Парадоксы октября

7 ноября - очередная годовщина Октябрьской революции. [!]Сегодня считается хорошим тоном утверждать, что, начиная с этого момента вся жизнь русского народа, а то и всего человечества, пошла наперекосяк. Насчет всего человечества я, конечно, не знаю, но вот в истории России событие это, как мне кажется, сыграло роль по меньшей мере неоднозначную.

Что и говорить, ужасов, горя, страданий Октябрьская революция принесла действительно немало. Но, с другой стороны, надо подумать и о том, каковы были альтернативы. Конечно, нас всех учили, что история не допускает сослагательного наклонения. Но на самом деле вырывать события из контекста и оценивать их по каким-то вневременным критериям - подход тоже не научный. Давайте просто попробуем представить себе, что ждало бы Россию, если бы в октябре 1917 года большевики не смогли бы взять власть в свои руки.
В конце XIX века жил в России такой замечательный философ - Константин Николаевич Леонтьев. Современники его, как водится, не ценили, считали ретроградом, консерватором и пустым фантазером. Так, например, их очень веселили рассуждения Леонтьева о том, что скоро настанут такие времена, когда женщинам будут специальные таблетки давать, чтобы они детей не рожали (это, напомню, было сказано им в 70-х годах позапрошлого века, когда не только противозачаточных средств, но и пенициллина-то еще не было). Больше всего на свете Леонтьев боялся того, что он называл "смесительным упрощением", то есть слияния всех народов в одну бесцветную массу, утраты ими своей самобытности и оригинальности. Именно этот процесс он наблюдал в Европе (где он долгие годы проработал на дипломатической службе) и очень опасался того, что и в России начнется нечто подобное. Был он убежденным монархистом и глубоко верующим, церковным человеком (под конец жизни постригся в монахи с именем Климент), но даже со славянофилами не мог найти общего языка, так как возражал против помощи сербам, предрекая, что они втянут Россию в страшную войну. Над этими его теориями тоже смеялись. Уважительно относился к Леонтьеву, пожалуй, один только Василий Розанов, да еще посетивший его почти уже перед самой кончиной Л.А.Тихомиров - впоследствии крупнейший теоретик монархизма, автор самых фундаментальных трудов на эту тему, но в 80-е годы XIX века начинавший, подобно многим другим русским философам типа Бердяева и отца Сергия Булгакова, с марксизма.
Услышав от молодого Тихомирова пространный рассказ о том, какое будущее марксисты готовят России, Леонтьев буквально вскочил со своего смертного одра. Глаза его загорелись. "Вот оно, - сказал он, - вот оно то, что нам нужно для того, чтобы все это подморозить." Тихомиров впоследствии вспоминал, что был несказанно удивлен такой реакцией человека, который по консервативности своих взглядов мог сравниться разве что с Победоносцевым, и истинный смысл слов великого философа дошел до него только намного позже. К сожалению, до многих из уже наших современников он никак не может дойти до сих пор.
Леонтьев скончался в 1891 году, то есть в момент наивысшего расцвета русской государственности, но при этом он прекрасно видел, что российское общество тяжело больно, так как уже тогда оно было поражено смертельной бациллой либерализма, постепенно разъедавшей основы, на которых держалась вся страна. И в отличие от большинства своих сограждан он прекрасно понимал, что если не будет этой самой "подморозки", Россия очень скоро превратится в европейскую окраину, где будет безраздельно царствовать занудный, бездарный и самодовольный среднеевропейский буржуа. Царство мещанства, потеря своих духовных корней и традиций, скатывание в болото "смесительного упрощения", а в конечном итоге и полное подчинение западу были России обеспечены. И вот тут, как мне кажется, и кроется ключ к пониманию революции 1917 года.
Первым делом необходимо напомнить, что революций в том поистине роковом для России году было две, и главная из них произошла все-таки не в октябре, а в феврале, о чем большинство сегодняшних историков предпочитает забывать. Довольно последовательно эта "забывчивость" выражена Станиславом Говорухиным в его фильме "Россия, которую мы потеряли". У него получается, что потеряли мы ее в октябре 1917 года, хотя на самом деле законная власть была свергнута на восемь месяцев раньше, и сделали это не большевики, а представители самых что ни на есть правящих классов - генералы, высшая аристократия и интеллигенция (профессура, адвокаты и т.д.). Именно они были настоящими революционерами, заговорщиками, предателями и могильщиками России. Именно они изменили присяге и свергли своего Государя. Именно они в надежде взять власть в свои руки подбивали к бунту петроградскую чернь и боявшиеся отправки на фронт резервные полки. Именно они в конечном итоге и привели во власть тогдашних гайдаров, чубайсов, немцовых, явлинских и кохов. Только звали их тогда Керенский, Гучков, Некрасов. Идеи же они исповедовали те же самые, что и сегодняшние так называемые "реформаторы", да и способности к управлению государством у них были примерно такие же. Прикрываясь все теми же лозунгами "приобщения к цивилизованным народам Европы за пятьсот дней", они за неполных восемь месяцев своего правления умудрились развалить армию, разрушить российскую экономику и парализовать всю транспортную систему. После этого Керенский сбежал в Финляндию, переодевшись в женское платье и, точно как Горбачев сегодня, долго еще потом рассказывал, как хорошо он все задумал и как большевики помешали ему превратить Россию в Англию или Францию.
