Вера, Надежда и Идея

Продолжение.  Начало в №№906-912
 

Часть 8. Домой!

Рима явно занервничала. Конечно, неприятно, когда при тебе и явно о тебе же говорят на непонятном языке. Честно сказать, я бы вообще таких гостей из своего дома выпроводила.

– Простите, вы знаете, что я не говорю и не понимаю русский, но чувствую, что речь обо мне... Не могли бы вы перевести? – обратилась она к нам с вопросом.

– Легко! – весело ответила Надежда. – Наша юная спутница считает, что Шейла сейчас где–то рядом. Размер дорожки указывает на то, что ее используют для инвалидного кресла. Навес тоже сделан не для дров – под ним просматриваются свежие следы шин... Рима, прошу вас, просто скажите Шейле, что мы от Альберта, что он все еще не женат, что он по–прежнему любит ее!

– О, Господи! Да разве это возможно? Ну, подумайте сами – сколько лет прошло! О какой любви можно вести речь, это просто какое–то навязчивое состояние, честное слово!

– Знаете, мы, русские, говорим, что первая любовь не ржавеет..., – тихо заметила я.

– Я не знаю, что говорят русские, я знаю, что любовь – да, действительно может жить всю жизнь, но для этого ее надо подпитывать, а любить просто так, не видя друг друга...

– А Лаура и Петрарка? – спросила Катя вдруг.

– Что Луара и Петрарка? – нервно отреагировала Рима. – Лаура жила на соседней улице, он видел ее каждый день! Она принадлежала другому мужчине, это ли не подпитка? И,  потом, сам Петрарка нарожал кучу внебрачных детей, то есть как мужчина он жил полноценной жизнью. А Альберт что – ушел в монахи?

– Нет, он пытался жениться, точнее, женился, но его хватило на полгода, хотя супругой его была прелестная девушка, – ответила Надя. – Зря вы так, Рима, честное слово, зря.

– Я просто не хочу, чтобы она питала какие–то пустые иллюзии и надежды... Я не хочу, чтобы он разбил ей сердце, вы не представляете, как сложно было спасти ее...

– Но, наверняка вы говорили ей об Альберте, когда надеяться можно было только на ее собственную силу духа... – тихо сказала я.

– Да, говорила, но тогда важно было только одно –  чтобы она выжила! И я заклинала ее его именем: ты выживешь, ты восстановишься, ты поедешь к нему! Она только отмахивалась – не хочу портить ему жизнь, но при этом я видела: когда она смотрела на его фотографии, когда она слышала его имя, то у нее как будто крылья за спиной вырастали! Она становилась сильнее в несколько раз. Конечно, его имя помогало мне лечить ее...

– Так почему сейчас вы решаете за нее? – спросила Катя на английском с чудовищными ошибками, но суть вопроса Рима поняла.

– Потому что, детка моя, Шейла – это единственное, что у меня есть в жизни, и я не хочу, чтобы ей разбили сердце...

По потолку и стенам вдруг запрыгал солнечный зайчик. Наверное, машина остановилась где–то рядом, солнце светило в ее зеркала, и посылало в дом сигналы.

– Это ведь сигнал для вас? – вдруг спросила Катя Риму.

– Это просто солнечный зайчик, детка моя, – ответила Рима. – А вам пора уходить. У меня много дел. Извините. Все, что я хотела сказать, я сказала.

Мы встали, чтобы попрощаться. Что тут поделаешь, настаивать – означает оказаться в полиции. Рима высказала нам свое мнение, и в душе я с ним согласилась – она с таким трудом вытащила племянницу с того света, а тут мы и какой–то там далекий Альберт...

– Шейла посылает ей сигналы откуда–то сверху, – тихо сказала Катя Наде. – Это не солнце. Это определенные слова, смотрите, зайчик движется не хаотично, а по какой–то определенной схеме – длинный–короткий, длинный–короткий, короткий, короткий, короткий!

– Ищи ее, Катя, – также тихо ответила ей Надежда, пытаясь выйти из узкого прохода между столом и диваном. – Делай вид, что уходишь и ищи. Рима, большое спасибо вам! – Надя протянула руку хозяйке и начала говорить медленно, растягивая каждое слово. – Я прекрасно поняла вашу позицию, мы все ее поняли.

– Шейла! – крикнула вдруг Катя и замахала рукой. 

