“Шпионские страсти” по Джону Мэддену

Культура

31 августа наконец состоялась (для Америки) премьера фильма The Debt –американского ремейка одноименного израильского триллера-драмы, снятого английским режиссером Джоном Мэдденом в 2010 году.

The Debt – “Долг”. Но в русском прокате он стал “Расплатой”. И фильм этот, похоже, кроме Америки (имеется в виду широкая публика), уже все посмотрели. 2 сентября прошлого года его премьера состоялась в Аргентине. Затем фильм был показан на кинофестивалях в Торонто (Канада) и Мил-Вэлли (США), а также на Фестивале еврейского кино в Вашингтоне. Прошлым летом “Долг” – “Расплата” стал завершающим фильмом 33 Московского международного кинофестиваля, на котором его героине, Хелен Миррен, была вручена премия им. Станиславского. В российских кинотеатрах он появился с 14 июля этого года.

Выход в американский прокат был запланирован студией Miramax на декабрь 2010-го – с тем, чтобы попасть в список Киноакадемии для номинации на “Оскар”, но откладывался и переносился несколько раз – как объясняют, из-за проволочек, связанных со сменой ее владельца. И вот наконец состоялась премьера и в Америке. Это фильм-отголосок ужасов Второй  мировой войны, рассказывающий об одном частном случае неудавшейся охоты израильских агентов “Моссада” за скрывавшимся от правосудия нацистским преступником. Фильм о правде и лжи, о совести и лицемерии, о долге и угрызениях совести, о любви и предательстве. Одним словом, психологическая и политическая драма с полным набором человеческих чувств и переживаний, великолепно переданных первоклассными актерами, но во второй части фильма переродившаяся в шаблонный голливудский боевик, к тому же со скомканной концовкой.

Остановимся подробнее на ее сюжете: В 1965 г. в ГДР прибыли три агента “Моссада” – Рейчел (Рахиль), Стефан и Дэйвид, со спецзаданием выйти на след нацистского преступника Дитера Фогеля, изловить его и тайно переправить в Израиль, дабы предать суду. Фогель, по прозвищу “Хирург из Биркенау”, проводивший во время войны изуверские опыты над заключенными,  совсем неплохо устроился в Восточном Берлине, открыто занимаясь медицинской практикой как врач-гинеколог.

Согласно разработанному плану, Рейчел записывается к нему на прием и, зажав его голову ногами, вкалывает злодею парализующую инъекцию. “Может, англичанину Мэддену, - иронизирует по этому поводу один из рецензентов, - все-таки не стоило так стараться выразить всю боль еврейского народа через сцену, где девушка душит фашиста ногами, сидя в гинекологическом кресле.”

Обездвиженного гинеколога крадут из клиники. Но протащить его в таком виде через границу практически нереально. Его держат в какой-то чуть ли не коммунальной квартире, где Фогель, приходя постепенно в себя, начинает откровенно измываться над тремя агентами. А надо сказать, что именно в тот период между молодыми людьми возникает любовный треугольник. Рейчел влюбляется в Дэйвида, замкнутого и загадочного. От досады, что он не раскрывается перед нею, она отдается Стефану, хотя по-прежнему любит Дэйвида...

Проницательный и ироничный Фогель, чем дальше, тем больше напоминающий Ганнибала Лектера, эту интригу быстро раскусывает и использует в качестве словесного оружия. Он втягивает своих тюремщиков в неприятные разговоры, говорит оскорбительные пошлости, провоцирует их заявлениями типа: “Вы, евреи, никогда не умели убивать, вы умеете только умирать”. Окончательно выведя молодых агентов из равновесия, хитрый немец лишает их бдительности и в конце концов сбегает, оставив Рейчел на память уродливый шрам на щеке.

 Дитер Фогель, блистательно сыгранный 63-летним датским актером Джеспером Кристенсеном (злодей мистер Уайт из Бондианы), пожалуй, самый яркий, характерный и запоминающийся образ во всем фильме, что, как говорится, не есть хорошо. Не должен антигерой затмевать положительных героев. (Хотя еще вопрос, насколько положительны люди, прожившие жизнь во лжи, – перед своим народом, перед своими близкими, перед самими собой.)

Есть тут и еще один минус, связанный с Фогелем, но уже по части сюжета. Нацистский преступник, как ни в чем не бывало открыто занимающийся врачебной практикой и где... в столице Восточного Берлина (!), а потом и вовсе находящий последнее пристанище на территории СССР, воспринимается как нонсенс, как прокол. 

Итак, трое мстителей остаются ни с чем и возвращаются на Родину с заранее приготовленной ложью: они-де вынуждены были “Хирурга из Биркенау” убить при попытке к бегству, а от тела избавиться. И практически всю свою оставшуюся жизнь Рейчел, Дэйвид и Стефан вынуждены хранить тайну о провальном задании, изображая из себя национальных героев, принимая почести, давая интервью, в которых снова и снова рассказывают о том, как, рискуя собственными жизнями, ловили и обезвреживали нацистского зверя.

