разоблаЧение главного свидетелЯ

Требования некоторых афро-американских политиков компенсировать сейчас былые страдания рабов, положивших начало современной черной общине Соединенных Штатов, вряд ли когда-нибудь будут признаны справедливыми. И прежде всего потому, что потомки вывезенных из Африки прабабушек и прадедушек не только обладают в настоящее время всеми правами граждан Америки, но и имеют равные со всеми стартовые возможности для жизни в этой демократической стране.[!] В то же время никто не собирается переписывать ее историю и отрицать неопровержимые факты притеснений и насилия, десятилетиями творимых белыми рабовладельцами. А начиналось это варварство с первых же часов пребывания в трюмах английских судов, перевозивших проданных своими вождями туземцев из Западной Африки в южные колонии Северной Америки.
О том, как невыносимо тяжело приходилось будущим рабам во время пересечения Атлантики, мир впервые узнал из написанной еще в XVIII веке автобиографии одного из непосредственных участников такого трагического путешествия. Рассказ этого африканского автора, известного под именем Оладе Эквино (Olaudah Equiano), до сих пор вызывает ужас у читателя, погружающегося в душные трюмы, до отказа забитые бесправными людьми и оглашаемые «воплями женщин и стонами умирающих».
Повествование Эквино легло в основу афро-американской исторической литературы и вот уже более ста лет неизменно входит в качестве обязательного чтения в университетские программы. Поэтому недавнее сообщение преподавателя английского языка из Университета в Мерилэнде Винсента Карретты о том, что его автор скорее всего вообще никогда не ступал на палубу рабовладельческого парусника, поскольку родился... на американской земле в Южной Каролине, стало для всех полнейшей неожиданностью.
Свое открытие Карретта сделал неожиданно. «Я не собирался вносить поправки в биографию Эквино, - оправдывается он. - Я считал его уроженцем Африки». Но факты, как говорится, вещь упрямая. И найденные ученым записи о крещении вместе с корабельными списками перевозимых рабов опровергают устоявшуюся версию.
Ее многочисленные приверженцы, видевшие в рассказе необходимое звено исторической цепи, связывающей черных по обе стороны Атлантики, очень недовольны.
«Я знаю людей, которые очень сердятся на Винсента, - говорит Уилфред Сэмюэлс, специалист по афро-американской литературе Университета в штате Юта. - Эквино - это икона. Голосом этого черного писателя говорит вся диаспора. Он чрезвычайно важен для афро-американцев, я думаю, даже более, чем Фредерик Дугласс – один из самых известных в Америке беглых рабов и борцов с рабством, также ставший писателем и занимавший впоследствии различные посты в правительстве Соединенных Штатов».
В своей автобиографии (теперь это слово, наверное, придется брать в кавычки) Оладе Эквино рассказывает захватывающую историю родовитого юноши из племени Игбо, жившего на территории современной Нигерии, который был похищен в одиннадцатилетнем возрасте. После ужасных тягот океанского путешествия на британском корабле, он был продан его капитаном в Вирджинии. Там ему повезло, он сумел выкупить свою свободу и долгое время провел на море, где участвовал во множестве приключений.
Написанная в 1789 году его книга вскоре стала бестселлером, поскольку в ней бывший раб впервые показал, как белые американцы угнетают бесправных черных. Произведение Эквино вдохновило на творчество и других бывших африканцев, создавших по имеющемуся образцу такие книги как, например, опубликованный в 1845 году «Рассказ о жизни Фредерика Дугласса, американского раба, написанный им самим».
Однако, в отличие от других повествований чернокожих авторов, в которых, как правило, давалась общая картина отношений рабов и рабовладельцев, Оладе Эквино называет в своей книге конкретные места событий, имена и даты. Это заинтриговало Карретту, который готовил к изданию новую редакцию книги Эквино. Поэтому в 1994 году он отправился в Соединенное Королевство, где жил и работал автор, для уточнения фактов в его автобиографии.
