Счастье быть собой

Семен ХАЩАНСКИЙ

 

Мы сидим в небольшом тель-авивском кафе. Вечереет. Моя визави — Аманда Шафир. Она готовится к операции по перемене пола. Аманда выглядит привлекательно, в ней крайне сложно распознать мужчину. Тонкие руки держат тлеющую сигарету...

 

— Когда ты поняла, что ты – не мужчина?

— По рассказам мамы в - три-четыре года. Когда ей говорили, что у нее красивый мальчик, я отвечала: “Я не мальчик, я девочка”. Даже игрушки всегда любила именно девчачьи: пупсиков, кукол. Мама говорила, что к ее обуви лезла. 

По мере взросления я все ясней и ясней понимала, кто я есть.

 

— Если понимание пришло к тебе в столь юном возрасте то, как это воспринимали в школе/институте/армии?

— Здесь все сложнее: я это скрывала и подавляла в себе. Из-за этого всегда была замкнута, мало с кем общалась, но мое поведение и манеры все равно выдавали меня. 

В школьный туалет приходилось идти последней, смотреть, чтобы там никого не было. Старалась не ходить в мужской туалет. Нередко меня выдавали мои манеры и поведение. Многие кричали: 

“Ты ведешь себя как баба”. Часто издевались и унижали. Домой приходила вся зареванная.

 

— Тебя били?

— Если говорить о школе, то да, доходило до рукоприкладства. Хотя не так часто. Их раздражало, что я старалась дружить и общаться с девочками. Но дома меня лупил отец за то, что я не так себя веду, не «как мужик». 

Когда мне было семь лет, он избил меня магнитофонным шнуром: я зашла в душ и решила посмотреть, как я буду выглядеть без мужского члена. 

Было больно... 

В общем, вся моя жизнь была наполнена издевательствами, унижениями, избиениями, недопониманием общества, живущего стереотипами, которые навязало ему СССР. 

Люди не понимают, что такое ядерный транссексуализм. Это биогенетическая патология человека и к психическим расстройствам отношения не имеет.

 

— Расскажи о своей семье. Я так понял, что папа не был в восторге от обретенной “дочери”.

— Я долго подавляла свою настоящую сущность, но пришло время, когда я больше не могла терпеть. Это случилось в 17 лет, за три года до отъезда в Израиль. Призналась маме, что я не сын, а дочка. Мама была для меня всегда авторитетом в семье. Только с ней я могла делиться всем сокровенным. Когда я призналась, приняла меня как дочь. 

Меня поразили ее слова: «Я всегда это знала, чувствовала. Я же тебя родила. Я приму тебя такой, какая ты есть». 

Она попыталась рассказать отцу. Тот кричал, проклинал меня и маму. Начал постоянно рыться в моей сумке. Дошло до того, что он стал проверять, в каких трусах я хожу. 

Все это началось в Кременчуге, до Израиля. Видя, что рушится семья, как болеет мама, я вновь стала подавлять в себе свою сущность.

 Ожидание растянулось на двенадцать лет. Моя жизнь превратилась в ад. Когда мама умерла, отец выгнал меня из дому, отказался от меня. И вот тогда я поняла, что пора быть собой, терять уже нечего. Сейчас я счастлива из-за своих изменений!

 

— Итак, вы приехали в Израиль. Зачем?

— По сути, я не особенно хотела ехать в Израиль. Это было решение родителей. Мама объяснила несколько вещей. 

Во-первых, ее отец, мой дедушка – еврей, и это важно для мамы. 

Во-вторых, ей смогут сделать операцию. В Израиле медицина куда лучше, нежели в Украине. 

В-третьих, только в Израиле смогут сделать коррекцию пола, не говоря про лекарства. Хочу сказать большое спасибо Богу, Маме, Израилю!

 

— В Израиле тебе помогли? Ты нашла то, что искала?

— Когда мы прилетели в Израиль, мне уже было 20 лет. Последовал призыв в армию и полтора года службы. 

После “дембеля” я пошла к психиатру и взяла справку для коррекции пола. В ней было указанно, что у меня ядерный транссексуализм. Этому предшествовали различные анализы и тесты. 