А 32 года спустя, в 1997, выясняется, что Фогель мирно доживает свой век в доме престарелых, причем не где-нибудь за тридевять земель, а в советской Украине, под Киевом. Рейчел замужем за Стефаном, у них дочь Сара, журналистка, пишущая книгу о героическом поступке матери, отца и “дяди Дэйвида”. У дочери уже своя семья – муж, сын. И Рейчел в ответе перед ними.

Если всплывет наружу обман, она опозорит не только себя, но и всех членов своей семьи. Однако время платить по счетам пришло и нужно сделать свой выбор. Неожиданное известие о том, что Дэйвид покончил с собой, бросившись под грузовик, окончательно выводит Рейчел и Стефана из равновесия. В ситуации нужно разобраться и исправить ее любой ценой.
Так, по прошествии нескольких десятков лет изрядно постаревшие герои снова оказываются вовлеченными в давнюю историю, только куда более кровавую и... примитивную. Собственно, все концентрируется вокруг Рейчел (Миррен). Дэйвид выбыл из игры, а Стефан оказывается откровенным лжецом и трусом. Все зло исходит от него. Возглавляя в 1965 группу моссадовцев, это он подал идею солгать, что Фогель был убит ими при попытке к бегству.

И престарелая Рейчел летит из Израиля на Украину доделывать то, что они не сумели осуществить втроем более 30 лет назад, когда были сильные, дерзкие и молодые. Она должна исполнить свой долг до конца. Рейчел находит Фогеля, узнает его, по сути он ничуть не изменился. Финальная схватка между двумя героями-пенсионерами неизбежна. В итоге Рейчел доказывает, что евреи умеют не только умирать, но и убивать, если надо. 

Ретроспективные возвраты в прошлое постоянно нарушают ход действия – зритель вместе с героями оказывается то в 60-х, то в 90-х, то в Берлине, то в Тель-Авиве. А вместе со временем меняются и актеры. Молодую Рейчел Сингер играет очаровательная Джессика Честейн (героиня из “Древа жизни”), пожилую – оскаронос-ная Хелен Миррен. Стефан Голд в молодости – Мартон Чокаш (Csokas), а 30 лет спустя – Том Уилкинсон. Дэйвида Перетса сыграл сначала Сэм Уортингтон (герой “Аватара” Джейк Салли), затем – Сиаран Хиндс (Ciaran Hinds). 
Труд в создание этой картины вложен всем творческим составом немалый - как ее авторами, так и самими актерами. Только над сценарием работали 5 человек. Готовясь к роли повзрослевшей Рейчел (Рахиль), Хелен Миррен, например, пыталась постичь историю еврейского народа и Холокоста, научилась говорить с израильским акцентом. Джон Мэдден первой пригласил ее, а потом уже долго и мучительно подыскивал ей 25-летний эквивалент, пока не остановил свой выбор на Джессике Честейн. Хелен выбором осталась довольна.

 - Она крайне серьезна, работает с предельной самоотдачей, она играет не для того, чтобы стать знаменитой. Ее актерская работа действительно выглядит как актерское искусство, – говорит о Джессике Миррен. И добавляет: – В этом мы оказались очень похожи, потому что в ее возрасте я была такой же. Мне кажется, Джон сразу понял, что Джессика похожа на меня внутренне.

Чтобы вжиться в образ Рахиль (Рейчел), понять, по словам Миррен, “всю серьезность ее мотивации, ее истории, ее роли для самого Израиля, а еще чтобы понимать проблемы израильтян с их же позиций, проникнуться ответственностью за взятую на себя роль”, актриса посетила Израиль. Она несколько раз смотрела фильм-оригинал, ремейком которого является The Debt Мэддена, в основном изучая свой прообраз, восторгаясь игрой израильской актрисы Гилы Алмагор, и вынуждена была признать, что ее исполнение “на недосягаемой высоте”. 
- Главное, что я вынесла для себя, – чрезвычайная тяжесть значимости этой роли, – говорит Миррен. – Она играла очень-очень серьезно, очень глубоко. И я это поняла и попробовала перенять ее стиль... Моя героиня Рахиль живет с постоянным чувством вины – перед собой, перед страной, перед любимыми. И без понимания сути этого ощущения сыграть ее невозможно. Так что пришлось глубоко погружаться в психологию героини и довольно долго с этим существовать.

На вопрос, какие персонажи больше ей по душе – сильные или слабые, Миррен отвечает, что предпочитает слабых, как натуры более сложные и глубокие. Тогда как сильные герои, по ее мнению, чаще всего слишком поверхностны и одномерны. “Персонаж с сильным характером просто сильный по умолчанию. Это в каком-то смысле даже скучно. Так что если вдруг мне и приходится играть сильных героев, то я всякий раз пытаюсь найти в них слабинки.”

