Графология - наука точная!

Чуть больше года назад жительница Нетании Галина М. получила письмо из банка с требованием немедленно погасить взятую ею несколько лет назад крупную ссуду. С набежавшими процентами, разумеется...

 

Твердо зная, что никакой ссуды она не брала, Галя направилась в банк, чтобы сообщить об ошибке. Там ей заявили, что никакой ошибки нет: она брала ссуду, но не сделала по ней ни одного возвратного платежа. Все данные получателя ссуды - адрес, номер удостоверения личности и т.д. - полностью совпадали с ее данными. Тем не менее, женщина продолжала настаивать на том, что претензии к ней совершенно безосновательны, и тогда сотрудник банка протянул ей бумаги, подтверждающие получение ссуды.

 

- Скажите, это ваша подпись? - спросил он, показывая на документ.

 

- Моя, - призналась Галина, - но я никогда этих бумаг не подписывала!

 

Как нетрудно догадаться, эта история в итоге дошла до суда. 

 

Уже с самого начала стало понятно, что дело проигрышное. Судья явно считали Галину мошенницей, взявшей ссуду и теперь внаглую этот факт отрицающей. Похоже, даже адвокат Галины не верил в версию своей подзащитной о том, что ее кто-то подставил. 

 

Тем не менее, он потребовал провести квалифицированную графологическую экспертизу документов о взятии ссуды. Мнение эксперта было однозначным: Галина этих бумаг в самом деле не подписывала!

 

Этот вывод настолько удивил судей, что они вызвали судебного графолога для дачи показаний.

 

- Насколько вы уверены в своем мнении? - напрямую спросил его судья.

 

- На все 100 процентов, то есть уверена абсолютно! - ответила графолог.

 

- Но на каком основании?! - изумился адвокат банка. - Сама истица не отрицает, что под документом стоит ее личная подпись, либо подпись, которая ее очень напоминает.

 

- Все предельно просто, - объяснила графолог. - Все подписи, стоящие под документом о взятии ссуды, совпадают до малейших деталей. Но дело в том, что ни один обычный человек не в состоянии дважды повторить собственную подпись с такой точностью. 

 

Тот, кто подписывал эти бумаги, специально тренировался на подделке подписи Галины М. Причем тренировался, думаю, довольно долго. На мой взгляд, дело нужно перенаправить в полицию...

 

Эта история - лишь один из множества случаев из практики судебного графолога Керен Ревве, автору недавно вышедшей монографии “На кончике пера”, посвященной этой области криминалистики.

 

- Роль графологической экспертизы в израильских судах действительно в последнее время резко возросла, - признает адвокат Ави Гефен, специализирующийся на бракоразводных процессах и семейных конфликтах. - Нам то и дело приходится выяснять подлинность тех или иных документов, и от графологической экспертизы зависит очень многое. 

Особенно часто подписи подделывают под завещаниями. 

 

Но вот совсем недавно мне пришлось вести любопытный процесс по делу о разделе имущества одной разводящейся пары. “Фишка” этого дела состояла в том, что еще до свадьбы супруги подписали брачное соглашение, в котором четко оговорили, как будет разделено их имущество в случае возможного развода. 

 

Казалось бы, для спора нет никаких оснований, но супруг неожиданно заявил, что речь идет о фальшивке, так как сам он этого документа не только не подписывал, но и в глаза не видел. 

 

Пришлось привлечь графолога, и тот доказал, что подпись бывшего супруга является подлинной.

 

- Несомненно, графология в современном Израиле играет огромную роль, и графологи неплохо зарабатывают, - говорит Керен Ревва. - Сегодня в любой солидной фирме, прежде чем принять кандидата на ту или иную ответственную должность, просят его пройти графологическую экспертизу. 

 

Того же требует и местный совет какого-нибудь небольшого поселения или мошава, если вы хотите поселиться там: его руководители уверены, что по почерку можно определить, является ли потенциальный житель заядлым скандалистом или предпочитает жить с соседями в мире и дружбе, нет ли у него преступных наклонностей и т.д.

 

- А это и в самом деле так?

 

- Понимаете, следует четко различать психологическую и криминальную графологию. 

В первой очень многое строится на интуиции, личном опыте и взглядах самого графолога, поэтому я не стала бы безоговорочно доверять его выводам. Криминальная же графология - абсолютно точная наука, с помощью которой можно отличить подделку от подлинника, выявить настоящего автора документа и т.д. 

 

К сожалению, многие израильские судьи не понимают разницы между психологической и криминальной графологией, а потому не всегда доверяют судебным графологам, относятся к ним едва ли не как к шарлатанам. И это несмотря на то, что мы получаем разрешение на работу в Отделе идентификации преступлений Управления судами, то есть являемся вполне официальными специалистами, и наше мнение должно учитываться наравне с мнением других экспертов. 

Вместе с тем хочу заметить, что существует пограничная область, где психологическая и криминальная графологии пересекаются. 

К примеру, я лично никогда не возьму на себя смелость определить по почерку, является ли человек потенциальным преступником, алкоголиком, скандалистом и т.д., зато с высокой долей вероятности могу сказать, в каком эмоциональном состоянии человек писал или подписывал тот или иной документ: был он взвинчен или спокоен, что водило его рукой - любовь или ненависть и т.д. 