Потом подала просьбу в Тель-Авивскую больницу «Шиба», на имя главного психолога, у которого нужно было отмечаться. Но, увы и ах, случился очередной срыв из-за восстания папаши. 

Когда мамы не стало, я начала все заново. Мой официальный отсчет времени начался с середины 2013 года. 

Прошла почти всех врачей, получила разрешение на применение гормонов и “отмечаюсь” как положено в “Шибе”. Гормоны я принимаю чуть больше года, мне осталось пройти трех-четырех врачей в самой больнице, потом будут комиссия и две операции. 

Ждать уже недолго: в декабре я получу свое тело и свободу!

 

— Ты общаешься с израильскими транссексуалами? Вы встречаетесь? Может быть, вечеринки или клубы?

— Нет, увы, с израильскими незнакома, да и особого желания нет. По сути, у нас в стране больше “шимейл” – это вроде девушки, но только с членом. 

Я заметила, что в Израиле мало кто идет на полную коррекцию пола. Большая часть этих “девушек” работает на дискретных квартирах проститутками. 

Как правило, их не мучает гендерная дисфория, то есть полное отвращение к своему акушерскому телу и полу. 

Я таких людей не совсем понимаю: или ты женщина, или ты мужчина. Если женщина – то полностью и во всем. 

Вообще стараюсь быть сама по себе, без примыкания ко всяким непонятным ячейкам. Я - женщина, нормальный человек. Не люблю термин «транссексуалка». Мне от этого больно и противно.

 

— А что говорят врачи? Ты женщина или мужчина?

— Этот вопрос действительно интересный. До того, как выдать разрешение и рецепт на применение гормональной терапии, меня заставили сначала сдать гормональные анализы. После полученного результата у моего врача был один вопрос: «Кто вам дал рецепт и сколько времени вы на гормонах?» 

Шок! 

Я ответила врачу, что я никаких гормонов не принимаю. Он мне показал анализы, даже обвел ручкой: в том месте было написано, что мужской гормон тестостерон ниже допустимого даже для людей с транссексуализмом. Его норма от 10 до 14, у меня - 1.4. А женский гормон эстроген – высокий. 

Меня стали изучать, делать разнообразные анализы и тесты, в т.ч. УЗИ, рентген, электромагнитный резонанс. Выявили, что мой скелет частично развит по женскому типу, и гормональный фон никак не соответствует мужскому. 

В итоге подобрали нужную дозировку гормонов и дали разрешение. 

Врач посоветовал мне пройти анализ «Кариотип» на наличие вторичных женских половых органов. Как он сказал, такое явление бывает у людей с интерсексуальностью. То есть гермофродитизм, наличие недоразвитых женских органов. 

Психологи тоже выявили, что мое мышление не подходит мужскому.

 

— Твоя женственность проявляется в сексуальном плане?

— Да. Моя женственность, естественно, проявляется не только в сексуальном плане, но и во всех аспектах моей жизни. 

У меня, как правило, даже оргазм сильнее и немного длиннее, чувствительная грудь.

 

— У тебя есть любимый человек?

— Все очень сложно.. 

Увы, на таких как, я спрос невелик. Хотя мы, как правило, добрее, умеем выслушать, понять, любить. Нас мало волнует секс, нам важнее душа. Любимого человека пока нет. Я верю, что придет день, и я встречу его. Что касается половых отношений: если и случится, то только после всех операций. Я хочу, чтобы все было как у людей.

 

— Тебя посещали мысли о суициде?

— Были, и не только мысли, но и попытка, которая чуть не обернулась смертью. Повезло, что спасли. Знаю одно: если я не сделаю операцию, то пойду на суицид, и тогда меня не то что не остановят, но и не спасут.

 

— Аманда, спасибо тебе за откровенный разговор. Есть предложение погулять по берегу моря. Ну, как? — улыбаюсь я.

— Пошли, — согласилась она, а ее глаза, казалось, говорили: “Спасибо, что понял и выслушал”

 

Мы гуляли, смеялись. Еще один человек. Еще одна судьба.

 

Isrageo.com