За тех, кто в плену

Около 230 израильтян (цифра постоянно меняется по мере выяснения судьбы пропавших без вести) в возрасте от восьми месяцев до 85 лет были взяты в плен во время погрома, устроенного нелюдями ХАМАСа, и их возвращение домой объявлено одной из главных целей идущей войны.

Почти сразу после 7 октября семьи заложников создали штаб по борьбе за их освобождение, который вместе с соответствующими государственными структурами намерен сделать для этого все. О работе штаба, его ближайших планах, а также о разногласиях, возникших между семьями похищенных, мы решили рассказать в этом выпуске.

Петр Люкимсон

- Мы начали организовываться еще до того, как премьер назначил генерал-майора запаса Галя Гирша координатором по всем вопросам, связанным с захваченными в плен и пропавшими без вести, - рассказывает одна из создателей штаба, адвокат Таль Шем-Тов. – Произошло это так: утром в субботу, 7 октября, я вошла в "Фейсбук" и увидела, что он переполнен сообщениями об убитых и пропавших без вести. Я знала, что мой племянник Омер вместе с друзьями Итаем и Майей поехал в пятницу к моему бывшему мужу на границу с Газой, а оттуда они собирались на фестиваль в Реим. Когда я поняла, что он может оказаться среди жертв резни, у меня внутри все похолодело. Я стала просматривать все размещенные в социальных сетях ролики, посвященные происходящему, и на одном из них увидела, как Омер вместе с друзьями бежит к машине.

У меня немного отлегло от сердца: значит, парень, который рос вместе с моими детьми и для меня как сын, жив! Но в середине дня я услышала истерический крик дочери в салоне: "Это Омер! Это Омер!"

Она, как оказалось, просматривала видеоролики, размещенные ХАМАСом, и увидела тендер с лежащими в кузове связанными пленными, в одном из которых по одежде и татуировке узнала Омера. Ошибки быть не могло!

С тех пор обе мои дочери пребывают в состоянии тихой истерики. Меня же в тот момент почему-то заботила только одна мысль: как я скажу об этом его родителям?!

Но мне в определенном смысле повезло: когда я позвонила брату, им с невесткой уже все рассказали соседи, тоже опознавшие Омера на том ролике. В эти же часы я как-то спонтанно решила создать в "Вотсапе" группу родственников пропавших без вести, объяснив через "Фейсбук", что нам нужно сейчас держаться вместе. В течение пары часов в группе зарегистрировалось больше тысячи человек, из нее и возникло объединение семей заложников и штаб по борьбе за их освобождение.

Гражданский супруг Таль, адвокат Дуди Зильберман, предоставил в распоряжение штаба свой офис. Сейчас в него входят Шимшон Либман, руководивший в свое время штабом по борьбе за освобождение Гилада Шалита, экс-министр и глава ШАБАКа Яаков Пери, бывшие координаторы по переговорам об освобождении пленных Давид Мейдан и Ури Слоним, мать погибшего во время операции "Несокрушимый утес" лейтенанта Адара Голдина - Лея и многие другие.

Недавно при штабе был создан юридический отдел, во главе которого встал бывший заместитель юрсоветника правительства, адвокат Ран Низри. Свою цель члены этого отдела видят в том, чтобы международное сообщество официально признало захват граждан Израиля в плен военным преступлением и преступлением против человечества.

В штаб постоянно приходят члены семей заложников, и из их рассказов можно составить не одну книгу в жанре "хоррор".

То, что происходило на площадке фестиваля возле Реим и в приграничных кибуцах, просто не поддается описанию. Тысячи людей были не просто безжалостно, а с садистским наслаждением убиты, причем нередко перед тем, как убить, хамасовцы делали "селфи" со своей жертвой.

Женщин, детей и стариков связывали и закидывали в тендеры, причем пожилых людей нередко сбрасывали перед этим из инвалидных колясок или самоходных тележек ("кольноит").

- Даже то, что мы читали о Катастрофе, меркнет перед ужасом, который там происходил, - продолжает рассказывать Таль Шем-Тов. - Сегодня мы видим свою задачу в том, чтобы задействовать все возможные рычаги в Израиле и на международной арене для скорейшего освобождения заложников.

Захват в плен ни в чем неповинных граждан, согласно международному праву, является преступлением против человечества и военным преступлением, поэтому на данном этапе мы требуем освободить наших близких без всяких условий. Сейчас мы как раз обдумываем план большой кампании в Израиле и в мире.

Понятно, что для нее понадобятся деньги, но их-то мы как раз найдем. А вот времени у нас очень мало, а то и нет вовсе: каждый новый день увеличивает вероятность того, что заложники могут быть убиты или умрут своей смертью. Ведь среди них есть немало людей, нуждающихся в постоянном приеме лекарств.

Медицинский отдел штаба по борьбе за освобождение заложников возглавил глава Ассоциации врачей в области общественного здоровья профессор Хагай Левин, ведущий переговоры с сотрудниками "Красного Креста" в секторе Газы и пытающийся убедить их добиваться освобождения всех пленных.

