«ВСЕ ФЛАГИ В ГОСТИ БУДУТ К НАМ»

Культура

Ежегодно осенью в Сити Центре, одном из центров танцевального искусства в Нью-Йорке, проходит международный балетный фестиваль под названием  “Fall for Dance” («Танцевальная осень»). В этом году фестиваль был посвящен столетию  труппы «Русский балет» Сергея Дягилева.
В фестивале этого  года приняли участие театры (главным образом труппы современного танца) разных стран мира: Америки, Австралии, Нидерландов, Канады, Аргентины, Бразилии, Тайваня. Балет России представляла балерина Мариинского театра Диана Вишнева.
Пять программ, показанных на фестивале, включали балеты трех направлений: восстановленные спектакли хореографов, работавших с Дягилевым; постановки современных хореографов  на темы балетов того времени или на музыку, написанную композиторами специально для  «Русских сезонов»;  работы хореографов ХХ века, никак не связанные с Дягилевским периодом.
Из балетов, созданных хореографами «Русских сезонов», были показаны «Видение розы» и «Умирающий лебедь» Михаила Фокина, балет Вацлава Нижинского «Послеполуденный отдых фавна» и «Лани» Брониславы Нижинской.
Именно «Лани», привезенные труппой “Ballet West”,  привлекли заранее наибольший интерес балетного зрителя, поскольку редкие театры включают в свой репертуар это  известное произведение Нижинской. «Лани» созданы в 1924 году, Дягилев заказал музыку французскому композитору Ф.Пуленку. Действие происходит  на вилле, на берегу океана. Основные действующие лица – дамы, экстравагантные, лишенные предрассудков, активно завоевывающие мужчин. Считается, что «Лани» - первый феминистский балет.
К сожалению, этот спектакль исполняла труппа полупрофессионалов. То есть этот Американский театр считается высокопрофессиональным, но то, что мы увидели на сцене, не соответствовало статусу театра: это была просто плохая самодеятельность.  Довольно мощные на вид танцовщицы даже приблизительно не могли воспроизвести ни тот шик и элегантную манеру,  присущие стилю хореографии  Нижинской, ни фривольный характер танца французских дам. Хореографию, насыщенную мелкими прыжками-заносками, невысокими жете и арабесками, они исполняли как спортивные упражнения.
Еще хуже обстояло дело с танцовщиками-мужчинами: их  непрофессионализм был ниже критерия даже для участников самодеятельных театров. Естественно, нельзя полностью судить о балете в таком исполнении.
Балеты Дягилевского репертуара были рассчитаны на блестящих танцовщиков с незаурядной творческой индивидуальностью. Ни танцовщики из Бостона, исполнявшие новаторский для своего времени балет Вацлава Нижинского «Послеполуденный отдых фавна», ни австралийские артисты, которые привезли шедевр Михаила Фокина «Видение розы», не оживили балеты, созданные почти столетие назад.
Невозможно рассказать обо всех программах, поэтому я остановлюсь прежде всего на тех выступлениях, показанных в разных программах, которые показались мне наиболее интересными.
Огромное впечатление произвел на меня балет, привезенный Нидерландским театром танца “Softly as I Leave You”.  Хореографы Пол Лайтфут и Сол Леон создали свой трагический номер на музыку двух композиторов: Арви Пярта и Иоганна Себастьяна Баха.
На пустой сцене стоит вертикально ящик, одна его плоскость (дно или крышка) снята, и мы видим все, что происходит внутри. А внутри ящика «заперта» девушка. Хореографы  очень умело поставили невероятно выразительный, эмоциональный пластически-танцевальный этюд в замкнутом пространстве. Девушка явно заперта в этом ящике давно, потому что монолог ее носит элегический характер, а взрывы протеста или отчаяния – редки. И все-таки девушке удается покинуть ящик, и тогда при медленно разгорающемся свете мы видим мужчину, который неподвижно лежит на сцене лицом вниз. Спит? Мертв? Девушка явно зачерпывает воду из невидимого источника и подносит юноше, который постепенно возвращается к жизни.  Следуют «внутренние» монологи танцовщиков, которые они танцуют в разных углах сцены, затем совместные дуэты. В конце концов девушка завлекает юношу в ящик, они предаются любви (вернее, девушка одаривает его мимолетными ласками). Юноша приникает к задней стенке ящика. Девушка осторожно покидает ящик («Я покину тебя нежно») и, огибая его, уходит во тьму. Юноша остается неподвижным, распластанным на задней стенке, запертым в ящике. Можно подумать, что мы смотрели волшебную сказку, где в результате заклятия девушка может получить свободу, только оставив кого-то другого на месте своего заключения.
Исполнители превосходны - и пластичная, выразительная «валькирия» Drew Jacoby, и тонкий, хрупкий, также очень пластичный Rubinald Pronk. Номер, конечно, чисто европейский. Американские модернисты, как правило, ставят куда более «стерильные» балеты, где если и есть чувства, то они поверхностны, а уж таинственности, мистики, душевных сложностей нет и в помине. Исключение составляют балеты Марты Грэм и те номера, которые хореографы ставят для Михаила Барышникова.
Балет вызвал взрыв восторга у публики, но наши нью-йоркские критики отнеслись к нему негативно. «Что это за движения?» – говорил мне один из ведущих критиков, показывая в проходе театра ту пластику, которая ему не понравилась.
«Но они созданы, чтобы передать трагическую суть этого балета».
«Ну да, трагическую». И, пожав  плечами, скривился. Я думаю, в этом заключается, в частности, суть разницы наших балетных культур: мы в России ждем от хореографии выражения эмоционального (или сюжетного) содержания номера, в Америке часто смотрят (во всяком случае, критики) на  движение как на самоцель.
