ПУТИ В НЕЗНАЕМОЕ

Гете. Фауст

Интересно, найдутся ли среди наших читателей те, кто еще помнит название этой увлекательной книжной серии, долгие годы восполняющей в популярной форме пробелы в образовании как «физиков», так и «лириков»? Даже если и не найдутся, то наверняка откликнется легион тех, кто с первых дней американской жизни волновался не только о том, как выжить в абсолютно новой среде - на пути в незнаемое, - но и о том, как сохранить свой духовный багаж, те интеллектуальные ценности, которые из-за языкового барьера казались безвозвратно утерянными.
Я хорошо помню свое восторженное состояние, когда в квартире знакомого американского программиста я увидела книжные полки с томами Льва Толстого и Достоевского, а с жизнерадостным системным инженером из Италии смогла поговорить о Фредерико Феллини.
А потом еще и еще – бездна впечатлений, которые добавляли уверенность в себе и завтрашнем дне. Представилась ясно эта сверхтонкая прослойка людей, у которых так много общих интересов, что для общения они, возможно, обходятся и без эсперанто, только с помощью ключевых слов.
Например «Ахматова», и сразу вспоминается выставка в Cooper Union College. Большинство посетителей – американские студенты-слависты, а главный рассказчик, высокий, с ярко-рыжими, слегка покрытыми пеплом прожитых лет волосами, – первый американский переводчик Анны Ахматовой, который привозил от нее из Питера в каблуках своих ботинок страницы «Реквиема» на папиросной бумаге. Их много в Америке - увлеченных ценителей и почитателей русской литературы и искусства.
К одним эта любовь пришла от дедов и прадедов, к другим – внезапным озарением юности, о котором помнишь всю жизнь.
Так случилось когда-то с молоденькой ирландской девушкой, которая увидела в Дублине выступление Дягилевского балета, феерические танцы, костюмы, похожие на сновидения, улетающие в небо декорации, – не увлечься этим действом было невозможно.
Нужно отметить, что аплодисментами дело не ограничилось. Полудетский восторг сменился пристальным вниманием к русскому искусству, желанием разобраться в природе загадочного Серебряного века, познать его поэзию и надрыв, изломанность и бесконечность.
А для этого ничего не жаль. И Мэриэн (Marian.Burleigh-Motley) завершает учебу в дублинском Тринити-колледже, становится художественным критиком, а затем директором первого в Дублине  музея  современного искусства.
В 1966 году эмигрирует в Америку,  получает докторскую степень в Институте изобразительных искусств Нью-Йоркского университета и уже в 1969 году становится директором Rutgers University Art Gallery.
Этот нью-джерсийский университет всегда отличался свободомыслием. Математику преподавал великий академик Гельфанд. Экспонаты для картинной галереи находил удивительный поэт и мечтатель Константин Кузьминский, хранитель литературного наследия русского авангарда, собранного и опубликованного им в «Голубой лагуне».
А сама Art Gallery стала местом, приютившим и взлелеявшим искусство советских нонконформистов, изгнанных из «социалистического рая». Именно там в 70-е годы Мэриэн Бурлейн-Монтли организовала первую в Америке выставку русского авангарда.
Следующий этап биографии – преподавательская работа. Курсы по истории  русского искусства XX века в Принстонском и Нью-Йоркском университетах собирали огромные аудитории.
С 1987 года Мэриэн руководит академическими программами Метрополитен-музея. Наконец она может осуществить давнюю мечту – побывать в России. Мэриэн организует программу по обмену музейными работниками, оказавшуюся весьма успешной.
В рамках этой программы она работала в Государственном Русском музее и в Пушкинском музее изобразительных искусств в Москве, а также в Музее театра и танца в Санкт-Петербурге.
Она с улыбкой рассказывала, как в гостинице читала газету «Правда», чтобы побыстрее овладеть языком, но ей было трудно переводить передовые статьи, так как она читала слова по нескольку раз, а смысл уловить не могла. Правда, отсутствие свободного владения русским языком не помешало провести множество лекций по истории русской   архитектуры XII - XX веков не только в музеях, но и по приглашению различных организаций.
В 1990 году Мэриэн была куратором вызвавшей бурные споры в среде американских интеллектуалов выставки работ Казимира Малевича и с удовольствием полемизировала по поводу «черного квадрата».
В течение длительного времени Мэриэн Бурлейн-Монтли участвует в научных симпозиумах, публикует статьи и книги о русском искусстве. Одна из наиболее известных книг “Русский эксперимент в искусстве” глубоко и полно раскрывает историю становления русского авангарда, с пристальным вниманием изучая судьбы непокоренных бунтарей.
Но тема дягилевских балетов начинает превалировать над другими, начинается подготовка к лекциям.
Одна из них состоится очень скоро - 5 декабря в Метрополитен-музее. Впечатляют  объем и тематика подготовленных к лекции слайдов: новаторские конструкции для декораций и костюмов, созданные выдающимися  художниками. Это и «мирискусники» Леон Бакст, Александр Бенуа, Николай Рерих, Наталья Гончарова и Михаил Ларионов, мастера авагардного, на грани эпатажа, дизайна  Пикассо,  Матисс и Руо.
Особенно привлекательны сцены из дягилевских балетных постановок на сцене Кировского театра оперы и балета. Лекция «Мир Дягилева» датирована 2009 годом. Именно в этом году отмечается столетие со дня первых «Русских сезонов», когда невероятно талантливая труппа и новаторские балетные постановки Сергея Дягилева ошеломили Париж, заставили задыхаться от восторга закоренелых скептиков и снобов.
Прославленные европейские художники-авангардисты, включая Пабло Пикассо и Анри Матисса, создали для европейских гастролей и Сезонов русского балета в Нью-Йорке и Южной Америке такие причудливо-красочные декорации, которые и сегодня признаны эталоном  безукоризненного вкуса. Труппа, созданная Сергеем Павловичем Дягилевым (1872—1929), одним из основоположников группы «Мир искусства», просуществовала более 20 лет и стала символом мирового хореографического искусства.
Когда-то мудрые писатели любили повторять: «Все мы вышли из гоголевской шинели». Что же тогда говорить о танцовщиках, хореографах, композиторах: Вацлав Нижинский, Леонид Мясин, Михаил Фокин, Серж Лифарь, Джордж Баланчин, Рихард Штраус, Эрик Сати, Морис Равель, Сергей Прокофьев, Клод Дебюсси, и, конечно, открытый Дягилевым  Игорь Стравинский (балет «Петрушка» - любимец репертуаров) - все они могут назвать свою альма-матер или верного друга - Ballets russes.
А увлечение  европейцев традиционным русским костюмом, который так удачно популяризировал Дягилев, породило новую моду — даже супруга короля   выходила замуж в муаровом туалете «А-Ля-Рюсс».
Перед вами всего несколько пассажей из разнообразных тем, которые будут затронуты в лекции «Мир Дягилева».
А теперь слово Мэриэн Бурлейн-Монтли: «Дорогие друзья! Общение с русскоязычной аудиторией для меня необычайно важно и радостно. Я с нетерпением жду нашей встречи и очень надеюсь, что в будущем смогу пригласить Вас на другие лекции о русском искусстве. Тема эта безбрежна. Я постараюсь не только рассказать о мире Дягилева, но и ответить на Ваши вопросы.  До встречи».
С прославленным американским искусствоведом Marian.Burleigh-Motley беседовала Виктория Зельцман