Жертва Голливуду не интересна

В Чикаго снимался фильм режиссера Джона Мас-Науфтона «Нормальная жизнь», который потом долго шел на экранах и был хорошо оценен зрителями. Фильм рассказывал о реальных событиях, о жизни грабителей чикагских банков - муже и жене Джефри и Джил Эриксон. Ко времени событий, происходящих в фильме, ему исполнилось тридцать четыре года, а ей - двадцать семь. Джефри был обвинен в ограблении восьми банков в Чикаго и его пригородах, которые он совершил с великолепным мастерством и с исключительной смелостью. Но после трагичного завершения всей его воровской карьеры адвокат Эриксона Ричард Мотвеллер сказал, что реальное число ограбленных его клиентом банков значительно превосходит цифру, фигурировавшую в обвинительном заключении. По утверждению адвоката, Эриксон ограбил более двадцати пяти банков, включая расположенные в чикагских пригородах Вильмета, Виллинга, Либертвилла, в Скоках и, конечно, в самом Чикаго.
Следствием было установлено, что жена Джефри Джил помогала ему в последнем ограблении банка, хотя есть предположения, и небезосновательные, что она была его помошницей и в других преступлениях. Но во время того дерзкого и смелого ограбления, неоспоримо совместного, чета Эриксон вдвоем очистили сейфы банка в чикагском пригороде Шамбург. Джил, одетая в черную блузу и черные джинсы, согнала кассиров и всех посетителей банка в одно место в холле банка, велела им лечь на пол и не шевелиться. Джил держала своих заложников под прицелом пистолета до тех пор, пока Джеф не опустошил все кассы богатого банка Шамбурга.
Потом с награбленными деньгами эта пара неустрашимых бандитов сбежала - он на украденной им утром новенькой изящной «Мазде», а она на своем старом заржавленном «Форде». В погоню за ними пустились подоспевшие агенты ФБР. На огромной скорости погоня длилась более часа. Джефри дважды на ходу пытался стрелять , но в конце концов, сдался властям.
А погоня за Джил продолжалась еще почти двадцать миль на скорости 110 миль в час. Джил на ходу отстреливалась. Потеряв на повороте контроль управления машиной, врезалась на полном ходу в цементный барьер дороги. Старый заржавленный «Форд» стал крутиться юлой, в момент кружения Джил выстрелила в четвертый - последний раз. Она скончалась от собственной пули, каким-то чудом рикошетом угодившей ей в щеку и вылетевшей через глаз.
По свидетельству адвоката Эриксона, Джефри гордился своей женой, гордился ее дикими, но как ему казалось, смелыми и лихими поступками. И он был в восторге от ее последнего безумного шага — неудержимого и отчаянного бегства от федеральных агентов. Но больше всего его восхищал ее первый шаг — добровольное желание Джил стать его соучастницей и партнером.
После ареста Джефри Эриксона в его доме было найдено 38 различных видов оружия - автоматические ружья и пистолеты, большое количество патронов, гранаты, множество ножей, пуленепроницаемые жилеты. И несколько комплектов прекрасно сделанных париков. Там же были и искусственные усы и бороды, ибо Джеф всегда гримировался перед отправкой в очередной грабительский вояж.
И все эти баснословно смелые ограбления были совершены им наяву, а уж потом они оказались преобразованными поставновщиками фильма в блестяще разыгранные ими эпизоды. Последние заключительные сцены фильма «Нормальная жизнь» переносят зрителя в «Дирксен Билдинг», в здание, расположенное в самом даунтауне Чикаго, где находится окружной федеральный суд. Здесь и происходил уголовный процесс над Джефри Эриксоном.
И вот на шестой день судебного разбирательства разразилась неслыханная драма. По пути из зала суда в «Метрополитен Коррекшен Центр», в тюрьму, где Джеф находился после ареста, он, воспользовавшись кем-то тайно переданным ему ключем, незаметно для своих попутчиков ловко открыл замок наручников. Случилось это еще в самом здании федерального суда. Как только его руки освободились, Джеф выхватил у сопровождавшей его помощницы шерифа ее «Магнум», мощный многозарядный пистолет, и в упор выстрелил в шерифа Ройа Фрейкес. Пуля попала в голову, но Джефри этого было мало. Когда шериф упал, Эриксон выстрелил ему в его спину.
На звуки выстрелов бросился находившийся неподалеку детектив, ветеран чикагской полиции, Гарри Беллуомини. Эриксон направил «Магнум» в его сторону и нажал на спусковой крючок. Пуля попала в грудь детектива, но умирающий Гарри успел выстрелить в бегущего преступника. Эриксон вдруг остановился, выстрелил в уже мертвого Гарри Беллуомини, а потом застрелил себя.