Компания Марты Грэм, которая весной с таким успехом выступала в Нью-Йорке, показала, к сожалению, не лучший балет Грэм «Diversion of Angels». Блистательно, как всегда, труппа Альвина Эйли танцевала шедевр Эйли «Revelations», окончание которого, по требованию публики, как всегда повторяли «на бис». Удачно выступил и театр «Les Ballets Trockadero de Monte Carlo» (мужской балет, танцующий на пуантах). Балет Go for Barocco  на музыку Баха в постановке Питера Анастоса выглядел очень изящной пародией на Баланчинские балеты (спектакли “Trockadero” всегда пародийны, в этом  художественная цель театра)
 Из спектаклей, поставленных по мотивам балетов из репертуара «Русских сезонов», прекрасное впечатление оставило оригинальное представление нью-йоркского театра марионеток Bazil Twist. Кукловоды находились на сцене и двигали кукол руками на глазах у зрителей. Это был замечательный, выразительно и остроумно придуманный кукольный балет на тему «Петрушки» Фокина/Стравинского. Кукольный балет шел под аккомпанемент двух роялей (играли русские пианистки, сестры Елькины).
Самое плохое впечатление в плане хореографии произвела «Свадебка», которую танцевала труппа “Les Grands Ballets Canadiens de Montreal”.  Знаменитый балет Нижинской «Свадебка» на музыку Игоря Стравинского был создан как русская крестьянская свадьба (1923). Трагическая музыка с хором, этим «криком», который на Руси «песней зовется», отражала суть крестьянской свадьбы: невесту отдавали в чужую семью, где ее будет бить «муж-привередник и свекровь в три погибели гнуть» (Некрасов). Трудно даже объяснить суть того, что поставил на эту музыку современный хореограф Stijn Celis. Группа девиц в белых рваных балетных юбках, в белых шапочках с болтающимися завязками, агрессивные и неженственные, выглядела так, будто они только что сбежали из сумасшедшего дома... мужчины и по одежде, и по манере держаться напоминали официантов из ресторана. К концу балета в зале начали посмеиваться, балет казался пародией.
Заключенных сумасшедшего дома напоминали и две исполнительницы «Болеро» М.Равеля из Израильского театра танца Батшевы.  Назван этот номер, созданный современным хореографом Ohad Naharin, “B/olero” из “Project 5”. Труппа в балетном мире уважаемая. Хореограф и руководитель труппы Ohad Naharin в этом году получает Dance Magazine Award.  Конечно, надо видеть балет целиком, чтобы составить о нем мнение. Но хореографический отрывок, исполненный двумя девицами с некрасивыми фигурами, походил на урок ритмики в доме для душевнобольных. Девицы бессмысленно дергались в унисон и порознь под музыку Равеля, которая к тому же  в конце была кем-то изменена.
Особое место в программе заняло выступление Дианы Вишневой - это была единственная классическая балерина высочайшего уровня,  международная звезда из Мариинского театра, которая танцевала на фестивале. Она исполняла «Умирающего лебедя» Фокина/Сен-Санса.
Одно из замечательных качеств Вишневой - это сознательная интерпретация образов. Причем  балерина часто предлагает иную интерпретацию одной и той же роли, что делает любой ее спектакль непохожим на предыдущий (явление весьма редкое!).
Впервые я видела Вишневу в номере Фокина «Умирающий лебедь»  в прошлом году во время гастролей балета Мариинского театра на сцене Сити Центра. Это был самый неожиданный «Лебедь», которого я видела в своей жизни. Обычно, как и положено, «Лебедь» появляется на сцене уже умирающим. Прекрасная птица Вишневой при появлении на сцене была молода и полна сил. Смерть настигала ее на наших глазах, и тогда белая птица начинала сражаться со смертью. Она билась, протестовала, старалась вырваться из-под власти охватывающего ее смертельного оцепенения. Это была трагическая новелла.
На фестивале балерина показала «антитезу» прошлогоднему выступлению: Лебедь Вишневой появился на сцене уже полностью во власти смерти. Мы видели последние минуты жизни Лебедя. Ни единой эмоции на лице, неподвижные, как будто «застывшие» глаза: душа смирилась со смертью еще до появления Лебедя на сцене, на наших глазах умирало тело. В этой интерпретации были несколько поразительных моментов изображения «умирания». Первый: балерина, стоя спиной к публике на пальцах, протягивала ввысь руки-крылья, и вдруг корпус откидывался назад, и голова безжизненно буквально падала на спину, как будто тело становилось бескостным. Балерина, следуя хореографическому рисунку, и должна откинуть голову назад. Но Вишнева усилила движение, и мы увидели, как жизнь покидает тело. Последним «преддверием» смерти  был момент, когда балерина уже опускалась на пол и вновь голова, а затем и руки падали на вытянутую вперед ногу (опять интерпретация созданного хореографом движения). Затем еще последнее усилие, еще одна горделивая поза, – птица с достоинством  встречала  смерть, – и вновь тело «складывалось» пополам и голова безжизненно приникала к ноге.
Я предпочитаю первый вариант, он эмоционально сильнее, производит большее впечатление. Но и это выступление нельзя забыть: мастерство балерины заставило нас увидеть безнадежное одиночество живого существа в момент смерти.
В целом фестиваль интересен знакомством с разными театрами мира, различными направлениями в балетном искусстве. Даже когда это знакомство приносит разочарование. Но несколько интересных, запомнившихся выступлений компенсируют  негативные впечатления от других балетов.