- У меня действительно налажены давние связи с организацией "Красный Крест", в том числе, и с сотрудниками его отделения в Газе, но по понятным причинам я не могу рассказать вам о переговорах, которые с ними веду, - сказал профессор Левин в беседе с нашим корреспондентом. - Кроме них в переговорах участвуют представители Египта и Катара, и надежда на то, что они добьются результата, есть.

Единственное, что я могу вам сказать: сотрудники "Красного креста" признаются, что такого еще никогда не видели.

Когда я слушаю рассказы тех друзей заложников, которым удалось спастись, мне с большим трудом удается сохранить самообладание – притом, что я надеваю на себя панцирь профессионала и постоянно говорю себе, что я, прежде всего, врач и должен видеть в заложниках пациентов, получивших тяжелое ранение.

На этом этапе очень важно добиться, чтобы всем им была предоставлена необходимая медицинская помощь, и это – одна из главных тем моего общения с сотрудниками "Красного креста". Они делают, что могут, но признаются, что не всесильны и тоже боятся ХАМАСа.

Психологическая и психиатрическая помощь сейчас нужна не только заложникам, но и членам их семей, многие из которых, как нетрудно догадаться, находятся в крайне тяжелом душевном состоянии. И государство обязано им ее предоставить.

Если же говорить о том, что я думаю о сложившейся ситуации, то скажу следующее: я помню, какие усилия в свое время прилагались для освобождения одного единственного нашего пленного – Гилада Шалита. Сейчас же речь идет о сотнях людей, и значит, мы должны сделать все возможное и даже невозможное - мобилизовать средства, задействовать дипломатию, международную общественность, продумать шаги с нашей стороны.

За недели, прошедшие с 7 октября, члены семей заложников встречались с Галем Гиршем, Ицхаком Гецогом, Биньямином Нетаниягу, и у каждого из них эти встречи оставили неоднозначное впечатление. Да и сами семьи заняли разные позиции в вопросе о том, что должно предпринять государство для освобождения их близких.

Одни настаивают на том, что Израиль должен немедленно начать переговоры с ХАМАСом и согласиться на все его условия, включая прекращение огня и освобождение из тюрем тысяч террористов – в конце концов, ради спасения их детей, сестер, братьев, матерей и отцов государство должно пойти на жертвы.

Другие считают такую позицию слишком радикальной, но тоже ратуют за переговоры через международных посредников, как это было в случае с Гиладом Шалитом.

Третьи категорически возражают против ударов по Газе, в результате которых могут быть убиты и их близкие.

Но есть, как выяснилось, и другая точка зрения, которую озвучил Цвика Мор – отец объявленного пропавшим без вести и, вероятнее всего, находящегося сейчас в Газе охранника фестиваля "Нова" Эйтана Мора.

- У меня сложилось впечатление, что есть люди, которые специально хотят посеять раздор между семьями пленников ХАМАСа, начать кампанию в том же духе, в каком велась кампания за освобождение Шалита, и привести к тем же результатам, - говорит Цвика. – Но я знаю, что мой Эйтан – настоящий боец физически и по духу, он первым бы стал категорически возражать против подобного шага.

Cейчас идет война, и главное – добиться победы над врагом. Сегодня время, когда надо уметь ставить интересы страны и народа выше личных. Мы все в одной лодке, мы все жаждем возвращения любимых домой, но не любой ценой!

Кроме того, надо уметь думать о будущем, о том, как отразится тот или иной шаг на следующих поколениях. Нет и не может быть никаких переговоров с ХАМАСом! Нет и не может быть обмена наших детей на освобождение тысяч террористов или капитуляцию. Но если ЦАХАЛ и ШАБАК решат провести спецоперацию по освобождению заложников, то я буду "за" обеими руками.

Освобождение заложников – одна из главных целей этой войны, но все же не самая главная. Поэтому мы просто не должны думать о том, могут ли навредить нашим детям удары по Газе.

Все это я сказал на встрече семей пропавших без вести. Знаю, что некоторым мои слова очень не понравились, но я должен был это сказать. И я сделал это с чистой совестью, так как очень скоро, в ноябре, в боевые части призывается мой младший сын.

Эйтан Мор, один из восьми детей Цвики и Эфрат Мор, вместе со своим другом Эльякимом Либманом (сыном мэра Кирьят-Арбы Элиягу Либмана) входил в число охранников, занятых на обеспечении порядка на фестивале "Нова". Позади у него была учеба в государственно-религиозной школе, курсы предармейской подготовки, служба в бригаде "Голани", демобилизация...

Работа охранниками на фестивале показалась ему и Эльякиму выгодной подработкой, и в пятницу они поехали в Реим. Один из сумевших спастись охранников рассказал Цвике Мору и Элиягу Либману, что, как только на территории появились террористы, он с Эйтаном, Эльякимом и еще одним охранником занялись спасением людей и укрыли пару десятков человек, часть из которых были ранены, в расположенном неподалеку овраге, заросшем кустарником. Кустарник был такой густой, что с дороги и площадки фестиваля террористы не могли их видеть, так что место было вполне безопасное.

