Три желания

- Ну что, пойдем дальше? - спросил Амир.

Ася покачала головой.

- Я знал, что тебе понравится. Эти рыбы не только потрясающе красивы, они еще и потрясающе дорогие. Одна рыба может стоить от пяти до десяти тысяч долларов. Их заказывают из разных стран о-очень богатые люди, для своих бассейнов. А перевозят этих рыбок в специальных контейнерах, и доставляют в течение двадцати четырех часов с момента заказа.

Ася была поражена во второй раз. Но подумала, что такие прекрасные рыбы и не должны стоить дешево.

- А мы на них смотрим совершенно бесплатно, - засмеялась она.

- Пойдем, пойдем, я покажу тебе еще что-то, - Амир взял ее за руку и привел в цветочную оранжерею.

Ася ахнула, оглядывая цветущее буйство всевозможных красок. Цветы на клумбах, цветы в вазах, цветы в горшочках, цветы со всех сторон, и большей частью неизвестные ей. А возле кактусов, похожих на круглых колючих ежей с цветком на спине, она радостно засмеялась, словно увидела маленькое чудо.

- А вот здесь ты можешь купить любой цветок. Выбирай!

- Нет. Пусть они растут здесь, им тут хорошо.

Они еще посмотрели Сад попугаев, слегка оглохли от многоголосого крика разноцветных птиц, и через тот же магазин со сковородками и безделушками вышли на улицу.

- Ну, как? - спросил Амир.

Ася помотала головой:

- Нет слов!

- Теперь мы поедем пообедать. Я знаю очень уютный маленький ресторанчик. Ты хочешь есть?

- Хочу, - призналась Ася.

В нагрудном кармане у Амира заиграл мелодию мобильник.

- Да. Да. Нет, я недалеко... - Он замолчал и напряженно слушал, лицо стало сосредоточенным и хмурым. - Да, Эстер, уже еду!

В машине он включил радио. Диктор говорил взволновано и быстро, Ася почти ничего не понимала и встревожено смотрела то на Амира, то на летящую под колеса гладкую серую ленту асфальта. Диктор умолк, заиграла грустная музыка.

- В центре Хайфы, полчаса назад произошел теракт, - отрывисто говорил Амир. - Мой друг и компаньон Моше пострадал. Он сидел в нашем офисе, все стекла полетели, и осколками его сильно порезало... Звонила его сестра. Сейчас Моше в больнице, и мы туда едем. На улице погибли шесть человек и семнадцать отправлены в больницы.

Ася подавленно молчала. Конечно, она знала о частых терактах в Израиле. Но... всё это как-то шло стороной, не касалось ее лично. До сих пор не касалось. Она подумала о тетушке, ее муже и племянниках. Сегодня ни тетушка, ни ребята никуда не собирались, но кто знает, что с ними может случиться завтра, послезавтра... И ведь Амир тоже сегодня мог... От этой мысли стало нехорошо на душе.

- Амир, а почему ты сегодня не на работе?

- Я завтра должен лететь во Францию. Там у нас бизнес. Моше отпустил меня отдохнуть перед дорогой. Я всегда, когда уезжаю, поднимаюсь на Кармель... Поэтому мы и встретились.

Вот значит, как. Если бы она не оказалась в том месте и в тот час, то встречи не случилось бы никогда. А у нее ведь мелькала мысль, что он там, на горе, кем-то работает, и эта встреча была предопределена... Ничего нет в жизни предопределенного, всё решает случай.

Они прошли по длинному больничному коридору, который на глазах наполнялся взволнованными людьми, и в конце его, в боксе за зеленой занавеской нашли Моше. Очень высокий, он занял собой всю длину кровати, большой нос с горбинкой торчит на узком бледном лице, голова обмотана бинтами, через всю щеку пластырь, правая рука тоже перевязана, но он бодро улыбался, поглядывал на Асю и увещевал встревоженного Амира:

- Даже и не думай не ехать! И в голове не держи! - говорил он на иврите. - Я чувствую себя хорошо. Эстер звонила уже три раза, скоро приедет. Всё спрашивает, не нужно ли ей сдать кровь... сосуд на руке перерезало... Моя сестра, - пояснил он Асе.

- Я тоже могу кровь дать! - заявил Амир.

- Ой, не смеши, мне больно смеяться. Мне ничего не нужно. Я понимаю, что тебе теперь не хочется уезжать... но Ася тебя подождет, не исчезнет. Я верно говорю, Ася?

Ася кивнула. Амир покосился на нее.

- Она плохо понимает иврит, - сказал он, - говори по-английски.

- Ася всё поняла, я ведь вижу. А вот ты девушек понимаешь плохо, я всегда это знал, - улыбнулся Моше и поморщился, потрогал заклеенную щеку. - Ну идите, идите, дайте человеку отдохнуть. Завтра, в крайнем случае, послезавтра я выйду на работу, так что езжай и ни о чем не волнуйся! Удачи вам!