Я подняла глаза наверх – там, на втором этаже за частыми балясинами перил кто–то махнул ей в ответ рукой. Из–за странного освещения рассмотреть махающего не было никакой возможности. Виднелась только рука и часть макушки с торчащим хвостиком.

– Вы перешли уже всякие границы! – нервно сказала Рима. – Уходите или я вызову полицию!

– Она не может говорить, но она все слышит, не правда ли? – спросила Надя. – Вполне возможно, что она слышала весь наш разговор... Мы уйдем, но как вы себе представляете вашу жизнь дальше? И кто вам дал право решать за Шейлу? Ведь она явно хочет с нами поговорить, и вы это знаете!

– Хорошо! – почти истерично вдруг выкрикнула Рима. – Я ей не враг. Пойдемте со мной, но учтите, если что–то случится, вся вина за ее испорченную жизнь ляжет на вас! – она взяла Надежду за руку и буквально потащила наверх. Мы с притихшей Катей остались на первом этаже ждать.

Катя присела на диван и жестом предложила мне сделать тоже самое.

– Интересно все–таки, а почему с рыбками–то надо иметь машину... – пробормотала она себе под нос, и я засмеялась.

Надя спустилась через полчаса, за ней вслед по специальному настилу съехала улыбающаяся Шейла! 

Жива! Она все–таки жива! Тоненькая молодая женщина, она почти не изменилась и была очень похожа на себя десятилетней давности. Больше того, она не лежала в коме, она могла сама управлять своим инвалидным креслом. 

Я была очень удивлена, но Шейла удивила меня еще больше – подъехав к нам, она встала с кресла, сделала шаг мне навстречу и подала руку.

– Шейла пока не может говорить, – сказала Надя. – Если она далеко, то посылает сигналы зеркальцем или фонариком, чтобы тетя обратила на нее внимание.  Если близко, то использует специальную доску для общения.

Шейла продолжала улыбаться и кивала головой. Внешне она совсем не походила на инвалида.

– Она прекрасно выглядит, и может фактически все для себя сделать сама, – словно прочитав мои мысли, сказала Рима. – Да, есть проблемы с речью, она не может бегать, но хорошо отжимается, проходит в день на беговой дорожке по несколько километров, может подтянуться на турнике...

– Вот бы наша Вера ее увидела, удивилась бы, – сказала я. – Ведь то, что случилось с Шейлой, и то, как она выглядит сейчас – это просто потрясающе!

– Я больше вам скажу, – с гордостью произнесла Рима. – Это, по сути, второй случай за всю историю медицины... Чтобы с таким–то диагнозом, да так восстановиться...

– Шейла, девочка моя, все будет хорошо, – Надя пожала руку молодой женщине. – Помни все, что я тебе сказала про Альберта. И все будет хорошо. А нам действительно пора.

– Может быть, кофе, чай, сок? – спросила Рима. 

– Я бы не отказалась...

Было непонятно, куда так торопится Надя, но подруга толкнула меня локтем в бок:

– Там ее Альберт по скайпу ждет, она спустилась только, чтобы сказать нам всем «спасибо».

Ах, вот как! 

Ну, тогда, конечно, нам пора, тем более, и Катю надо куда-то пристроить, и город хоть чуть-чуть посмотреть, а обратные билеты у нас уже на сегодняшний вечер. 

Мы тепло распрощались с хозяевами и вышли из дома. Уставшие и довольные, мы направились к автобусной остановке.

– А рыбки–то, рыбки! – вдруг спохватилась Катя.

– Я тебе сама про них объясню, – улыбнулась Надя. – Тут такой закон есть, ты можешь перевозить рыбок в аквариуме в автобусе, только если они сохраняют спокойствие! Вот и все.

– Ну и законы, – пробормотала Катя.

– Извините, что так быстро вытащила вас из этого дома, не хотела задерживать Шейлу – Альберт ждал ее у компьютера. История, конечно, потрясающая. Шейла решила сделать Альберту неожиданный и приятный подарок, сюрприз. И отправилась за ним в другой город – там продавалось какое–то редкое ружье, Альберт им грезил в то время, да и сейчас тоже. 

По дороге у нее случился инсульт, врачи позвонили тетке, пока тетушка добиралась, случился еще один, потом третий... Короче, можете себе представить шок Шейлы: она вышла из дома фактически чтобы купить подарок, и всего через несколько часов стала инвалидом, который может двигать только зрачками... И, главное, –  разум ее сохранился, а вот тело было поломано.

