Это еще не реформы

Фондовую биржу по-прежнему лихорадит. Редкие и кратковременные передышки общей мрачноватой картины не меняют. Сумасшедший взлет в середине прошлой недели был похож на эстрадный номер во время затишья между боями. Биржевые эксперты ведут счет убыткам и пытаются объяснить происходящее. Убытки, если верить подсчетам, Америка понесла колоссальные. Основные биржевые индексы снизились на величину от 30 до 75 процентов, сумма потерь не может не тревожить - 7,7 триллиона долларов.[!] Именитым, мирового масштаба, компаниям нанесены тяжелейшие удары. Акции «Дженерал Электрик» утратили 56 процентов прежней стоимости, «Интел» - 75, «Дисней» - 62, «Кока-кола» - 49 процентов.
Главной и чуть ли не единственной причиной падения ценных бумаг часть экспертов считает подтасовки в бухгалтерских отчетах крупных корпораций. Публичное разоблачение ложных сведений ослабило доверие инвесторов к «большому бизнесу» и в конце концов вызвало на бирже панику. Если бы всего этого не случилось, акции не падали бы так стремительно. Иных причин нет - судя по официальным цифрам, далеко не все в американской экономике вызывает беспокойство. Валовой национальный продукт растет, инфляция, если и набирает обороты, то достаточно медленно, уровень безработицы еще далек от критических отметок.
Президент Буш не устает повторять, что верит в скорые перемены к лучшему, поскольку новые законы заставят руководителей компаний впредь придерживаться высоких этических норм. Некоторые обозреватели мотивируют свой столь же уверенный оптимизм ссылками на историю - случались и раньше досадные финансовые спады, но проходило время, и все налаживалось, да еще в удесятеренных размерах.
Один из них, Роберт Самуэлсон, например, вспоминает события XIX века. Тогда предприниматели, банкиры и финансовые спекулянты быстро наживались на освоении новых земель, прокладке каналов и строительстве железных дорог. А когда насытились, тут же потеряли веру в эффективность дополнительных вложений и ударились в панику. Период спада не только был коротким, но и послужил своеобразным трамплином для последующего резкого подъема экономики.
Нечто подобное происходит и в наши дни. Непомерная эйфория по поводу широчайших возможностей «новой технологии» совершенно естественно сменилась такими же непомерными разочарованиями. Пройдут и они. Были времена похуже - в 30-х годах безработица достигала 18 процентов, а в недавних 80-х безработица и снижение банковских ставок совместными усилиями привели к 13-процентной инфляции.
«Широчайшие свободы американского капитализма, - заключает Роберт Самуэлсон, - позволяют людям реализовать свои самые дерзкие мечты, удовлетворить самые высокие амбиции, но одновременно не исключают вероятность крупных экономических ошибок и болезненных нарушений этических норм». С таким чрезвычайно обобщенным суждением, конечно, не поспоришь. А вот об этике стоит потолковать подробнее.
В отличие от нынешнего министра финансов О’Нила, который в эти непростые дни хранит таинственное молчание, глава Федерального резерва Гринспен с доступным ему красноречием пытается объяснить, что происходит. Он тоже не считает ситуацию на бирже трагической, верит, что она стабилизируется, но при определенных условиях. Гринспен подчеркивает значимость нравственных факторов. По его мнению, американский бизнес заражен «инфекцией алчности», а благополучие многих слоев населения кое в чем «носит иррациональный характер».
К «алчности» мы еще вернемся. А что имеется в виду под термином «иррациональность»? Догадаться нетрудно, но вслух об этом говорить страшновато - протестам и возмущению не будет предела. Многие ведь считают нормальным, что в стране существуют ставки годовой заработной платы, в десяток с лишним миллионов долларов превосходящие средний уровень в 400 раз и больше, не говоря уже о сравнении с уровнем минимальным. Заметьте, речь идет не о прибыли удачливого бизнесмена, а о твердых ставках, которые вообще не зависят от доходности компании.
По-своему иррациональна и практика банковских займов. Взять ссуду легко и просто. Возвращать, вроде бы, гораздо труднее, однако это мало кого смущает, процедура банкротства тоже не очень сложна. В долг берут все - крупные, средние и крошечные компании, рядовые граждане с высоким, средним или вовсе ничтожным доходом. Совокупный внутренний долг американцев вплотную приблизился к объему валового национального продукта страны в годовом исчислении. Такое допустимо только в период резкого экономического подъема, когда высок уровень занятости населения. Но бум не вечен и случается не так уж часто.
Вряд ли вполне рациональным можно считать и непомерное потребление энергетических ресурсов. В Америке расходуется больше четверти всей добываемой в мире нефти. Не многовато ли? В результате растет политическая и экономическая зависимость страны от государств нефтеносных регионов. Да и благополучие потомков ставится под вопрос - энергетические резервы планеты не бездонны. Оно, конечно, красиво жить не запретишь, но все-таки неразумного перебора лучше избегать.
Так, может быть, сегодня не о чем особенно тревожиться? Череда оглушительных банкротств, ощутимое сокращение числа рабочих мест, падение биржевых индексов при одновременном росте производства дают нам знать, что экономика совершает поворот к нормам, соответствующим реальным, а не вымышленным достижениям американского общества. Поворот крутой, с большими потерями, досадными разочарованиями. Дальнейшее покажет, на какой путь выведет он американскую экономику.
