Важно, Чтобы ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ БЫЛ ПОЛОН...”

Представлять читателям нашей газеты художественного руководителя Государственного академического театра сатиры Александра Анатольевича Ширвиндта нужды нет. Его, профессора Театральной академии, Народного артиста России, снявшегося в 41 фильме, на Американском континенте знают и, можно сказать, любят - не только бывшие сограждане, но и коренные жители Америки. Он многократно бывал и в США, и в Канаде, и в Израиле...

КОРР.: Недавно, в октябре-ноябре прошлого года, вы снова с театром побывали в Соединенных Штатах. Как прошли гастроли, довольны ли вы ими?

Александр Ширвиндт (А.Ш.): Гастроли прошли, на мой взгляд, хорошо. Сейчас сильно изменилась сама их система. Все перекормлены шутками и творческими вечерами в Америке, Германии, Израиле. Ностальгия иммигрантов первой и второй волн значительно притупилась. Гастроли что в Сызрани, что в Берлине и Нью-Йорке перестали быть ажиотажными. Поэтому, слава Богу, антрепризами артистов, «сидящих на сцене на двух стульях», сыты по горло.
Зрителя обычно интересует: что это «они» нам сегодня привезли? Поэтому последние годы мы стараемся везти с собой декорации, костюмы и состав артистов - как на стационаре. Хотя продюсеры, берегущие каждую копейку, еще по инерции упрашивают: а нельзя ли уменьшить состав труппы, поехать без оркестра, без каких-то декораций?
В нынешних условиях мы отвечаем: нет. И они, зажавшись, зажмурившись, думают: «рисковать ли?»
Года два назад в США мы ездили со спектаклем «Андрюша», посвященном светлой памяти Андрея Миронова. Продюсеры поначалу испугались затрат, но когда на огромной площадке в Кливленде зрительный зал вобрал две с половиной тысячи иммигрантов, они поняли, что выиграли.
В этот раз ездили в Америку с юбилейным концертным обозрением «Нам все еще смешно». Показывали массу симпатичных фрагментов из истории нашего театра. Сыграли пять спектаклей в США (в Филадельфии, Вашингтоне, Нью-Йорке) и один в Канаде. Ощущение симпатичное, но такого ажиотажа, как ранее, уже не было. Публика изменилась. В первые годы иммигранты в зале создавали особую атмосферу - как бы свидания с далекой Родиной. Люди рыдали и дарили артистам двухдолларовые наручные часы, которые нам казались верхом совершенства западной технологии. Публика чувствовала себя «колумбами», а мы – «дикарями». А плакали люди потому, что мы все-таки приехали, вырвались, стоим здесь. И не в кандалах.
КОРР.: И все же, что не удовлетворяет вас в гастрольных поездках?
А.Ш.: В целом, мы всем довольны. Но иногда нарываешься на продюсеров, начинающих после приезда на гастроли разговор со слов: «Ой, извините...». И дальше следует отказ от того, о чем договорились еще в Москве. Деятельность продюсера не простая: перевезти труппу из Москвы, разместить ее (хоть и не в «Хилтоне»), обеспечить нормальные условия для работы актеров. Когда нарываешься на непрофессионала, это ужасно. Назад пути нет, а продолжать – невыносимо.
КОРР.: А чем вы лично покоряете зрителей? В чем, как считаете, залог вашего обаяния?
А.Ш.: По-моему, расположение зрителей больше всего определяется моими генами. Уж очень приятными, обаятельными людьми были мои родители.
КОРР.: Кто из современных российских театральных режиссеров вам творчески наиболее близок и чем?
А.Ш.: Нами, стариками, уже накоплен такой опыт взаимоотношений с режиссерами, что довольно трудно говорить об этом. Сейчас очень много молодых реформаторов. Я даже визуально не могу приспособиться к их стилистике. Может, я брюзга? Но тем не менее, проработав долгое время с Эфросом, Захаровым, Товстоноговым, Ефремовым, Плучеком, часто не воспринимаю происходящее сегодня на сцене. Это какой-то переходный период.
В чем прелесть выдающихся режиссеров? В том, что каждый из них приходил в театр с определенной театральной идеей, притягивающей как магнит. А сейчас огромное количество молодых режиссеров, озабоченных идеей «лишь бы НЕ ТАК!». Анна Каренина, например, вовсе не погибает под паровозом - дают такую пьесу в Москве; Вронский - педераст и т.д. Это не театральные идеи, а эпатирование зрителей. Хорошо, что не в массе, но такая тенденция существует.
КОРР.: Какие задачи вы ставите перед своим театром сегодня? И на перспективу?
А.Ш.: К сожалению, не глобальные. Сейчас замыслить глобальное на пять-шесть лет вперед невозможно. Ритмы не те. Прежде всего нужно, чтобы в театре были зрители. Если раньше в Москве работало 28 театров и можно было сидеть спокойно, то теперь их 400, и число площадок растет как грибы-опята.
