Маков цвет студенческих аудиторий

Дэвид Ремник, знаменитый редактор журнала «Нью-Йоркер», прослывший в кругах  американского истеблишмента знатоком всего русского, опять на коне. Русская тема снова в моде, и «русские» исследования Ремника, написанные рукой крепкого профессионала и тонкого аналитика,  снова взахлеб читают.  Такой всплеск интереса был в начале девяностых,  с одной существенной разницей: тогда - со знаком плюс, сейчас  русскую тему предваряет большой жирный минус. 

На днях в «Нью-Йоркере» вышла огромная статья Ремника  Watching the Eclipse («Наблюдая затмение»), посвященная  одному из главных героев  русско-американского «затмения»  - послу США в  России Майклу МакФолу.

«Майкл МакФол, - пишет Ремник, - присутствовал и при многообещающем зарождении  демократии в России, и при ее увядании».

Эти заметки представляют собой переложение некоторых моментов статьи с авторскими дополнениями и комментариями.

В январе 2012 года Майкл МакФол, политолог из Стэнфорда и главный советник президента Обамы по России, вместе со своей женой и двумя сыновьями приехал в Москву, чтобы начать работу в качестве посла Соединенных Штатов. Он поселился в посольском шикарном особняке, известном под названием Спасо-Хаус. Здесь в тридцатые годы посол Уильям Буллит  устраивал неимоверные банкеты, один из которых описал Михаил Булгаков в романе «Мастер и Маргарита».

Когда в сентябре 2011 года Обама назначил МакФола своим посланником в Москве, отношения Белого Дома с Кремлем были хоть и не «влюбленными», но деловая атмосфера преобладала. Через неделю после официального назначения посла Путин объявил, что намерен снова баллотироваться на пост президента.

За три месяца между назначением МакФола и его приездом в Москву многое изменилось.

МакФолу поначалу удалось добиться многого.

Он был главным архитектором «перезагрузки», своего рода неоразрядки с Москвой. Обама и тогдашний президент Медведев сделали много по контролю над вооружениями, предприняли ряд шагов по борьбе с терроризмом, по сдерживанию ядерной программы Ирана. Медведев даже согласился воздержаться от  вето на резолюцию Совета Безопасности ООН, разрешающую воздушные удары НАТО по Ливии.

Но с Путиным не заладилось.

«Путин, чувствуя себя преданным с двух сторон, - пишет Ремник, -  городским средним классом и Западом, дал понять, что он пойдет в наступление против любого иностранного вмешательства, реального или воображаемого».

Здесь Ремник  не проясняет: все-таки каким было это вмешательство на самом деле: реальным или воображаемым. Вопрос представляется немаловажным.

В течение следующих двух лет МакФол будет не только главным американским свидетелем возникновения жесткого  путинизма, но и нередко главным объектом его неприязни.

Началось со скандала. Ремник описывает его так.

Уильям Бернс, бывший посол США в России, а затем заместитель госсекретаря США Хиллари Клинтон, приехал в Москву. Вроде бы совершенно случайно это совпало с первым днем работы посла.  Они сделали несколько официальных визитов (невысокого ранга).

На следующий день, - пишет Ремник (а мы должны помнить, что у профессионала подобного ранга нет случайных слов; в данной фразе важное именно это - «на следующий день», т.е., как писали позже, «не распаковав чемоданов»),  они встречаются в  посольстве США с некоторыми из самых известных антиправительственных фигур в кругах правозащитников и лидеров оппозиции.

МакФол был слегка озабочен скоропалительностью этой встречи, но сказал себе: «Мне нечего бояться, я  сторонник демократии и двухвекторного подхода, и не собираюсь это скрывать».

В рамках этой двухвекторности на второй день своего пребывания на посту посла он провел встречу с антикремлевскими кругами. С этого все и понеслось.

