детей. Эта «новая жизнь» казалась ей страшным сном. Но она хорошо знала, для чего она идет на этот шаг. Для Мити, который рыдает за стеной, и для Майи, которая спит в коляске на балконе.

Иерусалим встретил жарой и хамсином, и понес, понес, понес...

- Ну куда? Ты на часы смотрела? Ты подумала, что мне отец устроит, если проснется?
- А ты тише говори, чтобы не проснулся (На иврите ответила Майя)
- Что, теперь на этом таксисте свет клином сошелся? Что, хороших мальчиков больше нет?
- У таксиста есть имя.
Мая чмокнула мать в щеку и хлопнула дверью.
Яна села на стул у двери. Теперь ей придется ждать, когда эта вертихвостка напляшется и нацелуется. «Все равно не засну», - подумала Яна. Пошла на кухню, налила в чашку остывший чай.
Заскрипела дверь, в коридоре появился Ваня (и дернуло же назвать еврейского мальчика Ваней). Он был в семейных трусах и белой майке. Как в 18 лет пришел к ней свататься в этом наряде, так в нем и остался.
- Тебе что, надеть нечего? Что ты в этом тряпье ходишь?
- А ты что не спишь?
- Того! Это только ты у нас умеешь спать и ничего не слышать. И сними эти тряпки с себя.
- Что то случилось?
- Случилось, случилось! Дочь твоя случилась.
- А где она?
- Понятия не имею.
- Как? Давно? Может ее поискать? Почему ты меня сразу не разбудила? Ой!
- Что ты ойкаешь? Что?
Иван сел на стул, напротив нее.
- Ой...
- Да, что ты причитаешь?
-.....
- Что ты все время молчишь? Как с тобой можно жить?
- Погоди, а! У меня что то сердце прихватило.
- Где? Что такое, Ванечка? Дыши, дыши, милый, глубже...вот так. Где твои таблетки, родной? А? Где таблетки, я спрашиваю? Выпрямись, распрямись. Вот запей. Ну пойдем полежим.
Они лежали в темноте. Жарко. Яна поднялась на локте.
- Тебе полегче?
- Вроде.
- Вот, ирод! Напугаешь...!
- Где Майя?
- С таксистом.
- С Женькой что ли?
- Что ли!
- ?
- А потому что тебе все равно, где твоя дочь! С таксистом, с танкистом, ты спишь!

Москва, начало октября.
Звонок.
- Mazel tov!
- С чем это ты меня поздравляешь?
- С Новым годом!
- И тебя! Разве сегодня?
- Да. Пойдем на еврейскую вечеринку.
- Н-е-е....
- Пошли, что у тебя там дома, медом намазано?
Я сижу на стуле перед телевизором, поджав под себя коленки и курю....курю и сижу. Сижу перед полной пепельницей и слушаю, как Майя на другом конце провода уговаривает меня куда-то пойти. А мне так лень. Это ведь надо помыться, одеться, нарисовать что-то на лице и куда-то тащиться. Ехать, встречаться, мерзнуть, улыбаться. А все равно ни одного приличного парня не будет. А если и будет, то будет не один. А если не один, надо думать на сколько сильно он нужен. Настолько, чтобы просто улыбнуться и отвернуться, или настолько, чтобы увести его за отведенные полтора часа у его девушки. А потом девушку жалко. И вообще, с чего я взяла, что я его уведу.
И так лень!
- Буду у тебя через 30 минут. Будь готова.
Я не могу ей отказать. Встаю. Майя уже 2 года в Москве. Иду в ванную. Женя сделал официальное предложение. Пускаю воду. Яна и Ваня недолго сопротивлялись. Решили, раз Митя непутевый, каждый день с новой таскается, так пусть хоть Майя будет с порядочным человеком. Таксисты разные бывают. Залезаю в ванную. Как же холодно! Майя и Женя стали жить вместе, но жениться не собирались. Яна при каждой встрече спрашивала: «Ну вы что?». Майя не отвечала, только морщилась. Она была обручена и счастлива.
А у Жени в Москве были родители, и в один прекрасный день он уехал, чтобы открыть свой бизнес. «Все деньги там», - говрил он, складывая свой скудный багаж. Майя сидела напротив и плакала.
Он улетел, но обещал скоро вернуться. Месяц они разговаривали по телефону. А потом он сказал, что ждет Майю в Москве. Что он купил квартиру, делает ремонт и не может дождаться того дня, когда Майя приедет и сделает его холостяцкое жилище уютным.