 

К примеру, недавно мне пришлось стать экспертом по делу о завещании. 

Пожилая женщина, умирая, завещала все свое состояние одной из дочерей, а второй не оставила ничего. Последняя решила оспорить завещание в суде, утверждая, что оно написано сестрой и подпись под ним подделана.

 

Я доказала, что никакой подделки нет: покойная сама написала завещание и сама поставила под ним подпись. 

Тогда истица переменила тактику и стала утверждать, что мать писала это завещание под диктовку сестры, в состоянии невменяемости, не понимая, что пишет. 

Но анализируя почерк и сам текст, я пришла к выводу, что и это не так: завещание было написано человеком, находящимся в здравом уме. 

 

Еще один, относительно недавний пример... 

Религиозный житель Иерусалима обнаружил в мусорном ящике письмо жены к любовнику, не оставлявшее сомнений в характере их отношений. 

 

Мужчина подал на развод, но его супруга в раввинатском суде утверждала, что никогда не писала ничего подобного. 

В качестве доказательства она переписала текст этого письма и представила его в качестве образца своего почерка. Достаточно было взглянуть на оба письма, чтобы понять: они написаны разными людьми. 

 

Тогда суд передал эти письма мне на экспертизу, и я пришла к выводу, что оба письма написаны одним и тем же человеком.

 

- Но каким образом?!

 

- Эта женщина действительно постаралась изменить свой почерк, но, видите ли, полностью изменить его невозможно. 

Ее выдала буква “гимель”, которую она в обоих письмах выписывала очень специфическим образом. 

Это было первое доказательство, на которое я наткнулась, а затем выявились и другие. После этого женщина призналась, что она действительно является автором обоих писем. 

 

К сожалению, повторю, наши правоохранительные органы прибегают к услугам судебных графологов реже, чем могли бы. 

С другой стороны, если бы они делали это постоянно, ощущалась бы острая нехватка кадров, ведь, думаю, на всю страну найдется не более десяти специалистов моего уровня.

 

- Почему же? В СМИ постоянно публикуются объявления о наборе на курсы графологов...

 

- Это на курсы, готовящие “психологических” графологов, а криминальную графологию в нашей стране на высоком уровне не преподают. 

Сама я оканчивала Британскую академию графологии в Лондоне. К тому же нашей профессией может заниматься далеко не каждый, для нее требуются “особый глаз”, педантичность и еще целый ряд весьма специфических навыков. Я уже не говорю о том, что судебный графолог должен обладать психологической устойчивостью, ведь выдержать непрерывные перекрестные допросы в суде и наглый, подчас откровенно хамский натиск адвокатов совсем непросто.

 

- Но, согласитесь, в наш компьютерный век, когда большинство документов печатается на принтере, у людей вашей профессии остается все меньше работы...

 

- Это не совсем так. 

Во-первых, все документы заверяются личной подписью. 

Во-вторых, часть документов по-прежнему составляется от руки. 

В-третьих, в суде нередко возникает вопрос о подлинности бумаг, написанных много лет назад. 

 

Вот вам, кстати, только один такой пример. Более десяти лет назад молодая женщина прошла операцию, нанесшую необратимый ущерб ее здоровью, в связи с чем она подала иск против хирурга с требованием выплаты крупной компенсации. Хирург в ответ заявил, что накануне операции он специальным письмом известил пациентку о возможных осложнениях, так что ее претензии безосновательны, и в качестве доказательства приложил копию того своего письма. Истица факт получения такого письма категорически отрицала. Чтобы провести экспертизу, я затребовала образы документов, составленных этим врачом в разные годы, и в итоге пришла к выводу, что письмо с предупреждением о возможных осложнениях и в самом деле написано этим врачом, но уже после подачи иска. Он попросту не учел тот факт, что с годами у всех у нас почерк меняется.  

 

- Чем вам приходится заниматься, кроме судебных процессов?

 

- Мое любимое занятие - устанавливать подлинность или, наоборот, факт подделки старинных рукописей, причем на самых разных языках. Так, несколько месяцев назад ко мне обратилась одна знатная арабская семья с просьбой проверить, действительно ли хранящийся у них рукописный свиток Корана переписан рукой их предка, жившего в Х веке. Ответ был утвердительным.

 

- Бывают случаи, когда вы сожалеете, что вам приходится выступать в роли эксперта?

 

- Случается. Однажды ко мне обратилась мать 16-летней девушки с просьбой установить, действительно ли случайно обнаруженное ею письмо написано ее дочерью. Из письма ясно следовало, что девушка состоит в интимной связи со взрослым мужчиной и находится под столь сильным его влиянием, что готова выполнять любые, даже самые извращенные фантазии своего любовника. У меня было ощущение, что, подтверждая подлинность этого письма, я невольно разглашаю личную тайну этой девушки. С другой стороны, я понимала ее мать...

Меня долго еще преследовало неприятное чувство, что я влезла не в свое дело. Но в целом работа приносит мне огромное удовлетворение. Я чувствую себя героиней какой-то книги, которой  все время приходится разгадывать какие-то тайны и загадки, и. поверьте, это очень здорово.

 

Ян СМИЛЯНСКИЙ

“Новости недели”