Первый телевизионный канал тут же вспомнил,  что МакФол написал книгу об «оранжевой революции» в Украине», и еще другую – под названием  «Россия: Незаконченная революция. Политические перемены от Горбачева до Путина ». Проправительственный журналист ядовито спросил: «Он что, приехал закончить «незаконченную» революцию?»

Так за МакФолом эта мантра и осталась: «Он приехал  организовать в России цветную революцию!»

***

Тут Ремник возвращается в недалекое прошлое.

В 1990 году МакФол, аспирант двадцати с чем-то лет, время от времени  появляется  в демократических кругах Москвы. Он проводит время со многими активистами оппозиционных движений, задает множество вопросов, предлагает помощь и консультации. Он знает, «как надо», и пытается помочь.

Эта его комсомольская уверенность напоминает  мою хорошую приятельницу, которая в детстве писала от руки атеистические листовки и раздавала их бабушкам у церкви. Она точно знала, что Бога нет, и была уверена: стоит ей раскрыть этот секрет бабушкам, как те «перевербуются», не забыв при этом поблагодарить ее за науку.

 МакФол  раздавал учебные пособия, переведенные на русский язык, с названиями вроде “Как баллотироваться на выборную должность”.

Наивный и одновременно упорно-амбициозный, он был полон решимости помочь установить раз и навсегда либеральные ценности в обществе, где тысячу лет царили только лишь абсолютизм и кнут.

Тут у Ремника есть небольшой намек, но мне хочется его усилить: привычный фатализм,  жалобы и стенания новых либералов он  тогда принимал за чистую монету, за желание действовать.

На самом деле, как утверждают некоторые знающие люди, российские оппозиционеры никогда по-настоящему не стремились к власти. Нахождение в оппозиции как бы и  было их целью.

«Есть профессия такая в России - «оппозиционер»...

Среди научных интересов МакФола был целый спектр освободительных движений в пост колониальной Африке: Мозамбике, Зимбабве и Южной Африке. Революция преобладала не только в сфере теоретических изысканий, но и, что называется, в сердце.

Как-то один из интервьюеров спросил молодого студента, претендующего на именную стипендию: «Как примирить ваше желание учиться в Оксфорде и получить данный грант с тем фактом, что грант спонсирует Сесил Родс, столп т.н. “white supremacy”- теории превосходства белой расы? Что вы будет делать с такими «кровавыми деньгами»?

- Я использую их для перемены режимов! - гордо ответил студент.

МакФол – характерный пример того, как левый либерализм «красноватого» оттенка («маков цвет», скаламбурим мы, вспомним фамилию посла) из студенческих аудиторий приходит в реальную жизнь и со всей своей горячностью и самоуверенностью начинает вести себя там, как слон в посудной лавке.

Ремник описывает одну встречу, говорящую о том, что активность МакФола  у многих вызывала обеспокоенность.

Как-то перед возвращением в Америку МакФол отправился к своему научному руководителю в Москве, некоему господину по имени Аполлон Дэвидсон. Он поблагодарил Дэвидсона за помощь и сказал, прощаясь, что скоро вернется.

«Вы не вернетесь», - возразил Дэвидсон.

МакФолл был потрясен.

«Вы приехали сюда, чтобы выполнить один проект, - сказал Дэвидсон, - но делаете много чего другого».

МакФол принимал активное участие в выборах Ельцина. С приближением выборов Ельцин уволил своего серого кардинала Коржакова и поручил свою избирательную кампанию совету из олигархов, которые знали, что не могут себе позволить такую роскошь, как уход Ельцина.

Майкл МакФол написал: «хорошие ребята» победили. Его книга, посвященная этим выборам, вызвала у Ремника  некоторое недоумение - в ней раскрывались многие неприглядные стороны выборного процесса.  Когда он сказал об этом МакФолу, тот ответил:

«Когда выступаешь одновременно и аналитиком, и адвокатом, всегда так случается».

Следует понимать так: говоришь больше, чем нужно. Он признался, что в то время, как его американские друзья выступали только за честные выборы, его русские друзья уверяли, что допустить победу Зюганова (он был тогда конкурентом Ельцина) было бы катастрофой.