Однако Эйтан и Эльяким сделали еще пару вылазок и доставили в укрытие новых раненых. Потом они сказали, что видели рядом с дорогой двух раненых девушек и хотят попытаться их спасти. Когда они подползли к девушкам, то увидели, что одна мертва, а другая, как им показалось, еще дышит. Два неразлучных друга, два "голанчика", они попытались донести ее до кустов, но поняли, что эта девушка тоже мертва, и положили ее тело в яму в овраге. Затем они вернулись к группе, и Эйтан сказал, что надо пойти еще раз, чтобы забрать тело второй девушки.

- Я сказал им, что она все равно мертва, а их выход отсюда связан с риском для жизни. Тем более что выстрелы слышались все ближе и ближе, а у нас не было никакого оружия, - рассказал спасшийся охранник. – Но Эйтан ответил, что не даст этим тварям глумиться над телом еврейки. Из этого рейда они уже не вернулись...

Элиягу Либман рассказывает, что праздник Симхат-Тора они с женой решили провести в Цфате. О том, что происходит что-то неладное, он узнал во время утренней молитвы, а когда главный раввин Цфата Шмуэль Элиягу на всю страну объявил о положении "пикуах нефеш" (угроза для жизни), которое отменяет праздничные и субботние запреты, сел в машину и рванул в сторону границы с сектором Газы на поиски сына и его друга.

Подполковник ЦАХАЛа в запасе, бывший начальник службы безопасности Кирьят-Арбы, он знал дорогу и окрестности, как свои пять пальцев, и единственное, что испытывал в те минуты, – это тревогу за сына.

Но подлинные масштабы случившегося он осознал, только когда стал подъезжать к Реим: повсюду стояли обгоревшие машины и лежали тела убитых. К моменту его приезда на площадке фестиваля уже находилась армия. Не найдя сына среди спасшихся, Элиягу стал обходить убитых, всматриваясь в лица. К утру воскресенья он пришел к выводу, что среди погибших Эльякима и Эйтана нет, вероятнее всего, они попали в плен. Рассказ выжившего охранника, делающий эту версию еще более вероятной, он услышал потом.

В своем мнении по поводу освобождения заложников Элиягу Либман солидарен с Цвикой Мором: национальное сейчас должно быть выше личного. Обмен заложников на террористов - недопустим!

Последняя по времени встреча Биньямина Нетаниягу с семьями заложников состоялась на исходе минувшей субботы. Многие ее участники обвинили государство и лично премьер-министра в том, что их дети оказались в плену, и потребовали в кратчайшие сроки выполнить условие ХАМАСа и обменять "всех на всех", то есть в обмен на 229 заложников выпустить из тюрем 6000 террористов, которые немедленно присоединятся к своим воюющим с ЦАХАЛом братьям по оружию. О последствиях такого шага родственники заложников явно не задумываются, да и, очевидно, не в том они состоянии, чтобы задумываться. Занять позицию, которую заняли семьи Либман и Мор, дано немногим.

Любопытно, что в ходе пресс-конференции на вопрос о том, взвешивает ли он опцию удовлетворить требование ХАМАСа, премьер ответил, что изучаются все варианты. Затем он на какое-то время ушел от взятого им официального тона, заговорил о том, что понимает всю боль этих людей, что ему было крайне тяжело на этой встрече, и несколько минут вообще выглядел совершенно растерявшимся, забывшим о том, что хотел сказать дальше...

* * *

В газете "Макор ришон" неделю назад было опубликовано интервью с полковником медицинской службы в запасе доктором Коби Хавивом, принимавшем в 1994 году участие в операции по освобождению взятого в заложники ХАМАСом Нахшона Ваксмана. Именно Хавив констатировал смерть Нахшона и капитана Нира Пораза.

Отвечая на вопрос, как он оценивает шансы боевой операции по освобождению заложников в секторе Газы, доктор Хавив сказал:

"Я думаю, что сегодня "Сайерет маткаль" обладает такими технологическими возможностями, о которых мы 29 лет назад могли только мечтать. Поэтому шансы на успех есть, и немалые. Заложники должны быть освобождены любой ценой. Говоря страшные слова "любая цена", я имею в виду, что это может стоить жизни и кому-то из наших солдат. Такие операции тщательно планируются, а разрешение на их проведение дается только в случае, если гарантировано, что они закончатся спасением большинства заложников и гибелью террористов.

Так было в Энтеббе, так готовилась и операция по вызволению Нахшона Ваксмана. И все же я хочу сказать ребятам, которые будут в ней участвовать: "Не ждите, что все пойдет точно по плану. Не думайте, что хронометраж во время тренировок точно совпадет с тем, что во время операции – обязательно будет опоздание на несколько секунд, а то и на пару десятков. Будьте к этому готовы!"

"Новости недели"