Имя, внесенное в театральную историю

В конце августа исполняется 30 лет со дня смерти Ф.Аронеса, артиста еврейских театров.

 

Свет далекой звезды непременно доходит до нас, даже если она растворилась в космосе несколько веков назад. А тут всего лишь 30 лет. Не такой срок, чтобы время поглотило свет, излучаемый этим человеком - звездой еврейской сцены. Он умер 27 августа 1982 года, незадолго до своего девяностолетия. Файвиш Львович Аронес...

 

Это имя когда-то собирало полные театральные залы, красовалось на афишах и обложках книг. Он создал бессмертные образы Тевье-молочника, Менахема Мендла и многие другие, ставшие в свое время классикой еврейской сцены. Написанная им пьеса “Аристократы и люди” некогда была украшением еврейского театра “Артеф” в Нью-Йорке. Он переводил стихи Самуила Маршака на идиш, делал инсценировки по рассказам Шолом-Алейхема и Чехова, снимался в некоторых советских фильмах тридцатых годов, в том числе и в популярной картине “На границе”. И как “положено” по роли, в 1949 году, в пору разгрома еврейской культуры, оказался в сталинских лагерях.

 

К счастью, старый актер не погиб на промороженных пространствах ГУЛАГа. Он умер в Тель-Авиве, оставаясь преданным сцене до последнего дня жизни. За свою артистическую деятельность в Израиле Файвиш Аронес был награжден золотой медалью Бней-Брака, а статья о его творческом пути была опубликована в Американской энциклопедии театра.

 

С Файвишем Аронесом я познакомился в Риге, году в пятьдесят девятом, вскоре после его освобождения из лагеря. Он был осужден на 10 лет за националистическую и сионистскую деятельность. Но вышел на свободу досрочно.

 

Тогда он и подарил мне странную - для подростка, пишущего стихи, но отнюдь не мечтающего о театре, книгу “Инсценировки рассказов А.П.Чехова”, в переплете серого, видавшего виды картона, изданную в 1951 году. На внутренней обложке фиолетовыми чернилами, с нажимом, была сделана надпись “Книга Ф.Л.Аронеса”. Откроем выжившую на пересылках книгу сегодня и прочтем такие слова из предисловия народного артиста СССР В.Топоркова: “Если со стороны актерского исполнения инсценировки рассказов А.П.Чехова будут хорошо подготовлены и тонкое исполнительское мастерство будет налицо, то отсутствие сложных декораций и различных театральных аксессуаров не имеет почти никакого значения. В большинстве своем инсценировки Чехова очень удобны для исполнения в смешанных концертах”.

 

Концерты, которые ставил Файвиш Львович на лагерной сцене, были и впрямь смешанными. И, может быть, поэтому рекомендации заслуженного Топоркова не казались столь издевательскими, хотя “отсутствие театральных аксессуаров” наблюдалось полнейшее. Наряду с маститыми профессионалами сцены в “Чеховских представлениях” участвовали и обычные лицедеи жизни - аферисты, бандиты, воры в законе. Так что “тонкое исполнительское мастерство” было обеспечено от пайки до пайки, пока действующие лица и исполнители не передохнут с голодухи.

 

Знакомясь с книгой инсценировок рассказов А.П.Чехова, я мало-помалу сближался и с Файвишем Аронесом. Я видел его старые афиши, переведенные им на идиш книги, альбомы с рецензиями и пожелтевшими фотографиями: он с друзьями, еврейскими актерами и писателями. Читал он мне и свои стихи, написанные на идише - на родном языке моих дедушек и бабушек, моих родителей, которые некогда, еще при советской власти, учились в Одессе - в еврейской школе. Однажды он прочитал мне на идише стихи, в которых я каким-то чудом угадал ритмы поэмы Самуила Маршака “Мистер Твистер”. И сам того не замечая, машинально стал синхронно за ним повторять:

 

Есть

За границей

Контора

Кука.

Если

Вас

Одолеет

Скука

И вы захотите

Увидеть мир -

Остров Таити,

Париж и Памир, -

Кук

Для вас

В одну минуту

На корабле

Приготовит каюту,

Или прикажет

Подать самолет,

Или верблюда

За вами

Пришлет.

Даст вам

Комнату

В лучшем отеле,

Теплую ванну

И завтрак в постели.

Горы и недра,

Север и юг,

Пальмы и кедры

Покажет вам Кук.

 

Файвиш Львович, дочитав на идише эти строчки до конца, улыбнулся и сказал то, что мудрый Самуил Маршак хитроумно приспособил для эпиграфа к “Мистеру Твистеру”:

 

- Приехав в страну, старайтесь соблюдать ее законы и обычаи во избежание недоразумений... Из старого путеводителя.

 

- А в каких странах вы побывали на гастролях? - спросил я.