Надо отдать должное ее тетушке Риме, она буквально вытащила ее. Но и Шейла молодец, если бы не ее настрой на победу, не бывать этому никогда. Шейла понимала, что прежней она никогда не станет: пока она была в госпитале, она слышала, что о ней говорят врачи. 

 

Первое письмо Рима написала Альберту сама – ей было его очень жаль. А второе уже диктовала   Шейла. Знаете, я надеюсь на самое лучшее, все–таки по статистике двое из пяти женятся на своей первой любви. И кто знает, что будет в этом случае... Не зря же он ждал ее столько лет!

Надя замолчала, и мы тоже не говорили ничего. Дай Бог, чтобы у Альберта и Шейлы все сложилось и дальше. Тут мы уже ничем помочь не могли. 

В думах о былом мы добрели до остановки автобуса.

– Ну, что дальше? – бодро спросила Надя Катерину.

– До Нью–Йорка возьмете? – робко спросила девушка. – Билет я сама оплачу, деньги–то есть!

– Да чего же не взять, – засмеялась я. – Тем более такую наблюдательную дамочку. Поехали! А там посмотрим.

Мы добрались до станции, оставили там вещи, а потом пошли гулять по городу. Погода стояла замечательная, настроение у нас тоже было прекрасное, да как не быть – мы помогли влюбленным! Надеюсь, что помогли. Да нет, уверена, что помогли!

Мы купили мороженое и гуляли в парке. Мимо нас прогуливались молодые родители с детьми, все было тихо–мирно.


Мороженое таяло, есть его на ходу было неудобно, и мы присели на скамейку. На соседней сидел, судя по всему, молодой папаша. Рядом с ним стояла коляска голубого цвета. Ребенок молчал, наверное, спал. А папа оживленно разговаривал с кем–то по телефону.

– Я тебе говорю, нам пора домой, он плачет! Почему не слышишь плач? Да потому, что мы в парке, сама знаешь какой тут шум!  Хорошо, мы погуляем еще, но его слезы на твоей совести! Как это – какие слезы? Самые настоящие, у мальчика все лицо мокрое! Перестань смеяться! Я вообще не понимаю, что в этом смешного – ребенок заливается слезами, а ей смешно. Элина, Элина, алло!

Но жена, видимо, положила трубку. Мы с Надей переглянулись и засмеялись.

– А почему она не поверила?

– А ты спроси этого молодого человека, сколько его ребеночку, и сама все поймешь, – посоветовала Надя.

– Извините, а сколько вашему сыну? – тут же обратилась Катя к молодому отцу.

– Полтора месяца! – гордо ответил папаша.

– И? – подошла Катя к нам. – Ему полтора месяца, и что?

–  Наврал он про сына, – ответила я. 

– Погодите, девочки, мне Альберт звонит, – Надя вынула телефон из сумки. – Да, здравствуй, мой милый. Ну что ты, что ты... не надо плакать. Да ничего я такого не сделала, да о чем ты говоришь... Прекрати. Когда вылетаешь? Ну хорошо, хорошо, позвони мне, когда сможешь. Да, конечно, на свадьбу обязательно приеду!

Надежда положила трубку.

– Сегодня же он вылетает из Анкориджа. Сказал, что заберет Шейлу с собой и женится на ней... – подруга достала платочек и промокнула уголки глаз. – Надо Вере позвонить, если бы не она, никогда бы мы это дело не раскрыли.

– Да, – подтвердила я. – Вера сделала 80% работы, мы бы в жизни не догадались.

– Поехали на станцию, уже время, – предложила Катя. – И кстати, что там с ребеночком–то? Не забудьте, пожалуйста, разъяснить!

Мы переглянулись и засмеялись – Катя была настырна и ничего не забывала – неплохие качества на самом деле.

До станции было рукой подать. Мы пришли аккурат к посадке в вагон, билет себе Катя купила по интернету – она на удивление быстро освоилась в чужой стране.

– Ну что, девушки, домой? Домой! – почти крикнула Надя.

– А с ребеночком, девочка моя, вот такая ситуация... – начала Романова.

Почему Идея и Надежда не поверили словам молодого отца? Ответ и продолжение в следующем номере.