КУЛЬТПОХОД В МЕТРОПОЛИТЕН-МУЗЕЙ

Прогулку по Главному (а именно так переводится слово «Метрополитен») художественному музею Америки мы с вами, дорогие читатели, совершали не раз. И всегда походы наши были захватывающе интересны, потому что Мет, как по-дружески называют свой любимый музей американцы, - не только самый крупный в мире, но и поражающий своими богатейшими коллекциями произведений лучших европейских мастеров-классиков, импрессионистов, искусства Древнего Египта, Ближнего Востока, Китая, Японии, Индии, американского искусства, познакомиться с которым нам, «новобранцам», просто необходимо.
А еще славится Мет своими постоянно сменяющими друг друга временными выставками, тематически многообразными, дающими нам представление об искусстве всех времен и народов. Ценнейшие экспонаты привозятся, как правило, из собраний ведущих музеев, галерей и частных коллекций разных стран, так что увидеть их снова уже не придется.
Вот и сейчас в гигантском здании Метрополитен-музея множество любопытных экспозиций, каждая из которых продлится до конца летнего сезона, и каждую из которых интересно посетить, чем мы, друзья, и займемся. Итак, вперед!
Поднимаемся по парадной лестнице, входим в шумный, торжествующе прекрасный вестибюль и...
Первая выставка, с которой мы знакомимся, - это рисунки, гравюры и живопись прославленного голландца Хендрика Гольциуса, жившего и творившего в конце XVI - самом начале XVII века. Мы стоим в зале, увешанном масштабными живописными полотнами. Античность, чистая нагота, лишенная даже тени эротики. Масса всяческого украшательства, ненужных деталей и назойливых путти - бесчисленных пухленьких ангелочков. Но вдруг потрясающий душу скорбящий Христос в терновом венце. Слезы льются из глаз: он нес в мир слово Божие, но оказался непонятым неблагодарными людьми.
В старой технике кьяроскуро виртуозно выполненные Венера и Бахус. И уж очень хорош еще один Бахус, уже не юноша, но старый, похотливый сатир, прельщающий Афродиту солнечной виноградной кистью.
Но все-таки в творчестве Гольциуса главное - не аллегорические и мифологические полотна, а превосходная графика, благодаря которой и назван он был лучшим рисовальщиком своего времени. Прежде всего, это абсолютно реалистичные портреты современников художника, познакомившего нас с людьми, чьи имена беспощадное время не стерло со страниц истории, каждый из которых - личность, что мастер сумел убедительно и доказательно показать в своих рисованных портретах. Какие лица! Поэт, философ и гравер Дирк Вольгерц, умный жесткий, бунтарь; влюбленный в искусство коллекционер Ян Никвет; чудесный живописец Ханс Боль, оставивший миру свои прозрачные акварели... И замечательные, полные любви и нежности, портреты сестры и пасынка, бывшего и другом, и помощником.
Надо сказать: в отличие от живописи графика Гольциуса не только изящна и виртуозна, но остроумна и донельзя эротична и изобретательна, что и позволило ему называться одним из лучших мастеров голландского золотого века.
Но раз уж мы заговорили об эротике, во все века, начиная с эры наскальных рисунков, наполняющей, оживляющей, украшающей искусство всех народов и являющейся важной его частью, давайте-ка спустимся на самый нижний этаж музея. Здесь обычно проходят очень популярные выставки знаменитого Института Костюма Метрополитен, вот и сейчас с невероятным успехом экспонируются платья, нет, произведения искусства, а еще лучше употребим высокое слово «одежды», в разные столетия и в наши дни обряжавшие Женщину. Которая всегда и повсюду для того, кто ее любил, кто ею любовался и восхищался, была богиней.
Именно так - «Богиня» - и названо это великолепное собрание женских костюмов, представленное в историческом аспекте. То есть часть экспонатов - это скрупулезно и тщательно воспроизведенные одежды, запечатленные старыми мастерами в живописи и скульптуре, а во второй половине XIX и в XX столетии на фотоснимках. Кто одежды эти сотворил, чьей фантазией, чьими руками были они созданы? Это нам узнать не дано. И лишь дизайнеры последних полутора веков подарили нам не только изысканные произведения, но оставили и свои имена: Вионнэ, Фортуни, Баленсиага, Молино, Шанель, Фергюсон, Готье, Версаче, Харп, Галлиано, Каран, Гуччи, Форд, МакФадден...
Эта выставка не просто дань моде, это демонстрация творений настоящих художников, чья работа - истинное творчество, настоящее искусство. Приобщиться к нему интересно чрезвычайно.