Так же, как Миррен изучала игру Гилы Алмагор, Джессика Честейн изучала ее самоё в предыдущих фильмах, дабы постараться на время съемок срастись с нею изнутри, стать одним человеком. Как агенту политической разведки Израиля ей пришлось для участия в боевых сценах изучить крав мага (разработанную в Израиле военную систему рукопашного боя), благо наставник у нее был первоклассный.

Миррен обошлась без крав мага, хоть у нее и есть финальная сцена схватки с заклятым врагом. А вот русский учить пришлось, и это оказалось для актрисы с русскими корнями намного сложнее, чем драться. От необходимости заучивать русские реплики она вгоняла себя чуть ли не в стресс. “Этого я больше всего боялась, на самом деле все время боялась, что что-нибудь не так скажу по-русски, и вообще была в ужасе от языка! Я говорю: не могу я так, так нельзя, я же не говорю по-русски! К сожалению, конечно... Мой отец был русским, но воспитывали меня на английском, потому что он полагал, что мне никогда не придется возвращаться в Россию. Так что пришлось заучивать свои реплики как попугай.”

Режиссер Джон Мэдден – мастер как театральных, так и кинопостановок. Правда, увы, работающий не всегда на одном уровне. Собственную высокую планку в виде “Влюбленного Шекспира”, получившего 7 “Оскаров” и 6 номинаций, ему больше взять так и не удалось. Следующие работы Мэддена “Выбор капитана Корелли” и “Доказательство” прошли незамеченными, а триллер-детектив “Киллер” и вовсе провалился. Так что “Долг” для него – в некотором роде еще один шанс доказать, чего он, как мастер, стоит.
- Послевоенный период мировой истории сам по себе довольно странный, в нем до сих пор остается немало загадок, – считает Мэдден. – Так что для напряженного, но все же развлекательного триллера в нем есть где развернуться.

Хотя новая версия фильма The Debt была заведомо написана сценаристами Мэттью Вона и Джейн Голдман, как адаптация израильской ленты, Мэдден уверяет, что поначалу понятия не имел, что такой фильм вообще существует. Продюсеры прислали ему сценарий для ознакомления, и он ему понравился. “Я себя довольно неловко чувствовал, когда узнал, что есть уже снятая картина. Ситуация складывалась немного странной: ремейк делаем, а оригинала не видели.”

И только значительно позже он познакомился с оригинальной версией, был от нее в восторге, но не все принял и, постаравшись забыть о ней, начал на свой лад переписывать сценарий. “Катастрофический эффект ошибки главных героев – ядро сюжета, в основе которого лежит идея, что герои могут оказаться на самом деле совсем не героями, – говорит он. – Ложь, на которую они сознательно пошли, являлась как бы политически необходимым шагом.”

- С восточно-европейской стороны, – дипломатично обходит Мэдден острые углы, – конечно, может показаться, что в фильме есть нападки на страны соцлагеря, но я старался показать нашу историю с разных сторон...

Создается впечатление, что, даже делая фильм о священной мести израильского народа своим палачам и по долгу службы, так сказать, погружаясь в избранный им материал, Мэдден так и не смог до конца разобраться в мотивах, движущих его героями. “Моссад” до сих пор воспринимается как чрезвычайно запутанная организация, говорит он, а моссадовские агенты считаются самыми опасными и безжалостными, их боятся и уважают. С чего это вдруг сценарист первого The Debt, удивляется Мэдден, взял такую странную и вроде как непопулярную тему – разыскиваемого нацистского преступника.

- Когда мы начали готовиться к съемкам, всплыла история с Йозефом Менгеле, – говорит Мэдден, как об откровении для себя. – О нем все узнали только после того, как он умер.
Не совсем так, конечно. Об этом выродке рода человеческого, считавшемся одним из самых опасных порождений фашизма, знали многие, со времен войны. А “Моссад” искал его почти 35 лет. Менгеле – нацистский врач, проводивший опыты на узниках Освенцима, прозванный ими “Ангелом Смерти”. Это чудовище лично занималось сортировкой вновь поступающих – кого на работы, кого на опыты, кого в расход. Только он лично отправил в газовые камеры более 40 тысяч человек. А его опыты отличались изощренной жестокостью и неприкрытым садизмом. После войны, часто меняя место жительства и страны, он прожил, скрываясь от преследования, до 1979 года и отдал концы непойманным в Бразилии – утонув в море от инсульта, случившегося во время купания. Чем не прообраз Фогеля?

- Изумительная деталь, – практически восхищается Мэдден, – через 15 лет после окончания войны Менгеле объявился в Баден-Бадене и работал там гинекологом чуть ли не полвека. И никто его не обнаружил!

А потом изрекает фразу, на мой взгляд, для режиссера именно этого фильма совсем уж возмутительную: “Мне кажется, что шпионская тема – просто благодатная почва для развлекательного кино.” Наверное, для “развлекательного кино” можно было бы найти что-нибудь более легкое и менее болезненное.
Что ж, каков подход - таков и результат. Как ни выкладывались актеры, как ни старался он сам, фильм получился добротный, основательный, но шаблонный и бездушный.