Взглянуть страху в глаза

В дни новой волны террора из сектора Газы, как обычно, в усиленном режиме заработала линия телефонной помощи жертвам обстрелов амуты НЕТЕЛ, психологи консультировали в режиме он-лайн.

Заработала и "народная психотерапия": десятки популярных артистов давали в бомбоубежищах бесплатные концерты и проводили сеансы караоке.

Большинство людей не проявляли особых признаков паники и страха, восторженно аплодировали любимым певцам и всячески демонстрировали оптимизм. Но психологи отлично знали, что это впечатление обманчиво. Пройдет неделя, месяц или чуть больше, и выяснится, что людей, переживших в эти дни травматический шок, куда больше, чем казалось, а за шоком обычно следует посттравматический синдром. И главными пострадавшими в этом случае бывают дети

Петр ЛЮКИМСОН

О том, что такое травматический шок и посттравматический синдром (ПТС), мы решили поговорить с теми, кто, увы, знает об этом не понаслышке.

- Когда звучит сигнал "цева адом", мы с детьми просто цепенеем, - рассказывает жительница одного из поселков регионального совета Сдот-Негев, мать четверых детей Айяла К. - Мы переехали сюда семь лет назад, и когда тревога прозвучала для нас в первый раз, дети играли во дворе. Они поначалу даже не поняли, что это такое, и только когда услышали свист летящей ракеты, бросились к дому. У нас тогда даже не было защищенной комнаты, и я велела им лечь на пол в коридоре, прикрыв голову руками. Я думала, что со временем мы привыкнем, научимся относиться к этому спокойно. Но к этому, оказалось, невозможно привыкнуть. Каждый обстрел оставляет след в душе и последствия. Разумеется, у каждого они проявляются по-разному, многое зависит от возраста. Малыши иногда на время теряют речь, перестают контролировать свои естественные позывы. У тех, кто постарше, вновь начинается ночное мочеиспускание, они могут снова потребовать соску, от которой отучились, иногда возникает отторжение пищи, происходят внезапные приступы тошноты и рвоты. Я понимаю, что говорю малоприятные вещи, но такова жизнь. У детей постарше ПТС проявляется в том, что их раздражает, а иногда и пугает любая мелочь, могут возникать приступы астмы, вспышки агрессии, нарушается способность координировать внимание, снижаются когнитивные способности. Все это, понятно, не способствует нормальным отношениям в школе и успехам в учебе.

- А как реагируете на обстрелы вы?

- Я делаю все, что нужно в такие минуты, всячески демонстрирую спокойствие и вообще нормально функционирую. Есть даже ощущение некого подъема, адреналина в крови явно прибавляется. Но через несколько часов после наступления затишья я чувствую себя совершенно разбитой. Нет сил, все представляется в черном свете.

Айяла рассказывает, что на время последних ракетных обстрелов они с детьми уехали в сельскохозяйственную школу Гуш-Эциона, которая предоставила циммеры в распоряжение жителей мошавов и кибуцев, прилегающих к сектору Газы. Но дети продолжали чутко реагировать на звуки, доносящиеся из мобильника, а когда мимо проехала, завывая сиреной, "скорая помощь", не на шутку перепугались.

- К сожалению, наши нервы постоянно обнажены, дети спят очень чутко, привыкли вскакивать при каждом звуке. В Гуш-Эционе была возможность отоспаться, но они все равно вздрагивали во сне. А во время прошлого обострения мы всей семьей отправились в Танахический зоопарк в Иерусалиме. Все было замечательно, пока диктор на весь зоопарк не объявил, что потерялся какой-то ребенок, и всех, кто его встретит, просят привести его в администрацию. Вы бы видели, как вздрогнули при звуках этого объявления мои мальчики!

- Вы пробовали как-то погасить синдром страха?

- Да, конечно. Все мои дети прошли курс психологической помощи. Это не решило проблему окончательно, но мне кажется, что некоторое улучшение налицо. У большинства соседских детей те же проблемы, но они не обращаются к психологам, считают это бесполезной тратой времени.

Жительница кибуца Суфа Шошана К. точно знает, когда у ее младшего сына начал развиваться посттравматический синдром. Это случилось в апреле 2008 года ровно в 16:45, когда "касам" разорвался в паре метров от стен детского сада. По телевизору тогда только и говорили о чуде: детей минутой раньше увели из песочницы, в которую упала ракета. Да, пострадавших физически не было, но очень скоро в поведении сына Шошана стала замечать некоторые странности, и врачам с психологами понадобилось время, чтобы осознать, что ребенок страдает ПТС.

- У моего мальчика есть два проявления синдрома: он либо внезапно начинает задыхаться, либо у него возникает приступ необоснованной агрессии, во время которой он становится опасен для окружающих, - рассказывает Шошана. - В эти минуты я обязательно должна быть рядом с ним, поэтому всегда ищу работу поближе к дому и с возможностью в любое время отлучиться. Найти такую работу нелегко, так что в данный момент я безработная.

- Приступы агрессии случаются у мальчика во время или сразу после обстрелов?