Они опять прошли сквозь длинный коридор, в котором теперь было не протолкнуться, люди негромко переговаривались, кто-то судорожно всхлипывал. У стены на стуле сидела молодая смуглая женщина и громко рыдала, а пожилой мужчина пытался ее успокоить и гладил по голове трясущейся рукой.

У Аси сжалось сердце, хотелось поскорее выйти отсюда. Как же они живут в этой стране, можно ли жить в постоянном ужасе или в ожидании его?.. Амир, будто угадав ее мысли, сказал, когда они вышли на улицу:

- Да, вот так мы живем. Сегодня радуемся, завтра плачем, послезавтра снова радуемся. Но они не дождутся, чтобы мы плакали каждый день. Мы живем и будем жить как люди, а не как запуганные мыши в норе.

Амир поднял вверх голову, посмотрел на слепящее солнце и улыбнулся.

Они пообедали в маленьком полупустом ресторанчике, неподалеку от больницы. Пили красное терпкое вино и смотрели поверх бокалов друг на друга. Потом вышли и сели в машину. Она не спрашивала, куда они едут. В машине росло напряжение, невидимые искры пролетали между их телами, и каждое случайное соприкосновение заставляло обоих вздрагивать.

- Я больше этого не вынесу, - прошептал Амир и резко остановил машину у тротуара. - А ты?..

Они целовались долго. Наконец, Амир, тяжело дыша, оторвался от Аси и взялся за руль.

- Здесь стоянка запрещена, - пояснил он, - но мы найдем другое место... если ты не против...

Полумрак за спущенными шторами. Мягкий ковер под босыми ступнями. Шелковое тонкое и ненужное одеяло. Белые прохладные простыни и шепот нетерпеливых губ, как шепот листвы за открытым окном - неизвестно о чем. Безумно короткое обоюдное счастье.

Выходя из маленького отеля, она оглянулась. Чтобы запомнить его, или просто так.

- Поедем опять туда, - сказал Амир. Она без пояснений поняла, “куда”.

Когда они доехали до верхней террасы, был уже поздний вечер. Хайфа под ними переливалась разноцветными огнями, прибрежная морская полоса освещалась плавучими ресторанами, дальше море уходило в темноту с редкими огоньками... а над головой сиял золотой купол Храма.

- Что ты попросила сегодня у рыб? Какое желание ты загадала?

- Я загадала три... - Ася не могла признаться, что осознала свои желания в тот момент, когда они вышли из больницы. Но они были те же самые, что и тогда, возле рыб, только в ту минуту показались слишком безумными.

- Назови хоть одно из них, - попросил он.

- Получить золотую рыбку, - рассмеялась Ася.

- Зачем она тебе?

- Она будет рассказывать мне про тебя и про твой любимый город.

Амир притянул ее к себе и шепнул:

- Все твои желания исполнятся... вот увидишь.

Ася усмехнулась. Все её три желания были об одном. Чтобы этот день никогда не кончился. Или, чтобы всё повторилось когда-нибудь, но поскорее. Чтобы они не расстались навсегда, совсем навсегда. Но они ведь не бугенвилии, они уже расплели свои ветви...

- Какой был длинный сегодня день, - сказала она, - но он пролетел мгновенно. И как много он вместил. Мне кажется, что я стояла здесь не сегодня утром, а давно-давно...

- У тебя цвет глаз как у моря. Я еще утром рассмотрел.

- Но море всегда разное, - возразила Ася.

- Ну да. Ты тоже такая. То смеешься, то волнуешься, то грустишь. Как море. А еще... еще... - он не договорил и стал целовать ее... губам было больно, но она не отстранилась...

- Ты вернешься сюда? - спросил он, когда они слегка отодвинулись друг от друга, чтобы отдышаться.

- Зачем? И когда? - Ася покачала головой. - У меня ведь тоже работа, как и у тебя. И у меня тоже там всё, как и у тебя здесь. Но твой город я не забуду. И тебя тоже... и всё, что с нами здесь было... Отвези меня домой, - печально сказала она. - Уже поздно, моя тетушка беспокоится.

Она назвала адрес, и совсем скоро, как ей показалось, машина остановилась у дома. Они долго сидели и молчали.

- Дай мне свой почтовый адрес, - наконец, сказал он.

Ася протянула свою визитку, с адресом, электронной почтой, и телефонами - служебным и домашним.

- Мужчины не любят писать, и ты тоже не напишешь.

- Ты права, - улыбнулся Амир и сунул кусочек картона в карман, - ненавижу писать письма.