В ходе исследования выяснилось, что большая часть книги соответствует историческим документам. А вот с самим автором все оказалось сложнее.
Первым делом Карретта посетил церковь Святой Маргариты в Вестминстере, где Эквино крестился под именем Густавус Васса. Это имя он носил, будучи рабом.
В церковной регистрационной книге Эквино действительно числился, но его местом рождения значилась не Африка, а... американская Каролина.
Сначала Карретта проигнорировал эту странность, полагая, что виной была ошибка священника. Но затем он обратился к флотским документам, разыскивая в них экспедиции, упомянутые в рассказе Эквино. И тут уже места для сомнений не осталось: в декларации корабля, на котором плыл писатель, он был упомянут как Густавус, 28 лет, родившийся в Южной Каролине, в то время как местом рождения всех невольников была записана Африка. Таким образом, морской журнал недвусмысленно указывал на то, что на корабле, перевозящем рабов, сам Эквино был человеком свободным.
«Мне кажется, что он проделал работу детектива только для того, чтобы доказать, что Густавус Васса родился в Новом Свете», - говорит о Карретте Джон Сэйллант из университета Западного Мичигана, который избрал своей специальностью творчество черных писателей. Впрочем, по мнению этого ученого, истинное происхождение Эквино вовсе не обесценивает текст. Наоборот, теперь в нем следует видеть блистательного писателя, создавшего полную иллюзию собственного участия в документально описываемых событиях. Тем не менее историк Филип Морган из университета Джона Гопкинса называет сообщение Карретты настоящей «бомбой».
Далеко не все исследователи согласны считать Эквино первым афро-американским писателем-романистом, хотя и не решаются полностью игнорировать открытие Карретты. Например, Уильям Эндрюс из университета Северной Каролины, редактировавший второе издание Антологии Афро-Американской литературы, упоминает о нем в примечаниях. «Я понимаю, как важно рассказать студентам, что эта дискуссия имела место, - говорит Эндрюс. – Но я полагаю, что Эквино нельзя обвинить в фабрикации до тех пор, пока его «вина» не будет доказана стопроцентно».
Хотя Эндрюс и берет слово "вина" в кавычки, многие из его коллег на самом деле считают розыски Карретты направленными против исторической правды о страданиях черных рабов. Именно так трактуют они любые сомнения в правдивости изображения ужасов перехода через Атлантику. И негодующе вспоминают, как еще в XVIII веке сторонники рабства, не имея на то никаких оснований, ставили под сомнение не только африканское происхождение Эквино, но и его свидетельства в пользу наличия на Черном континенте высокой культуры. Казалось бы, все эти споры остались в далеком прошлом и все точки над «и» уже поставлены, но вот что рассказывает Карретта об одном из своих докладов: «В аудитории были люди, готовые отправить меня в преисподнюю. Это было поразительно».
Между тем Карретта, который работает сейчас над новой книгой о жизни Эквино, относится к своему герою с огромным уважением. «Даже если его, так называемая, автобиография построена не на его личном опыте, это вовсе не означает, что в ней не отражен коллективный опыт всей черной общины того времени, - говорит он. - Очевидно, Эквино просто считал, что рассказ от первого лица произведет на читателей более сильное впечатление. А факты он взял из разговоров с рабами, на своей шкуре испытавши все «прелести» транспортировки через океан. И художественная обработка этих свидетельств никоим образом не делает его лгуном. Напротив, от этого его произведение приобретает еще большую убедительность».
Точку в разгоревшейся дискуссии должна поставить встреча ученых, которая состоится в следующем месяце в лондонском университете Кингстон. И если на ней вновь зайдет речь о претензиях современных афро-американцев, не исключено, что кто-нибудь из присутствующих спросит, а почему бы не предъявить их и потомкам тех племенных вождей в современной Нигерии, которые когда-то с удовольствием обменивали своих соплеменников на табак и сахар? Правда, любому ясно, как бы справедливы ни были эти требования, ни о какой компенсации со стороны нынешних африканских властей и речи быть не может. А Америка, что ж, она богатая.