- Нет. Если бы вы видели его в минуты, когда звучит "цева адом", вы бы поразились его спокойствию, тому, с каким хладнокровием он следит, чтобы наша семья и соседская укрылись в убежище. Он вообще у меня очень умный и спокойный мальчик. Но спустя пару дней после обстрела, иногда без какой-либо видимой причины в нем словно кто-то спускает внутренний "спусковой крючок", и начинается новый приступ. Я много беседовала с психотерапевтами, они говорят, что такое, вероятно, будет происходить с ним до конца жизни. Он может жить в самом спокойном месте планеты и десятки лет вести себя адекватно, но вдруг какой-то запах или звук вызовет у него ассоциацию с обстрелами - и сработает "спусковой крючок". И никто не может предсказать, когда это случится. Впрочем, я думаю, что посттравматическим синдромом в той или иной степени страдают почти все дети прилегающих к сектору Газы районов, даже те, кто официально на учете не числится.

- Вы не думали о переезде подальше от границы с сектором?

- А куда?! Мы кибуцники, никаких сбережений у нас нет, купить дом или квартиру мы не можем. По сути, у нас нет профессии, мы можем заниматься только малоквалифицированным трудом, а чему-то учиться и искать работу сейчас, когда мужу перевалило за 50, а я подхожу к этому возрасту, на мой взгляд, бессмысленно. К тому же двое наших старших сыновей наотрез отказываются отсюда уезжать.

Жертвой пережитого в результате обстрела шока стала и молодая учительница из Модиина Сапир Альмагор, служившая в армии в дни операции "Литой свинец".

- В январе 2009 года я была в Сдероте на курсах офицеров, - вспоминает Сапир. - Тогда один обстрел следовал за другим, люди боялись выходить на улицы, и я вызвалась на добровольных началах готовить продуктовые пакеты и разносить их по домам пожилых людей и инвалидов. В один из таких походов, когда звучал сигнал тревоги, а оказалась на совершенно открытой местности, спрятаться было негде. От безвыходности я просто легла на землю, закрыла голову руками и услышала над собой свист летящей ракеты. Через несколько секунд раздался такой взрыв, что земля подо мной содрогнулась, и меня ощутимо подбросило. Ракета взорвалась на том самом месте, где я проходила всего пару минут назад. Как меня не поранило осколками?.. Поняв, что цела и невредима, я встала и разнесла продуктовые пакеты по адресам. А вечером во время занятий меня вдруг стала бить дрожь, руки сжались в кулаки, да так, что разжать невозможно, потом начался приступ удушья. Медики "скорой помощи" почти сразу поняли, что со мной происходит, и доставили меня в травматический центр. Здесь мне дали сильное снотворное, я проспала 30 часов - это было как раз в день моего 19-летия. Проснулась я с ощущением, что все в норме, теперь будет по-прежнему. Увы, очень скоро приступы удушья вернулись, появились немотивированные сильные боли в разных частях тела, тоже приступообразные: внезапно нападают - когда на неделю, месяц, а то и несколько месяцев, и также внезапно отпускают. Из-за этих страшных болей мне пришлось оставить занятия легкой атлетикой и танцами, а именно с ними я связывала будущую карьеру.

Работающие в Южном Негеве психологи и психотерапевты говорят, что у посттравматического синдрома нет возраста - он может развиться и в сорок, и в пятьдесят, и в восемьдесят лет. И проявления его тоже могут быть самыми разными, хотя у взрослых он чаще всего проявляется внезапными приступами страха, трудностью дыхания и управления собственным телом. Но одним из проявлений ПТС вполне может стать и неадекватное поведение.

Первая помощь в случае приступа панического страха заключается в том, чтобы дать человеку успокоительное и постараться объяснить ситуацию; убедить, что ничего страшного с ним не произошло. Ну, а затем рекомендуется пройти курс психологической реабилитации.

По словам сотрудников службы психологической помощи в Сдероте, одной из актуальных проблем их учреждения является нехватка кадров: как выяснилось, далеко не все психологи горят желанием заниматься диагностикой и реабилитацией жертв ракетных обстрелов. А главными жертвами, как уже было сказано, являются дети и подростки. За 15 лет регулярных обстрелов Сдерота и других населенных пунктов Негева выросло целое поколение, для которого они стали нормой жизни. Но, как замечают абсолютно все жители израильского юга, привыкнуть к этому невозможно. Нет в Негеве ни одного взрослого, ни одного ребенка, который хотя бы раз в жизни не испытал панический страх и не нес бы в душе его печать. И это неизбежно отражается на всей последующей жизни.

* * *

Как выяснилось в ходе проведенного недавно опроса, приступы страха во время обстрелов испытывают и более 30% пожилых жителей районов, граничащих с сектором Газы. Многие пенсионеры живут в кибуцах и мошавах, в картонных, как они их называют, домиках, стены которых сотрясаются даже при отдаленных взрывах. Защищенной комнаты в таких домах нет, и пенсионерам рекомендуется во время тревоги перемещаться в коридор - единственное внутреннее пространство. Но, как правило, у них нет даже сил на то, чтобы подняться с кровати и дойти до коридора за 15 секунд , которые проносятся от начала сигнала до взрыва. Так что значительная часть пожилых людей остается во время обстрела в комнате, играя в своеобразную рулетку со смертью.

"Новости недели"