 

Актер задумчиво потер переносицу:

 

- Приглашали во многие. Но я был невыездной. Вместо меня за границей побывала эта моя книжка.

 

И дал мне полистать единственный оставшийся у него экземпляр “Мистера Твистера” на идише с вложенным в него, между страниц, благодарственным письмом от Самуила Маршака, который тоже прекрасно знал “маме-лошн”. Письмом за “блистательный перевод”.

 

Поэма Самуила Маршака “Мистер Твистер”, переведенная Файвишем Аронесом на идиш и выпущенная в свет в тридцатых годах в Минске государственным белорусским издательством, стала своего рода визитной карточкой для многих советских делегаций в зарубежных странах, когда они посещали еврейские общественные центры.

 

Постепенно передо мной вырисовывался образ человека Возрождения - актера, драматурга, режиссера, а в дни военных испытаний и отважного воина. На Первой мировой, призванный под знамена русской армии, он воевал от звонка до звонка, за храбрость был награжден Георгиевской медалью, дважды был ранен, лежал в Петербургском лазарете. А в шестидесятые стал одним из первых, кто начал возрождать еврейскую культуру в Латвии.

 

Когда-то, в начале 20 века, он ушел с группой бродячих еврейских актеров из Двинска (Даугавпилса), где родился. С тех пор Файвиш Аронес, ученик знаменитой Эстер Рохель Каменской, никогда уже не покидал сцены, исключая время, проведенное на фронтах Первой мировой, в госпиталях и сталинских лагерях. Впрочем, и это не совсем верно. Он и на войне умудрялся не забывать о своем артистическом призвании. И в лагерях. Свидетельством тому томик инсценировок чеховских рассказов, которым он пользовался. Представьте себе, что испытывали люди, сидящие в насквозь промерзшем бараке - зрительном зале, когда перед ними выступал Файвиш Львович. Представили? Ну и смейтесь дальше - непременно согреетесь. В особенности, если представите себе заодно, что там же, под завывание вьюги, он сочинял солнечные стихи на идише и, не доверяясь даже крохотному листочку бумаги, держал их годами в памяти - так и вынес на свободу, обманув самые тщательные шмоны.

 

В 1935 году, увлеченный идеей развития еврейской культуры именно в Еврейской автономной области, а не в какой-либо другой, он распростился с Харьковским еврейским театром, где, как и незадолго до этого в Минске, снискал широкую популярность, и уехал в Биробиджан. К тому времени на его творческом счету были такие значительные роли, как Тевье-молочник и Менахем Мендл. Его пьеса “Аристократы и люди” с успехом шла не только в Советском Союзе, но и в Нью-Йорке, что, конечно, припомнили ему потом на допросах.

 

Во время Второй мировой войны Файвиш Аронес поставил в Биробиджане спектакли, в которых можно было встретить целое созвездие талантливых еврейских актеров.

 

А дальше? Легко себе представить, как развивалась бы его творческая жизнь в свободной стране. Но Аронес в такой стране не жил...

 

“25 мая 1948 года в Биробиджане по просьбе зрителей был поставлен “Тевье-молочник”. Заняты в нем были все ведущие артисты театра, - пишет очевидец в газете “Община”. - На премьере зрители долго не отпускали со сцены Ф.Аронеса, Б.Шильмана, М.Карлоса, Н.Хаит, М.Штейна, Э.Теплицкую, В.Коган.

 

Зрители видели на сцене человеческие страдания не в театральной схематичности, а беспредельности живой жизни. Публика плакала. Но плакали люди слезами волнения и благодарности замечательному актеру и изумительному режиссеру Ф.Аронесу, который силой искусства сумел поднять человека до высот подлинного восторга. Ему удалось создать страстный, волнующий спектакль, обращенный к будущему”.

 

Однако будущее смотрело на Файвиша Львовича через зрачок одиночной камеры. 5 октября 1949 года артиста арестовали, “чтобы не выступал”, так сказать. Об этом страшном дне его сын Майрум Аронес написал рассказ.

 

Вот он...

 

 

 

УКРАДЕННОЕ ДЕТСТВО

Майрум АРОНЕС

 

Завтра в школу. Я начал складывать учебники в сумку. Мама готовила ужин, а папа пошел в сарай за дровами. Было около 9 часов вчера. Начало октября 1949 года, а точнее - 5 октября.

 

В Биробиджане в это время года уже довольно холодно, и папа хотел затопить печку.

 

Обычный осенний вечер: собирались поужинать и лечь спать.

 

Неожиданно в дверь резко постучали. Мама открыла и увидела на пороге двух мужчин и одну девушку.

 

- Мы должны проверить ваши паспорта. А где хозяин? - спросил коренастый мужчина.

 

Мама ответила, что папа пошел за дровами.

 

Вскоре появился папа с охапкой дров.

