С ДРУГОЙ ПЛАНЕТЫ

В мире

Виктор Степанович Черномырдин не питает плохих чувств к Украине и украинцам – просто не знал, что о руководителях другого государства Чрезвычайный и Полномочный Посол должен говорить уважительно, подбирая дипломатические выражения. Положение обязывает, правила такие, протокол называется.
Он их не знал. И на страницах популярной российской газеты рассуждал в свойственной ему легкой манере о президенте Украины Викторе Ющенко, о премьер-министре Юлии Тимошенко, их политических перспективах: “Собачатся между собой, кроют друг друга... В открытую, по телевидению! Вот, пожалуйста - она подписала нужное же для Украины, а он сейчас придирается: где деньги, Зин?.. С этим украинским руководством договориться нельзя. Придут другие люди - посмотрим. Обязательно трезвые придут, нормальные”.
Потом поделился с корреспондентом анекдотом: “Стоят, значит, на майдане два пьяных мужика. Один говорит: “Слушай, а кто это в оранжевом шарфе?” – “Пан Ющенко”. – “А кто сзади него с косой?” – “Неужели смерть?”
После этого Виктор Степанович, наверно, очень удивился, когда его вызвали к министру иностранных дел Украины и пригрозили объявить персоной нон грата и выслать за пределы страны. И даже возмутился: “Напугали бабу туфлями с приличным каблуком. Меня это не волнует. Я уже, как говорится, не в том ранге, чтобы еще меня пугать. Не из пугливых”.
Удивилась, возмутилась и значительная часть российского населения, в первую очередь политики и верноподданные журналисты-обозреватели. “Если с нашим послом - тем более таким известным и любимым, как Виктор Степанович, - что-то случится, мы все встанем за него грудью”, - сказали неофициально в министерстве иностранных дел. Газета “Известия” вышла со статьей под заголовком: “А не посол бы Ющенко?”
С официальных лиц и прессы взятки гладки – скажут и напишут то, что велят. В то же время в их реакции много искреннего. После развала Советского Союза в значительной части российского общества почему-то утвердилось снисходительно-презрительное отношение к бывшим братским республикам. Словно муха укусила: “Какая там может быть независимая Украина или, прости господи, Чучмекия?! Вчера еще из Москвы указания получали, а сегодня - гляди-ка ты!..”
Справедливости ради надо сказать, что многие россияне преисполнены презрения не только к бывшим союзным республикам. Все, что не Западная Европа и не Северная Америка, стало вызывать в широких массах пренебрежение. Европа с Америкой – другое дело. Тут просто агрессия.
Особенно когда нас уличают в чем-то нехорошем. Как ни странно, самое благодатное поле для отпора злопыхателям – допинговые скандалы в спорте. Каждый уличенный становится под нашими осинами если не национальным героем, то объектом защиты, повышенного внимания и консолидации активных граждан. Лыжница Лариса Лазутина, дисквалифицированная за употребление допинга на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити, приехала на родину в ореоле жертвы антироссийского заговора. Ее тотчас ввели в Совет по физкультуре и спорту при президенте России, избрали депутатом Московской областной думы. Метательница ядра Ирина Коржаненко не вернула золотую медаль, полученную при помощи допинга на Играх-2004 в Афинах, и давала интервью: “Наших спортсменов сдают за шапку сухарей... Огромное число спортсменов, болельщиков на моей стороне. Подходят ко мне и говорят: “Ирина, ни в коем случае не вздумай отдавать медаль!” Когда по решению УЕФА за употребление бромантана дисквалифицировали футболиста Егора Титова, болельщики на матчи его команды “Спартак” выходили с баннерами: “Егор, мы с тобой!”, а газета “Известия” срочно сделала его обозревателем и еженедельно печатала его колонки с фотографией автора.
Трех биатлонистов, уличенных накануне чемпионата мира 2009 года в употреблении допинга, национальными героями не сделали. Их сделали доказательством коварного, злобного отношения к нам во всем мире. Пожалуй, после 2002 года это была самая крупная кампания по мобилизации общественного мнения. Самый мягкий заголовок в прессе такой: “Допинговый скандал: война против российского спорта или печальная действительность?” В основном же вопросов не ставили. Писали просто: “Складывается ощущение, что весь мир объединился против сборной России”. Телевизионные репортажи с чемпионата мира превратились в репортажи ненависти, комментатор кричал: “Наш ответ Чемберлену!” И рассказывал, какие гады биатлонисты из других стран: не только сторонятся наших, но даже и осуждают российских спортсменов, а шведский тренер Пихлер и вовсе перешел грань – призывает к бойкоту.
Тотчас же появилось коллективное письмо президенту России: “Российские позиции в мировом биатлоне настолько слабы, что о нас вытирают ноги, чиновники не способны защитить наших спортсменов”. Взбудораженные и настропаленные репортажами ненависти, некоторые россияне засыпали иностранных хулителей угрозами. Шведскому биатлонисту Нильсону писали в его блог: “Добро пожаловать в Ханты-Мансийск! (Там предстоит очередной этап кубка мира по биатлону. – Ред.) Мы ждем тебя! Ты умрешь от рака, ублюдок!”. Угрожали и шведскому тренеру Пихлеру. На пресс-конференции российского биатлониста Максима Чудова спросили: “Вы присоединяетесь к угрозам в адрес Пихлера?” Лидер российской сборной сказал: “Если бы у меня что-то было к нему, я бы подошел и ответил по-мужски. Просто врезал бы разок – и все. Говорить за глаза не люблю”.
Международная федерация биатлона объявила, что немедленно рассмотрит вопрос о безопасности иностранных спортсменов на предстоящих соревнованиях в России. Тут пресса опомнилась - в спортивных передачах болельщиков призвали быть сдержанными, а то нас лишат и этапа Кубка мира, и чемпионата мира, или даже зимней Олимпиады.
К счастью, на прошедшем в пятницу заседании Международной федерации никаких санкций к нам не применили, отложили решение на 30 дней и пока удовлетворились гарантиями безопасности со стороны МВД РФ (вот до чего дошло).
Более всего меня поразило интервью шведского биатлониста Матиаса Нильсона после заседания исполкома.
“Так странно, - говорил он. - Если бы то же самое случилось в команде Швеции, это бы звучало в прессе абсолютно по-другому... Эти люди получили бы по полной программе в прессе и ни при каких условиях не остались бы в команде... У нас после допинга спортивная жизнь заканчивается. Поэтому нам очень сложно понять, что сейчас происходит в России. А русским, думаю, сложно понять нас. Мы - представители разных культур, вот и все...”.
Нильсон говорил о нас, как о существах с другой планеты.
Москва