1941-1945. Никто не забыт.

Заместителю главного редактора одного из самых популярных российских журналов - «За рулем», давнему моему другу Марку Тилевичу на днях исполняется 80 лет. Из них 40 лет он является вице-президентом Международного комитета, объединяющего национальные организации бывших узников нацистского концентрационного лагеря Заксенхаузен. Призванный в армию в первые же дни войны, Марк Тилевич оказался на передовой линии фронта в тот период, когда советские войска панически отступали под натиском мощных сил врага. Попал в окружение, затем в плен, сумел скрыть свое иудейское происхождение, чудом выжил, выдержав нечеловеческие условия содержания в Заксенхаузене. Хлебнул горя и после войны - клеймо бывшего военнопленного долго мешало получить образование, устроиться на работу, просто нормально жить. Непрерывно вызывали, проверяли, допрашивали... Только со смертью «вождя народов» этот кошмар прекратился.
Горькие картины лагерной действительности, естественно, не ушли из памяти. Хотелось, чтобы о судьбе узников, о бесчисленных кровавых жертвах нацистов узнали и потомки. Усилиями Марка Тилевича и нескольких его единомышленников на месте, где располагался лагерь, не так давно появился памятный обелиск, а затем и фотоэкспозиция. Вот как об этом рассказывает сам М.Тилевич.
- Прежде всего хотел бы спросить тебя, Марк, вот о чем. Почти сразу же после окончания войны мир узнал об Освенциме, Дахау, Бухенвальде, а сведения о нацистском лагере Заксенхаузен появились только в середине 60-х годов. Почему?
- Этот лагерь был создан в нацистской Германии одним из первых. Его устроили еще в 1936 году для политических противников гитлеровского режима. Со временем он стал как бы центром управления всеми концлагерями рейха. Здесь разместилась генеральная инспекция лагерных служб, разрабатывались формы и нормы содержания узников, методы их наказания или уничтожения. А помалкивали о его существовании по той причине, что лагерь и после войны остался лагерем, только командовали там уже не службы СС, а советские гебисты. До 1964 года доступ туда был закрыт, упоминать о нем было запрещено.
- Непонятно: если нацисты создали лагерь для политических заключенных, как там оказались военнопленные?
- Да, как только началась война против Советского Союза, политических в лагере почти не осталось, туда стали свозить солдат и офицеров, взятых в плен. Через Заксенхаузен прошло более 200 тысяч узников из 19 стран. Половину, то есть каждого второго, уничтожили. В лагерном крематории сожгли не меньше 10 тысяч евреев, а по другим данным, 15 тысяч. Это больше, чем где-либо еще на территории самой Германии. Самой кровавой акцией эсэсовцев в Заксенхаузене было уничтожение советских военнопленных в период с августа по октябрь 1941 года. Именно в то время немцы захватывали в плен целые батальоны и полки красноармейцев. Их сгоняли в прифронтовые лагеря, в «дулаги» (лагеря временные), «шталаги» (сборные лагеря). Оттуда железнодорожными составами их стали отправлять в Заксенхаузен. В дороге не кормили, издевались, даже пить не давали. Многие и до Заксенхаузена не доехали, погибли в пути.
Держать советских военнопленных, использовать их на каких-то работах немцы не собирались. Все подлежали расстрелу. Скорее всего потому, что их оказалось слишком много - уже в первые месяцы войны их число достигло 2 миллионов человек. «Лишних» решили убрать, для того и свозили в одно место. Чаще всего убивали выстрелом в затылок. На судебном процессе в 1946 году комендант лагеря, штандартенфюрер СС Антон Кайндл откровенно рассказал, как это делалось. Очередную жертву приводили в закрытое помещение, ставили к ростомеру якобы для определения роста и тут же стреляли из пистолета в затылок. Тела сжигали в крематории. Так уничтожили свыше 13 тысяч советских солдат и офицеров. Случались и массовые расстрелы. Эта бойня продолжалась до 2 мая 1945 года, когда лагерь был освобожден.
- Как родилась идея увековечить память тех, кто либо чудесным образом выжил, либо погиб в лагере Заксенхаузен? Это правда, что инициатором был ты?
- В общем, да. На месте многих нацистских концлагерей уже давно существуют памятники их жертвам, но до последнего времени не было такого памятника, который увековечил бы имена советских военнопленных. Между тем у меня как вице-президента и международного и национального комитетов узников нацизма собралось немало документальных материалов, да я и сам помню многое. Кое-что сохранилось в мемориальном комплексе «Заксенхаузен», кое-что было и в советских архивах. И я обратился в Министерство культуры России с предложением выделить средства на создание памятника и фотоэкспозиции. Власти Германии и российское посольство в Берлине поддержали. Осенью 2000 года памятник был открыт, на открытие приехали министры иностранных дел Германии и России. А еще через год появилась и фотоэкспозиция «Советские военнопленные в Заксенхаузене. 1941 - 1945 годы». Получилось нечто вроде музея. В нем уже побывало больше 400 тысяч человек - в Германии и сегодня отдают должное жертвам нацистского режима. Даже мы, организаторы, поражаемся обилию экспонируемых фотодокументов.