На предшествовавших его самоубийству судебных заседаниях выяснились личности двух грабителей банков, стали ясны их характеры, мотивы поведения в различных ситуациях. И облики их, до предела обнаженные в суде, вызывали у присутствовавших в зале суда людей чувства отвращения и страха.
Материалы следствия убеждали в том, что Джефри всегда был пунктуален и точен в своих действиях. Он тщательно до мелочей планировал все свои действия и еще задолго до уголовных актов досконально изучал электронные системы охраны банков. Джеф неделями готовился к каждому ограблению. За день до преступления он воровал машины как правило японские новейших марок. Одну из них оставлял на стоянке банка, на которой убегал после совершенного ограбления, а другую парковал в нескольких милях от него, в которую пересаживался и исчезал из поля зрения полиции, не раз нападавшей на его первоначальный след.
Эриксон имел даже полицейский «скенер», с помощью которого он ловил телефонные и радиоразговоры секретных агентов ФБР и полицейских, определяя таким образом их местонахождение и время патрулирования объектов своего нападения. Одно время Джеф служил полицейским в чикагском пригороде Хофман Истейт. Там он многому научился, познав секреты опасной службы детективов и методы раскрытия преступлений. Но был уволен по причине невероятной доброты к лицам, задержанным и подозреваемым в дорожных нарушениях, которых он, как правило, всегда отпускал без всякого наказания. Однако никто из знавших Джефа никогда не считал его добрым. Адвокат Ричард Мотвеллер говорил о нем, как о «дотошном стратеге, уголовнике и хладнокровном, расчетливом убийце». За два с небольшим года своей грабительской «одиссеи» Джеф не раз стрелял в полицейских, останавливавших его на дорогах за превышение скорости или при подозрении вождения им украденной машины.
Джил всем казалась прямой противоположностью своему мужу. Она была среднего роста, изящной, очень подвижной, и все считали Джил интересной и очень сексуальной женщиной. Но, пожалуй, ее самыми главными, отличительными чертами являлись вспыльчивость и неуравновешенность. Порой Джил на долгое время впадала в депрессию, и тогда ее поведение становилось непредсказуемым. Джил могла за пару недель расстратить в ресторанах и барах все деньги, награбленные Джефри, и даже влезть в долги, покупая на тысячи долларов совершенно ненужные для дома вещи по кредитным карточкам. Или же она вдруг вскакивала по ночам, садилась на велосипед и до утра колесила по дорогам. Джил училась в чикагском университете «Лайола», где изучала химию, но неожиданно для всех бросила учебу. Ее бывшие коллеги по университету, давая показания в суде, рассказывали, что она всегда носила с собой наган, и что Джил увлекалась рок-музыкой и читала только те книги, в которых детально описывались убийства. Эксперты судебного процесса над ее мужем считали, что Джил была больна шизофренией.
После выхода на экраны “Нормальной жизни” в газете «Чикаго Трибюн» появилась короткая рецензия на этот фильм. В ней бегло описывались последняя сцена из жизни Джефри Эриксона, те трагические события, которые произошли на шестой день уголовного процесса в здании федерального суда в Чикаго. На следующий день после этой публикации в редакции раздался телефонный звонок. Звонила дочь убитого Джефом детектива, ветерана полиции Гарри Беллуомини. Сначала голос Анны был спокоен. «Я прочитала в вашей газете статью о фильме, в котором рассказывается о человеке, убившем моего отца, - сказала она. - В тот день, когда его не стало, мой отец рано утром постучался в мою дверь и сказал до свидания”. Дальше ей было трудно говорить, и она разрыдалась. Но потом, собравшись с силами, Анна продолжила: «Я читала в вашей газете о том, что Джил любила книги и музыку, а Джеф был таким пунктуальным и точным человеком. А разве жизнь моего отца менее интересна?» И Анна вновь стала рыдать.
Из ее сбивчивого разговора по телефону, который я продолжил с Анной в тот же день, но несколько позже, я многое узнал о Гарри Беллуомини, прослужившем в чикагской полиции более тридцати трех лет и за несколько часов до своей гибели подписавшем все документы для ухода на пенсию. «Я думаю, что его жизнь была более интересной, чем жизнь тех двух преступников, которых восхваляет фильм», - Анна вновь стала рыдать и с трудом рассказывала о своей семье. - Мы все очень любили отца. После его гибели моя сестра поступила в полицию. Она стала полицейским детективом и теперь носит нагрудный знак нашего отца. Мой брат тоже пошел работать в полицию. Он уже офицер. За день до своей смерти мой отец и мать отпраздновали тридцатую годовщину своей свадьбы». Голос Анны опять тогда прервался плачем, и сквозь слезы она проговорила: «Может быть жизнь моего отца не так интересна для режиссеров кино, как жизнь уголовников, но могу сказать только одно - я плакала, читая газету, я испытывала тогда боль».
И я тоже испытал тогда такое же горькое чувство.