«Я разрывался между ними!».

Сочетание идеализма и амбиций влекли его в Вашингтон. Он встречался с администрацией Буша и Чейни.

Самое удивительное – и для меня это главное в статье Дэвида Ремника, - что взгляды ультра-либерального Майкла МакФола удивительным образом совпадали со взглядами завзятых консерваторов.

Я даже не знаю, есть ли другая тема, кроме России, где бы такое взаимопонимание имело место.

***

Дэвид Ремник большой кусок своей статьи посвятил Путину, причем рискнул найти в  нем черты, контрастирующие с общепринятой характеристикой.

Он заметил, что к концу советского периода офицеры КГБ вроде Путина почти столь же пренебрежительно относились к коммунистической идеологии, как самые завзятые диссиденты.

Он цитирует Путина, который в 1999 году сказал, что коммунизм был «тупиком, далеким от основного русла цивилизации”.

Опираясь на резкий рост цен на энергоносители, Путин выиграл огромную общественную поддержку (ту, которой у Ельцина и близко не было), подняв зарплаты и пенсии, устранил дефицит бюджета, и создал городской средний класс. При этом он также создал свою собственную олигархию, состоящую из старых ленинградских приятелей и коллег из службы безопасности.

Народ молчал и даже относился к этому «с пониманием», потому что относительное процветание и личная свобода были, по сути, беспрецедентными. Впервые, миллионы россиян стали проводить отпуска за границей, получили ипотечные кредиты, купили иномарки, перестроили на европейский лад квартиры.

Государство стало удивительно равнодушным к тому,  что жители страны читают, что смотрят, кому и где  поклоняются. В то же время государственные СМИ находились под наблюдением властей (сейчас оно многократно усилилось).

Это стали называть  красивым словосочетанием «суверенная демократия».

Ремник еще раз подчеркивает, что Путин отнюдь не был анти-американистом в начале своего правления. Скорее, наоборот.

Он жаждал участия в мировой экономике и ее институтах. Он был первым иностранным лидером, который позвонил со словами соболезнования и предложением помощи президенту  Бушу после  9/11, позже он  предложил свою помощь с Афганистаном. (С Джорджем Бушем у них вообще было небывалое взаимопонимание. Буш сказал как-то, что  заглянул в глаза Путина и увидел его душу. А после выхода на вольные хлеба бывший президент Америки даже написал портрет Владимира Путина. Картину маслом).

Он даже говорил о вступлении России в НАТО.

«Россия является частью европейской культуры,- сказал он в интервью BBC в 2000 году. - И я не могу представить нашу страну в отрыве от Европы и всего цивилизованного мира».

Это был дух определенной взаимной приязни. Но он испарился очень быстро.

В 2009 году Путин принимал Обаму в его загородной резиденции и, как вспоминает МакФол, прочел ему пространную лекцию, которую можно было озаглавить «История американских обманов». «Только через час Обаме удалось вставить нечто вроде «Хэллоу», - с юмором пишет МакФол, - и добавляет: “Сказанное Путиным совершенно не соответствовало действительности, но это было его видение мира». 

Путин потребовал, чтобы США «уступили» ему бывшие советские республики - Украину прежде всего - как российские  сферы влияния. Он не скрывал, что упоение США после  победы в холодной войне внушает ему беспокойство.

Он напомнил, как США, игнорируя робкие протесты Ельцина, стали бомбить Белград и Косово. Напомнил и про Горбачева. Тот всегда говорил, что США обещали в обмен на его согласие на воссоединение Германии, что NATO не будет расширяться на восток.

Тем не менее в 2004 году NATO включило в свой состав семь новых стран: Словакию, Румынию, Болгарию, Словению и три страны Прибалтики.  А потом, в том же году, разразилась «оранжевая революция» в Украине, которую Путин видел как осуществленный западной проект. 