 

Увидев незнакомых людей, спросил, ничего не подозревая:

 

- В чем дело?

 

Коренастый представился:

 

- Я капитан МГБ Лобашов. Мы должны произвести у вас обыск и вас арестовать.

 

У мамы подкосились ноги, она тяжело опустилась на стул - внутри все оборвалось.

 

Папу отвели в столовую, маму к нему не пустили. Мне же, 12-летнему сыну, разрешили подойти к папе. Я сел к нему на колени и обнял его.

 

Папа шепнул мне на ухо:

 

- Запомни адрес моих родных - Рига, улица Пушкина, 1, квартира 63. Цын Груня.

 

Гебисты в спальне производили обыск и не обращали внимания на меня и папу. В доме все перевернули, искали литературу на идише. Ведь в то время уже были арестованы поэт Перец Маркиш, писатели Давид Бергельсон, Дер Нистер, актер Бениамин Зускин, закрыт Московский ГОСЕТ (еврейский театр), убит Шлойме (Соломон) Михоэлс. В Биробиджане были арестованы поэтесса Люба Васерман, редактор газеты “Биробиджанер штерн” Фридман, руководители Еврейской автономной области Бахмутский, Зильберштейн и другие.

 

При обыске у папы нашли письмо от Михоэлса, с которым его связывала творческая дружба. А при виде томика стихов Переца Маркиша, капитан КГБ (тогда МГБ) язвительно произнес:

 

- Что, Перчика читаешь?

 

После окончания обыска маме сказали:

 

- Можете собирать вещи в дорогу для арестованного.

 

Мама трясущимися от страха руками начала складывать рубашку, носки и прочее. Я был полностью подавлен.

 

Мир счастливого детства рухнул.

 

Папу увели, мы с мамой смотрели в окно на удаляющуюся фигуру папы в окружении гебистов. Лишь в 1956 году его освободили, и то потому, что после разоблачения культа личности Сталина начали выпускать из тюрем ГУЛАГа политзаключенных. Но 5 октября 1949 года врезалось в мою память. Ведь украденное и раздавленное детство никогда не вернешь.

 

 

 

* * *

 

Сегодня, когда я расспрашиваю Майрума Аронеса об аресте отца, он говорит: “К тому времени, когда начались антиеврейские репрессии, мой папа был человеком уже известным не только в своем театре, но и в области. Он пропагандировал все еврейское - песни, книги, спектакли. И конечно, первый удар пришелся по нему и по тем писателям, которые там жили. Отца арестовали 5 октября 1949 года. И я не видел его до 1956. Он сидел в лагерях строгого режима, носил арестантскую робу в полоску, с номером на груди, без имени. В самые тяжелые моменты вес его доходил чуть ли не до сорока килограмм, выглядел он, понятно, как живой труп. Но... но его ничего сломить не могло. В нем всегда был такой внутренний огонь, загасить который не способны самые суровые испытания”.

 

 

 

* * *

 

В канун пятой годовщины со дня трагической гибели Соломона Михоэлса в газете “Правда” была напечатана статья про “убийц в белых халатах”. Номер газеты с этой статьей дошел окольными путями до заключенных “Сибирлага номер 0-33”. В этот день, читая тайком “Правду”, они поняли: им всем вынесен смертный приговор.

 

 

 

Минск мой, безмолвная груда камней,

Груда могильных плит.

В городе мертвых утраты больней -

Шлойме Михоэлс убит.

Город безмолвных могильных плит

Страхом насквозь продут.

Камни безмолвны, но сердце кричит

В надежде на Божий суд.

Но много ли проку в надежде той,

Если она слепа?

Шлойме Михоэлс, всеобщей судьбой

Стала твоя судьба.

 

 

Это стихотворение, переведенное мною с идиша, было написано Файвишем Львовичем тогда, страшным январем пятьдесят третьего года, сразу же после прочтения погромной статьи в “Правде”.

 

Тогда старый еврейский актер Аронес и его солагерники Иосиф Бергер - Барзелай, бывший лидер компартии Палестины, раввин города Проскурова Шалом Носем Маргулис и другие евреи-заключенные не могли и помышлять о том, что годы спустя судьба уготовит им встречу в Израиле. Они предполагали, что в ближайшем будущем их ждет физическое уничтожение и что, может быть, в последний раз им дано отметить скорбную годовщину со дня гибели Соломона Михоэлса.

 

Ночью, после развода, забившись в дальний угол, они, уверенные в близкой смерти, провели вечер памяти Соломона Михоэлса. 15 человек, представлявших собой осколки еврейской культуры, как бы повернули время вспять и вновь, назло смерти и палачам, ощутили себя живыми людьми. Звучали стихи, монологи из спектаклей и снова стихи, написанные Файвишем Львовичем за колючей проволокой.