То, что грянуло в октябре, было уже совершенно другой революцией. Конечно, Ленин продолжал использовать свои пропагандистские лозунги "борьбы с самодержавием", но ведь никакого самодержавия в России на тот момент уже не было в помине. Белые его тоже, кстати, не хотели. Государь Николай Александрович пробыл под арестом (арестовало его, между прочим не ЧК, а Временное правительство) год и пять месяцев, но за это время не было предпринято ни одной попытки Его освобождения. Главной целью белого движения была вовсе не реставрация монархии (хотя иногда это и провозглашалось на словах), а установление в России власти разогнанной большевиками говорильни Учредительного собрания, то есть на самом деле - безраздельного правления полностью ориентированных на запад аристократов и мечтавшей о ничем не ограниченной эксплуатации российских ресурсов (в том числе и людских) буржуазии. Сегодня можно сколько угодно лить слезы о том, какое всеобщее процветание эти люди построили бы от Карпат до Тихого океана, но на самом деле о примерных результатах их деятельности мы можем судить по тому, чего удалось добиться их духовным наследникам за последние 10 лет.
Столь же двойственным было отношение белых и к Православию. Да и как оно, спрашивается, могло быть другим, если истинно верующих, воцерковленных людей среди тогдашнего дворянства и интеллигенции практически не было. Достаточно напомнить, что уже на следующий день после февральского мятежа во многих храмах начали возносить многолетие Временному правительству, и даже некоторые иерархи не постеснялись выразить верноподданические чувства новой власти.
Знал это, наверное, и русский народ. Большевики во многом обманули его своими обещаниями, но виноваты не те, кто обманулся, а те, кто обманывал. Не те, кто поверил в мечту и утопию, а те, кто использовал эту доверчивость в своих целях. В любом случае нелепо думать, что какая-то жалкая горстка большевиков разгромила многомиллионную белую армию, а вместе с ней и всех басмачей, "зеленых", белочехов, японцев и англо-американские войска (об интервенции Антанты в 1918-1920 гг. сегодня тоже почему-то забывают). Конечно, это было бы совершенно невозможно, если бы против всей этой нечисти не поднялось подавляющее большинство населения России. Причем, подчеркну еще раз, поднялось оно вовсе не против монархии, а против иностранных оккупантов и - главное - против "бояр", которые испокон веков мечтали о том, чтобы вырвать власть из рук Царя и тогда уж вдоволь поэксплуатировать своих крепостных. Только Царь всегда считался на Руси единственным защитником от боярского произвола, и справедливость этой народной веры мы можем наблюдать и сегодня, когда спасения от новых олигархов и региональных баронов у русских нет уже вообще никакого.
Сам Ленин, кстати, никогда не предполагал, что революция в России может произойти еще при его жизни. И конечно, не будь февральского мятежа, не было бы и никакого октября. Скорее, даже наоборот. Поспешность, с которой изменники-генералы и думские "агенты влияния" произвели свой переворот, объяснялась как раз тем, что подготовка к весеннему наступлению на германском фронте была в этот момент уже закончена. Полностью была решена и искусственно созданная теми же самыми лицами проблема обеспечения армии боеприпасами. Россия была сильна как никогда, и в ближайшие месяцы должна была победоносно закончить войну и выйти к Константинополю. Тогда все надежды дворян и интеллигенции вырвать власть из рук законных правителей были бы похоронены навсегда. Именно этого они не могли допустить. Именно поэтому они и восстали.
А большевики, количество которых, вопреки их названию, исчислялось буквально несколькими тысячами, просто сумели встать во главе той народной стихии, которая не хотела отдавать страну в руки предателей. Конечно, немало народа сражалось и на стороне белых. Гражданская война расколола страну надвое, и как убедительно показал в своих книгах выдающийся русский историк Вадим Кожинов, многие не хотели ни тех, ни других. Но в итоге большинство все-таки встало на сторону той власти, которая хотя бы теоретически имела шанс сохранить страну и государство. Тот же Кожинов документально доказал, что настоящие патриоты среди белых офицеров очень быстро перешли в Красную армию, так как прекрасно понимали всю антинародную, прозападную сущность белого движения. И если вы сомневаетесь в правильности выбора русского народа, только представьте себе, что было бы, если бы в 1941 году в Кремле сидел Гучков, а русской армией командовали Корнилов или Деникин.
Февральская революция была кульминацией того кошмара, который предсказывал Константин Леонтьев, а Октябрь - той "подморозкой", которая защитила Россию еще на несколько десятилетий, помогла ей выстоять в самой страшной войне за всю историю человечества, а главное - дала ей еще один шанс сохранить себя. Цена за это была заплачена страшная, но задешево ничего хорошего все равно приобрести нельзя. Сегодня все почему-то считают, что альтернативой большевикам были утонченные барышни и чудаковатые профессора-преподаватели древних языков. А ведь на самом деле речь шла именно о том, чтобы сохранить страну или просто отдать ее на растерзание батьке Махно, атаману Семенову и экспедиционному корпусу Антанты. Сослагательного наклонения история, может быть, и правда не признает, но все же нельзя спорить с тем, что породил все это февраль 1917 года, а Октябрьская революция спасла Россию. Спасла, может быть, даже вопреки своим декларируемым целям и замыслам. Спасла не сама по себе, а своим потенциалом, который проявился гораздо позже - уже после того, как все ее вожди-интернационалисты были перебиты самым главным антикоммунистом на свете Сталиным. Спасла уже тем, что не допустила никакой другой из всех имевшихся после свержения законной власти альтернатив.