Тетушка, пыхтя от волнения и беспокойства, собирала Асю в дорогу. Мальчишки уже ушли в школу, хотя очень просились остаться под предлогом, что вещи тяжелые и женщинам нельзя их поднимать, и вообще, так хочется съездить в аэропорт, там же самолеты! Но тетушка осталась холодна к их мольбам. Ася ходила следом за тетушкой и стонала: - Ну, тетечка Роза, куда ты кладешь фрукты, зачем? У нас там всё есть, всё! Да и не пропустят в аэропорту, у вас одни микробы, а у нас другие! Не разрешат!

- Разрешат! Перестань сказать, я знаю, как у вас всё дорого!

Но Ася все же выложила фрукты, только от ананаса не смогла отказаться, она их очень любила, и они действительно там были дорогие.

- Ну скажи, скажи, - приставала тетушка, - тебе у нас понравилось? Какой город, а! А природа! Перестань сказать, у вас там таких пальм и таких цветов нет, не говорю уж о фруктах! Приезжай еще, ты ребятам очень понравилась. Ты с ними столько разговаривала, я ведь мало разговариваю, мне некогда! Ну и они молодцы, весь город тебе показали. Да, у нас много красивых местечек. Я рада, что ты всё посмотрела. Жалко, что Соломон тебя так и не увидел, ведь он только послезавтра приедет, а может, и не приедет, дружок-то его совсем плох... Перестань сказать, я знаю, что всё будет хорошо! Приезжай еще! Я тебе хорошего парня найду. Что ты смеешься? Ну, сделала я ошибку! Хотя... толстый немного, но вполне приличный парень! Хватит смеяться, иссмеялась вся! Будешь писать родителям, передавай от меня большой привет! Напиши, что я приглашаю их в Хайфу. Не в гости, это само собой, а насовсем! Они таки соберутся когда-нибудь или как?

- Или как, - вздохнула Ася. - Им с дачей расставаться жалко.

- Зачем им дача? - изумилась тетушка. - В Хайфе никакой дачи не надо, Хайфа сама как дача! Перестань сказать, неужели им не надоело в земле копаться? Так я им устрою здесь огород, возле дома, петрушку с укропом посадят, - засмеялась она. - Дача им нужна!

Тетушка все тараторила, но, наконец, они сели в такси и поехали в аэропорт.

“Всё прошло как сон пустой, царь женился на другой”. Эта строчка из пушкинской сказки навязчиво ее преследовала. Ни звонка, ни письма, ничего. С глаз долой, из сердца вон. Да разве успела она поселиться в его сердце, разве успела оплести его своими цветками... нет, конечно, нет, смешно и думать, смешно и надеяться. И эти открытки с видами Хайфы, а особенно ту, где гора Кармель, лучше засунуть подальше.

Однажды рано утром в дверь позвонили. Несколько мужчин, одетых в синюю, с какими-то значками, форму, внесли в комнату большой, обитый деревянными планками, продолговатый ящик. Долго и осторожно распаковывали, перебрасываясь непонятными фразами. Она ничего не понимала и за их спинами ничего не видела, а на ее вопросы они только улыбались. Наконец, с радостными восклицаниями они отошли в сторону и жестами позвали ее - смотри! Она приблизилась и увидела странный стеклянный контейнер... и вскрикнула. Внутри плавала золотая рыба... немного поменьше тех, что она видела тогда. Рыба сверкала чешуёй и шевелила золотыми плавниками. Ася закрыла лицо руками, постояла так и снова взглянула. Нет, не привиделось. Рыба вильнула блестящим хвостом и ушла вниз, тут же опять всплыла. Вдруг разошедшиеся за окном облака пропустили солнечный луч, и он пронизал воду - рыба вся заискрилась, она словно загорелась золотом. Ася потрясенно спросила:

- Это мне?..

- Да, - улыбнулся один мужчина, оторвался от зрелища и с интересом посмотрел на нее. - Из Израиля. - Вздохнул и добавил: - Кто-то вас очень любит. - Он протянул ей тонкую книжечку. - Вот инструкция, как ухаживать, чем кормить, почитаете. Вот еще вам пакет с кормом на первое время.

- А я смогу? - тихо спросила Ася.

- Конечно. Тут же по-английски написано.

- Я не о том... Я не знаю, получится ли у меня... чтобы она жива была... всегда.

Мужчина пожал плечами.

- Наверное. Если будете стараться. Ей бассейн нужен, хотя бы небольшой.

- Я куплю. Сегодня же! У меня есть большая терраса, я там поставлю. А письмо есть? Письмо?

- Нет, ничего больше нет. Распишитесь вот здесь...

Они ушли. Она осталась с золотой рыбой наедине. Рыба неспешно плавала, открывала рот и шевелила плавниками. Ася рассмеялась и заплакала. Из глаз катились слезы, такие же прозрачные, как вода в аквариуме.          

   “Секрет”