«Именно в это время, - пишет Ремник, - Путин резко пересмотрел свою идеологию. Теперь он ставит Россию в центр анти-западной социально-консервативной оси.  (Впрочем, пока никакой оси нет, а есть Россия против всего мира).

«Конечно, это консервативная позиция, - сказал Путин в своем выступлении в прошлом году, - но, говоря словами Николая Бердяева, консерватизм – это не то, что предотвращает движение вперед и вверх, а то, что препятствует движению назад и вниз, в хаотическую тьму».

Путин как бы намекал, что без него и без его консерватизма в России может наступить хаос.

Вряд ли эта «лекция» возымела успех, скорее, наоборот. Обама видел перед собой только непонятного горячего господина, который что-то ему пытается втолковать.

Между тем МакФол продолжал допускать проколы.

Однажды он отправился на встречу с правозащитником Львом Пономаревым и напоролся на «дискуссию» с преследовавшим его корреспондентом НТВ, знавшим о всех его передвижениях. Он обвинил репортера в незаконной слежке, причем были записаны такие его слова: «Россия -  дикая нецивилизованная страна!»

Позже в Твиттере он сказал: «Я говорю на плохом русском и поэтому оговорился. Я хотел сказать, что репортер НТВ вел себя дико. Я очень уважаю Россию».

В другой раз Макфол на том же Твиттере объявил, что  направляется на какое-то мероприятия в E-burg. Он хотел сказать: «Екатеринбург». К сожалению, у него получилась нецензурная двусмысленность. Целый город на него обиделся.

Эти неуклюжие моменты и растущее раздражение привели к тому, что один русский друг посоветовал МакФолу «залечь на дно», и добавил: Путин недавно сказал о вас: «Что с этим парнем? Он явный подстрекатель и  какой-то демагог».

В посольстве по вечерам МакФол писал  свои докладные в Белый дом, полные глубокого пессимизма относительно будущего  российско-американских отношений. 

Тем не менее, все было не так плохо. Когда Президент Обама был избран на второй срок, МакФол почти уговорил его посетить Москву. Уже дошли до дат и организационных вопросов, когда тут  свалился  Эдвард Сноуден, который нашел пристанище в Москве.

«И вдруг все изменилось - мы все очутились в новом мире».

4 февраля посол Майкл МакФол объявил о своей досрочной отставке. Его работа длилась два года. Он вкладывал в свою работу душу - как он ее понимал, - но его пребывание в роли посла не  было успешным. Отнюдь нет.  

Почему же так случилось?

Снова встает на повестку дня вопрос профессионализма.

Как кажется многим экспертам, в своих назначениях президент Обама часто больше руководствуется идеологическим и партийным родством с претендентом, чем его деловыми качествами.

В марте, когда Путин аннексировал Крым, МакФол поддержал  все шаги администрации (санкции, изоляцию и пр.), но сказал удивившие многих слова, что США не обладают больше  тем моральным авторитетом, какой был у них  большую часть двадцатого века.

***

Спустя какое-то время после возвращения МакФола Ремник посетил его в Пало-Алто. Его офис был  завален книгами. Это были разнообразные  труды времен перестройки, повествующие  о  путях перехода к демократии.

МакФол испытывает горячую неприязнь к Путину, но где-то понимает его: «Такой у Путина склад ума и такой предшествующий опыт. Он везде видит  заговор и конспирацию, и решительно считает, что именно они являются основными компонентами нашей внешней политики. Он сказал это и президенту, и госсекретарю Керри. Он даже считает, что мы инициировали арабскую весну.  Он считает, что мы используем силу против режимов, которые нам не нравятся. Он грубо преувеличивает роль ЦРУ в определении нашей внешней политики. И он уверен, что мы настроены против него лично».

В прошлом месяце президент Обама назначил нового посла в Москве - Джона Теффта, дипломата с многолетней карьерой, который был послом в Украине, Литве и Грузии. Эта география не очень-то очаровывает Кремль, но там считают, что профессионал – это то, что сейчас нужно русско-американским отношениям.

Подготовила

Ася Крамер