- Как же они сохранились в таком объеме? Неужели немцы фотографировали пленных перед расстрелом?
- О, это особая история! Нацисты действительно собирали такого рода документы для своих целей. По приказу рейхс-министра пропаганды Геббельса в Берлине готовили выставку под названием «Большевистский рай». Туда и доставили множество фотографий советских военнопленных - изможденных, заросших щетиной, голодных и оборванных. Обреченных на смерть снимали в Заксенхаузене, пленки проявляли и печатали снимки там же, в фотолаборатории. Работавший в лаборатории чешский студент ухитрился пленки припрятать, а когда лагерь освободили, захватил их с собой. Через несколько лет после окончания войны он переслал три комплекта фотографий в антифашистский комитет блаженной памяти ГДР. Один комплект вручили мне. Он и стал основой экспозиции.
- Наверное, использовались и другие документальные свидетельства?
- Конечно. И их истории не менее интересны. С каждым транспортом, уходившим в Заксенхаузен, отправлялись и скрупулезно составленные списки: состав, численность, поименный перечень пленных со всякими подробностями. Документация попадала в «Политиш-абтайлюнг» - политический отдел лагеря, где в качестве технического персонала использовались только узники немецкой национальности. Одним из них был Эмиль Бюге, по профессии рекламный художник, участник войны в Испании. Если не ошибаюсь, он числил себя социал-демократом. Так вот, улучив момент, когда никого из эсэсовцев не было рядом, Бюге торопливо снимал копии со списков - сколько успевал. Вернувшись в лагерный барак, каллиграфическим почерком переносил копии на пергамент. Видимо, тоже крал в политотделе. Из пергаментной бумаги он выклеил несколько футляров для очков и сумел переправить их на волю. Занимался он этим по ночам на протяжении двух или трех лет, каждодневно рискуя жизнью. Сохранить имена погибших товарищей по несчастью было для него важнее.
- В лагере Заксенхаузен содержались главным образом военнопленные, то есть мужчины отнюдь не старческого возраста, лучше или хуже обученные воинскому искусству. Не беспомощные старики, женщины и дети, которых нацисты легко загоняли в душегубки в других концлагерях. Неужели...
- Понимаю, что ты имеешь в виду. Нет, многие, очень многие держались стойко и сопротивлялись, хотя о равенстве сил говорить не приходится. Против автомата с голыми руками не пойдешь. В нашем лагере держали генерал-лейтенанта Дмитрия Карбышева. Пытали, уговаривали войти в армию предателя Власова. Не поддался. Потом его отправили в Маутхаузен, где он погиб как мученик. Один из стендов экспозиции рассказывает о беспримерном в истории войны побеге летчика Михаила Девятаева - вместе с десятью другими пленными он угнал с аэродрома вблизи лагеря немецкий «Хейнкель». Михаил Девятаев тоже был на открытии мемориала. А как забыть военврача Ефима Гуна! Он был начальником фронтового госпиталя, и когда дивизия попала в окружение, ее командир предложил Ефиму место в прибывшем за генералом самолете. Ефим Гун отказался, не захотел оставить без присмотра раненых. И он, и другие врачи не раз спасали жизнь и здоровье тем узникам, которых немцы не успели уничтожить. За такую помощь больным и раненым, будь это обнаружено, Ефим Гун мог стать одной из первых жертв палачей. Он стал последней жертвой. Эсэсовцы расстреляли Гуна 1 мая 1945 года, всего за день до освобождения.
Не могу не вспомнить день 2 февраля 1944 года. Вечером под охраной вооруженных до зубов эсэсовцев с собаками из бараков выгнали группу советских офицеров. Повели на так называемый индустриальный двор, где совершались массовые казни. Безоружные, они нашли в себе силы наброситься на конвой. Все погибли, но одного эсэсовца все же убили. Среди погибших был мой лучший друг, москвич Иосиф Яковлевич Козловский, командир отдельного саперного батальона. Зря говорят, что к смертям близких людей можно привыкнуть. Мы, оставшиеся, и сегодня вспоминаем о них с болью в сердце. Если б это было не так, не появился бы и мемориал узникам Заксенхаузена.
В завершение надо сказать, что нынешней осенью фотоэкспозиция, посвященная памяти жертвам нацистского концлагеря, будет показана в Москве, на Поклонной горе.