Вернемся к упрекам в алчности. За алчность крупный бизнес критикуют сенаторы, конгрессмены, даже сам Президент.
Алчность, стяжательство - черты малосимпатичные в глазах окружающих. Греховные. Но что делать, человек от них не свободен. Подавляющее большинство стремится к высокому материальном благополучию, а некоторые проявляют при этом стальную волю и недюжинную энергию. То, что сегодня осуждают как алчность, еще вчера, в период уверенного экономического роста, общество считало предприимчивостью и одобряло. Уничтожьте, сведите на нет жажду обогащения, и человечество впадет в прострацию.
Обозреватель журнала «Ньюсуик» Дэвид Гейтс в связи с этим довольно забавно пересказывает притчу Льва Толстого «Сколько человеку земли надо?». Крестьянин Пахом мечтал заполучить участок земли побольше, тогда ему бы и черт был не страшен. А черт сидел за печкой и размышлял, как проучить Пахома, надсмеяться над ним. И дал ему черт участок в 40 акров. Но Пахома одолела жадность. Черт и тут помог - Пахом стал владельцем 125 акров, а потом расширял и расширял свои владения. Обрабатывать их становилось все тяжелее. Пахом надорвался и помер. Для полного успокоения ему понадобилось всего шесть футов земли.
Притча мудрая, и желающие имеют полное право следовать толстовским заветам. Большинству все-таки ближе иные жизненные принципы. Их суть неплохо выражена старой таджикской пословицей: о смерти думай, а поле засевай. Важно только ясно видеть грань, переступив которую человек действительно становится игрушкой дьявола. Далеко не каждый такую грань видит и еще меньше людей находят в себе силы, чтобы вовремя остановиться.
Тот же Дэвид Гейтс, не оправдывая, а всего лишь пытаясь объяснить своекорыстные действия топ-менеджеров крупных компаний, ставит читателя перед труднейшей дилеммой. Представьте себе на мгновение, что вы сами топ-менеджер и отдаете все свои силы процветанию возглавляемой вами фирмы. Во имя этой цели уговариваете родных, друзей, просто знакомых приобретать ее акции. И вдруг узнаете, что компания стремительно идет ко дну. Предупредить или нет близких людей о нависшей опасности крупных потерь?
По чести и совести вы должны предупредить всех, кто имеет хоть какое-то отношение к делам компании. Но близкие вряд ли оценят такое благородство. Не успев вовремя продать свои акции, потеряв огромные деньги, будут считать вас непорядочным человеком. А уж если вы свои собственные акции не спасете от крушения, обязательно прослывете дураком. Скорей всего, вы не откажетесь услужить самому себе и близким. И мысленно сочтете это мелким грешком, о котором совсем не обязательно знать посторонним.
Таким же ничтожным прегрешением, а то и вынужденной мерой, многие менеджеры крупных компаний считали бухгалтерские приписки. Это помогало увеличить число акционеров, поднять их дивиденды, нарастить финансовые активы компании, укрепить собственный авторитет. Главное - не допустить утечки информации, не нарваться на скандал. И долгое время мошенниками сопутствовала удача, никого не интересовало, искажены или нет цифры в отчетных документах. Если бы не крах «Энрона», в большом бизнесе страны по-прежнему царили бы тишь да гладь. Разумеется, тоже до поры, до времени.
Как поставить надежные препоны мошенничеству в бизнесе? Наказание за лживую отчетность Конгресс ужесточил. На днях принят закон, по которому подобного рода преступления будут караться тюремным заключением сроком на 20 лет, хотя президент предлагал ограничиться десятью годами. Сурово, но справедливо. К сожалению, нет пока уверенности, что закон будет неукоснительно исполняться. Соблазн любым способом обогатиться и в конце концов выкрутиться, то есть та самая «инфекция алчности», не исчезает.
Судите сами. Расследование дела «Энрона» утонуло в бесконечных прениях сенатской комиссии. Скандально обанкротившейся компании «Уорлдком» новый закон тоже, видимо, ничем не грозит. Больше того, решено выделить ей в помощь из казны целых два миллиарда долларов - давайте, ребята, действуйте в том же духе. И будут действовать, не сомневайтесь. Чтобы подвергнуться риску ареста и суда, нужно, наверное, быть фигурой помельче и уж совсем нагло, в открытую, украсть сотню-другую миллионов у акционеров. Только тогда за дело возьмется полиция и виноватых без долгих разговоров отправят в тюрьму, как отправили всю проворовавшуюся головку телекомпании «Адельфиа». Видно, не по чину брали.
Меры, которые сейчас спешно принимаются для наведения порядка в корпорациях, уже успели окрестить «экономическими реформами Буша». И на них тут же обрушились потоки критики - к радости демократов, политических оппонентов нынешней федеральной администрации. Указывают на половинчатость решений, на то, что они не затрагивают основ и не искореняют многих пороков. Недовольны и однопартийцы Президента: слишком много крутых административно-правовых актов, да плюс к тому создается правительственная структура, которая станет надзирать за деятельностью предпринимателей. Республиканская партия, как известно, постоянно выступает против любого вмешательства государства в бизнес. И она гораздо теснее демократов связана финансовыми интересами с крупными корпорациями.
Конечно, никакого реформирования в экономике страны не происходит. Наведение элементарного порядка в бухгалтерской отчетности ничего принципиально нового в практику большого бизнеса не вносит и рациональность в потребительскую ментальность населения не добавляет. До более решительных действий еще надо дозреть.