«Прощайте, скалистые горы, на подвиг отчизна зовет....»
Не обращая внимания ни на Янины уговоры, ни на Митины шутки о женах дикабристов, даже на слезы отца (такого грузного и вроде неприступного), Мая кидала в новокупленный чемодан одежду.
- Зачем я тебя сюда везла?
- Не знаю?
- Что значит, не знаешь? Это другой мир, там страшно! Там нет меня, нет папы, нет Мити. Тебе негде там жить. Там взрывают дома!!!
- А у нас не взрывают?
- А как же институт?
- Потом...
- Что потом? Когда потом? Ваня, ну скажи ей! Ну послушай, что она говорит, ну будь ты мужчиной хоть раз в жизни! Пожалей отца, дрянь, у него больное сердце. Ваня!!! Господи, вы только посмотрите. Мы ее везли, спасали. А у нее на уме что? Майя!
Что у тебя на уме? Ваня!!!
Мать заламывала руки и убегала в ванную. Ваня садился на край кровати и молчал. Смотрел, как в чемодан летят джинсы, майки, костюмы. Как Майя сгребает с тумбочки свое скромное золотишко (пару цепочек, колечко и звезду Давида).
- Черт с тобой! Езжай! Может, это любовь.
Яна вернулась в комнату и теперь уже не плакала. Смотрела сухими глазами.
- Деньги тебе нужны?
- У Жени есть.
- Есть? Ну и слава Богу. Езжай.

Митя провожал ее в аэропорт.
- Дура!
- Сам ты...
- Пока.
- Пока.

Москва встретила хмуро и серо. Женя был очень рад. Позвонили родителям, что долетела, и начали жить.
Жили дружно, денег хватало на все. Дела у бывшего таксиста шли хорошо. Первый месяц был медовый. Потом Майе стало скучно сидеть дома, и она с легкостью устроилась на работу. При этом успевала готовить, стирать, ухаживать за Женей. И казалось, что нет ничего лучше вот этого их маленького счастья.
Майя не искала подруг в Москве. Зачем? Ведь у нее на все есть Женя! Он и муж (почти), и любовник (на 100%) и подруга (когда в хорошем настроении).
Но прошел год, и Женя остыл...
Да, был утюг, стал холодильник. Мог позволить себе явиться домой в 3 часа ночи. Пил непонятно с кем и где. И стал нелестно отзываться о Майином внешнем виде. Вдруг как-то резко она ему разонравилась. Потом наступил день, когда он вообще не пришел ночевать, и она поняла, что вот оно - начало конца!

Мы вошли в клуб «Батаник». Яркий свет ударил в глаза и сердце забилось сильнее от знакомой и любимой музыки. Там, на улице такая слякоть и мерзость, а тут такие красивые женщины, такие зажигательные танцы. Не поймите меня превратно относительно красивых женщин, просто я в состоянии восхищаться яркостью, грациозностью, женственностью. Тут праздновали еврейский Новый год (Роша Шана).
Это место напомнило мне «Малину». Помните, как в песне «Ты зашухерила всю нашу малину...». Женщины в мехах, с мундштуками. Кто-то танцует танго, кто-то пьет вино. Причем все это (танго, вино, разговор) так ярко, что заболей я склерозом, этот момент моей жизни останется в голове.
Майя приволокла меня цеплять женихов. Она считала, что главное - движение и постоянный поиск. Главное - не сдаваться! Как героиня фильма «Москва слезам не верит». «Сейчас модно знакомиться на кладбище».
Майе было все равно, где искать, лишь бы искать!

«Я поживу у родителей», - сказал ей Женя и ушел. Она поняла - пора собирать вещи.
Ее приютили дальние родственники. Позвонили в Израиль. Яна плакала и умоляла приехать. Но Майя решила, что если и приедет, то только с мужем. И пусть она умрет, но в Москве найдется мужчина, который оценит ее.

Мужчины, как бумеранги, всегда возвращаются, лишь бы по голове не попало.
Вернулся и Женя. Правда, пока не ясно, в каком качесте. То он хочет, то не хочет.

И все наши разговоры сводяться к одному и тому же. Что вот, мол, есть неплохие.
Но нужен самый, самый лучший.

Ей безумно одиноко в этом большом и совсем не ласковом городе. Но она держит хвост пистолетом, и ничего, что бы могло сбить ее с пути.

Держись Майка!!!