В музее сейчас также проходит еще одна выставка, среди уникальных экспонатов которой - модели одеяний, которые носили пять и более тысячелетий назад в новорожденных городах первых земных цивилизаций - от Средиземноморья до Индии. Выставка эта - «Искусство первых городов» - поразит воображение и взрослых, и школьников: виртуозная чеканка, скульптурные портреты и композиции, динамичные барельефы с буквально говорящими жанровыми сценами, изящные ювелирные изделия, оружие, посуда, амулеты, фигурки богов. Древние Греция, Иран, Месопотамия, Кавказ, Центральная Азия, Индия - как талантливы, как умелы, какой фантазией и вкусом наделены были те древние мастера! Мы узнаем, как жили, одевались, учились, какими знаниями обладали, каким богам молились жители древних Вавилона, Ура (родного города праотца Авраама), Мари, Эбла, Агады, какова была архитектура этих городов, их культура, куда более высокая, чем мы можем себе представить. Пять тысяч лет шумерскому изречению: «Искусство письма - это мать ораторов и отец ученых». Значит, и те и другие, ораторы и ученые, в городах этих жили и были почитаемы так же, как певцы, поэты, художники, носители инженерных знаний, искусные ремесленники и строители, создавшие великолепные храмы, дворцы, зиккураты, крепости... «Не мог я только сотворить вечную жизнь», - сокрушается Гильгамеш, легендарный правитель города Урука в Междуречье. Но он ошибался - бессмертными оказались шедевры древних умельцев, смертны, увы, лишь они сами.
А рай и ад... И рай, и ад частенько еще при жизни человек успешно сотворяет для себя сам, умея или не умея довольствоваться тем, что имеет, выбирать друзей, быть терпимым и терпеливым, настойчивым и трудолюбивым, ценить других, не завышать самооценку, но и не занижать ее... Помните, что рядом со смертью шагают два ее помощника - обида и зависть. Как здорово показал пекло, куда привел себя сам человек, создавая ад в своей душе, Макс Бекман! Дюжина отлично выполненных его литографий «Ад» - шедевр графики. И философии тоже. Для художника они были итогом его наблюдений за ходом Первой мировой, такой же кровавой и страшной, как и все войны.
Еще одна война - тоже жестокая, тоже несущая смерть - американская Гражданская война была запечатлена на холсте великим французским живописцем Эдуардом Мане. Эту батальную сцену битвы двух кораблей противоборствующих Севера и Юга можем мы увидеть сейчас в Метрополитен-музее.
Человек. Его внутренний мир. Его деяния. Все, что создает он - и добро, и зло, и радость, и ужас... Любовь и ненависть, живущие в его душе и вырывающиеся, выплескивающиеся, - все это питает искусство и искусством отражается. Вы уже читали в нашей газете информацию о выставке уникальных вещей, принадлежавших русским царям. Это выставка, посвященная Петербургу, - тоже в одном из залов Метрополитен-музея. Я возвращаюсь к ней из-за одного экспоната - скульптурного портрета сподвижника Петра Великого Александра Даниловича Меньшикова. Вот уж поистине человек, сделавший себя сам! Есть много его изображений. Но все они были лишь отражением того, как представляли светлейшего князя (тут уж точно поговорка верна - «из грязи в князи») сами художники. А вот это творение неизвестного, но безусловно очень талантливого немецкого или австрийского мастера - единственный чудом сохранившийся прижизненный портрет Меншикова (все остальные Анна Иоанновна, ненавидевшая всесильного временщика, приказала уничтожить). Глядя на резную деревянную скульптуру, видим мы лицо человека умного, упрямого, властного, чуть-чуть лукавого, обладавшего бешеным нравом и напором.
Но пора нам обратиться к американскому искусству. Ему отдано в громадном здании музея целое крыло, о котором мы вам непременно расскажем. Но сегодня речь идет о выставках временных, и тут нельзя не рассказать о дивных акварелях работавшего в первой трети XX века Чарлза Демута и о превосходных работах аса фотографии Чарлза Шилера. Шилер показал нам Америку такой, какой была она до шестидесятых, ее глубинку - еще пуританскую, еще дымящую, промышленную, рабочую, и показал выразительно и талантливо.
Имя американского скульптора Роя Лихтенштейна очень значимо в современном искусстве. Хотя... Назвать его произведения скульптурой, на мой взгляд, ну никак нельзя, ибо к искусству ваяния не имеют они никакого отношения. Это скорее инсталляции, образцы предметного искусства. Однако всмотритесь повнимательнее в любую из этих объемно-супрематических металлических композиций: они отнюдь не бессюжетны, каждая весьма эмоциональна и эротична, о пластике и говорить не приходится. Шесть ярко раскрашенных или патинированных бронзовых или алюминиевых конструкций (о’кеюшки, пусть будет - скульптур), в которых более чем ощутимо влияние Шагала, Боччиони, Малевича, установлены на крыше одного из павильонов, в Roof Garden, в саду, подаренном музею Айрис и Джеральдом Кантор - семьей, как вы догадываетесь, небедной, построившей в музее большую галерею и отдавшей ему великолепные свои коллекции.