 

Шлойме Михоэлс, всеобщей судьбой,

Стала твоя судьба.

 

Эти строки читал Файвиш Аронес. И тогда к нему подошел православный священник, отец Николай, старый лагерник, лет восьмидесяти с лишним, страдающий за веру. Он сказал так: “Братья мои, евреи! Если Сталин пошел против вашего вечного народа, помяните мое слово, он обречен. Потому что ваш Бог не оставит его без наказания”.

 

 

 

Это было 13 января 1953 года, в пятую годовщину со дня гибели Соломона Михоэлса, менее чем за два месяца до смерти Сталина, за три года до реабилитации Файвиша Аронеса.

 

 

* * *

 

“Выжить ему помогала душевная сила, - рассказывает его сын Майрум. - Он мне говорил: “Погибну я или нет, но внутри у меня есть то, что они отобрать не могут. Мой Израиль”. И это придавало ему стойкости, иначе он не дожил бы до освобождения”.

 

В 1972 году Файвиш Аронес наконец-то оказался в Израиле.

 

И сразу же вернулся к артистической деятельности. Вместе со своей женой Бертой (Беллой) Аронес, еврейской певицей, он выступал на израильских подмостках.

 

Их концерты пользовались большим успехом. Дело в том, что зрители не только знали Файвиша Львовича, но и помнили памятью сердца замечательную певицу Берту Аронес, блиставшую на сцене в тридцатых-сороковых годах, до ареста мужа. Свою музыкальную деятельность Берта Аронес начала в Ленинградской капелле под управлением Мильнера. А потом, выйдя замуж, переехала из Ленинграда в Биробиджан. Она была певицей и актрисой в Биробиджанском еврейском театре, много выступала с песнями по радио. Во время войны неоднократно выезжала с шефскими концертами на фронт. В ее репертуаре были еврейские, русские и белорусские песни, пользующиеся в ее исполнении заслуженным успехом у публики. И это лишний раз подтверждалось в Израиле, когда она выступала вместе с мужем в разных городах нашей страны.

 

В Израиле их творческий и жизненный путь подошел к своему логическому завершению. Незадолго до смерти Файвиш Львович выпустил в свет на языке идиш книгу лагерных стихов, написал историю Биробиджанского театра, рукопись которой хранится в Тель-Авивском университете. Его не стало 27 августа 1982 года, когда ему исполнилось 89 лет. Сколько из них - артистических? Думается, все. Ибо артисты рождаются и умирают на подмостках. То же можно сказать и о его жене Берте Аронес, прожившей, как и он, очень долго и трудно на сцене театра жизни. Может быть, и тот мир - театр, а души людские в нем актеры.

 

 

 

БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА

 

Аронес Файвиш Львович (Файвл Лейбович) 21.6.1893 - 27.8.1982. Родился в Двинске (Даугавпилсе), Латвия, умер в Петах-Тикве, Израиль. Артист еврейских театров, киноактер, режиссер, драматург, переводчик. Начал артистическую деятельность в Двинске (Даугавпилсе) в 1911 году. Участник Первой мировой войны, награжден Георгиевской медалью “За храбрость”, был тяжело ранен на фронте, лежал в госпитале Санкт-Петербурга. Работал в еврейских театрах Харькова, Минска, Биробиджана, вел дружескую переписку с Соломоном (Шлойме) Михоэлсом. Исполнял роли еврейского репертуара и мировой классики - Тевье-молочник, Гоцмах, Менахем Мендл, Де Сильва и др. В двадцатых годах написал пьесу “Аристократы и люди”, которая шла в Нью-Йорке, США, в театре “Артеф”. Во второй половине тридцатых годов перевел на идиш “Мистер Твистер” Самуила Маршака - книга вышла в свет в Минске. В 1935 году Файвиш Аронес снимался на киностудии “Ленфильм” в художественном фильме “Граница”. 5 октября 1949 года в Биробиджане, во время антисемитской кампании по уничтожению еврейской культуры, был арестован по обвинению в националистической деятельности и отправлен в ГУЛАГ, в Сибирлаг номер 033 - Иркутская область, станция Новочунка. Был освобожден и реабилитирован после разоблачения культа личности Сталина в 1956 году. Выйдя на свободу, переехал в Ригу. В 1958 году выступал со своей женой - певицей еврейских песен Бертой (Беллой) Аронес с сольным концертом в Рижской филармонии. В 1972 году вместе с семьей репатриировался в Израиль, где написал на языке идиш историю еврейского Биробиджанского театра, которая хранится ныне в Тель-авивском университете. В Израиле Файвиш Аронес продолжал свою артистическую деятельность, совместно с женой дал несколько концертов. Здесь он был награжден золотой медалью Бней-Брака за вклад в современную еврейскую культуру.

 

“Секрет”