Отсюда, с крыши, открывается фантастически красивый вид на Манхэттен и Центральный парк. Обратите внимание на уникальный, сделанный с самолета фотоснимок - вид сверху гигантского здания музея (Roof Garden в левом переднем углу) и панораму Центрального парка, одного из красивейших и больших городских парков мира.
Но вот если мы обернемся назад, из пепла отлетевших десятилетий восстанут перед нами лачуги города нищих, вернее, большой деревни, раскинувшейся посреди Нью-Йорка на территории, где зеленеют сейчас лужайки Сентрал Парка. Звалась эта деревня Сенека-Вилидж. Есть много версий происхождения этого имени. Какая из них ближе к истине, узнать, наверное, уже не удастся. Но то, что к прославленному римскому философу Сенеке оно не имеет никакого отношения - это точно. В дружном единении жили в деревне негритянские семьи, главным образом - беглые рабы-южане, и ирландская беднота. Это сейчас потомки ирландских иммигрантов занимают престижные позиции на политическом и финансовом олимпе, а тогда, в первой половине XIX века, ирландцы - нищие, забитые, как правило, неграмотные - были на социальном дне Америки, могли рассчитывать на самую грязную, грошовую работу. Там, в деревне, они, захватив клочок земли, строили хибарку и занимались огородничеством, поставляя Нью-Йорку овощи. Давала Сенека и рыбу, которой полны были озера. Из трех рыболовецких артелей одна была еврейская: в деревне жила пара десятков еврейских семей - лекарь, стряпчий, сапожники, портняжки, рыбаки. Молиться отправлялись они за пределы Сенеки. У христиан были три церкви различных направлений. Церковные книги рассказывают о том, кто в деревне родился, женился, умер. Два обширных кладбища остались под аллеями и куртинами парка.
Но город рос. Мидтаун бурно застраивался, цены на землю стремительно повышались, а соседство «грязной деревни» мешало возведению особняков и доходных респектабельных домов. Газеты ополчились на Сенеку, где действительно находили пристанище и бандиты, и ворюги, называли гнойником на теле города, требовали разрушить ее. Точку поставила эпидемия холеры, вспыхнувшая в 1849 г. И хоть была холера частой гостьей в Нью-Йорке, на этот раз обвинили обитателей «гнусного болота» (впрочем, в эпидемии 1892 г. обвинили иммигрантов из Восточной Европы: найти козла отпущения в политических или коммерческих целях всегда можно).
И деревня Сенека была разрушена. Сметена. А на ее месте разбит великолепный парк. Цены на землю вокруг него подскочили втрое.
Целых четыре года территорию деревни расчищали, оставив только несколько зданий, в том числе две церкви, которые стоят по сию пору, а в 1853 г. положили начало самому парку, полуторавековой юбилей которого отмечают в этом году и которому посвящена интереснейшая выставка. Где? Ну, разумеется, в Метрополитен-музее, построенном на земле бывшей деревни и вклинившемся в его зеленый массив.
Музейная экспозиция дает нам возможность проследить, как строился парк. Специалисты так и говорят - «строить», а это строительство - не только огромный труд, но и подлинное искусство. Нужно было вписать парк в отданную ему территорию с ее рельефом, озерами, участками первозданного леса. Нужно было использовать лучшее, что имелось в знаменитых парках Европы, и одновременно сотворить нечто особенное, оригинальное. Был объявлен конкурс, и среди десятков представленных проектов были два - Калверта Во и Фредерика Лоу Ольмстеда. Они-то и легли в основу дизайна замечательного нью-йоркского Центрального парка.
Здесь, на выставке, мы можем не только увидеть оригинальные планы, рисунки и чертежи Во и Ольмстеда, но и сравнить их с современными фотографиями, удивившись тому, как могли дизайнеры полностью представить себе, каким будет разросшийся сад. Кроме того, есть в экспозиции и множество архивных документов, имеющих историческую ценность, старых даггерротипов и фотоснимков, работ художников того времени. Интересно, что выставка невероятно увлекает школьников, особенно мальчишек, которых буквально невозможно оторвать от карт и планов.
Ну а коль хватит силушек, совместите поход в музей с прогулкой и отдыхом в парке, что доставит вам, детям и внукам массу впечатлений и огромное удовольствие.
Музей Метрополитен, подаривший ньюйоркцам и гостям «столицы мира» каскад летних выставок, находится в Манхэттене на углу 5 авеню и 82 улицы. Проезд поездами метро 4, 5, 6, до остановки «86 Street». В добрый час!