Существует страшная конкуренция и борьба за зрителей. У нас в театре 1200 мест в зале и наверху, на малой сцене, так называемом «Чердаке», - 150! Где же найти почти полторы тысячи «задниц», которые сели бы в эти кресла? Это кровная проблема, учитывая бесконечные «шоу», концерты и фестивали. При этом надо «сохранить лицо», не материться со сцены, не показывать гениталии. Вывеска – «Театр сатиры» уже становится достаточно условной. Как и «театр Пушкина», «театр Гоголя», «театр Маяковского»...Был ранее «Театр транспорта» .... Какая сатира, когда ВСЁ можно?! Злопыхательство! Наш театр, пожалуй, – театр «памяти сатиры». Мы стараемся сделать спектакли веселыми... Не все равноценно получается. И важны не соревнующиеся в злопыхательстве критики, а такие, от которых есть реальная помощь и анализ нашей работы. Театру важно, чтобы зритель, которому доверяешь, не плевался, выходя из театра. В репертуаре сегодня 15 постановок, и если пять из них аншлаговые, то это уже нормально.
КОРР.: Вы более 30 лет занимаетесь режиссурой. Какие спектакли вам наиболее удались?
А.Ш.: Студийные, училищные. Много было любимых и радостных спектаклей. Знаменитый выпускной «Беда от нежного сердца» с Наташей Гундаревой, «Герцогиня Геранштейнская» - оперетта Оффенбаха, А в театре - любимый спектакль «Недоросль» Фонвизина, с песнями Юлия Кима, сыгранный всего несколько раз потому, что нам прилепили бирку «издевательство над классиком». Я, якобы, замахнулся на Фонвизина.
КОРР.: За границей званий «народных» и «заслуженных» артистов нет. Как вы относитесь к практике награждения артистов этими званиями в России? Что они дают?
А.Ш.: Вообще бред собачий! Но так как это менталитет нашей страны, то изменить его невозможно. Артисты уже ждут этих званий. Материально они ничего не дают. Помню, ездили в Болгарию, дружили с «Сатиричным театром», мы у них гастролировали, они у нас... В их театре всего четыре человека имели звания. Точно не помню, но Народному артисту к зарплате прибавляли, кажется, двести левов, а Заслуженному – сто. Хотя бы понятно, что и зачем. У нас звания никакого материального значения не имеют. Есть артисты со званиями, получающими вдвое меньше, чем артисты без званий. Все зависит от нагрузки – занятости артиста в спектакле. Так что звания – абсолютная бирка. Фаина Раневская называла звания и ордена «похоронными принадлежностями».
КОРР.: Что вы сейчас ставите в театре?
А.Ш.: Довольно острую современную комедию Полякова. Нельзя же все время перекраивать «Горе от ума»! Надо иметь современный репертуар. Юрий Поляков, по-моему, замечательный писатель и «молодой» драматург. У нас с огромным успехом идет его пьеса «Хомо эректус», хотя ее рождение было довольно сложным. Артисты поначалу брыкались. Поляков написал и новую острую комедию «Он, она, они». Ставим к юбилею Гольдони «Хозяйку гостиницы». Режиссер – молодая Ольга Субботина. Ставим пародию на древнего Тита Макриция Плавта «Несусветная комедия» - самостоятельная работа режиссера-артиста Алексея Колгана. Хочу, чтобы они работали сами, а я подключусь, если надо будет.
КОРР.: Перечисленные вами режиссеры имеют почетные звания?
А.Ш.: Никто.
КОРР.: Ваш сын Михаил - ведущий одной из программ ТВ. Помогаете ли вы ему творчески ?
А.Ш.: Нет. Он работает самостоятельно.
КОРР.: Зритель привык воспринимать вас в связке с Михаилом Державиным. Расскажите о вашей дружбе.
А.Ш.: Рассказы о нашей дружбе зашкалили за все на свете - дружим уже 50 лет! А взаимоотношения стали просто «паталогическими»!
КОРР.: - Московский журнал «Планета красота», (№ 9-10, 2006) рассказал, что в вашем театре готовится к постановке спектакль-притча «Черная уздечка белой кобылице». Когда состоится премьера?
А.Ш.: Постановка в самом начале работы. Пока ничего вразумительного сказать не могу. Режиссер спектакля - Юрий Шерлинг, текст в стихах на русском языке Ильи Резника и его сына Максима. Юрий Шерлинг - автор музыки к спектаклю. Он написал ее еще 25 лет назад. Сейчас идут попытки понять музыку и сам спектакль-притчу о судьбе одного из российских местечек. Рассказывается о борьбе светлых сил с темными – «золотым тельцом», о взаимоотношениях людей, их духовности... Музыка спектакля мне кажется интересной. Спектакль этот - притча. Но оперу театр сатиры поставить не может. Не можем и отдать ее на откуп приглашенным артистам. Если все получится с русским текстом и удастся перелопатить «Уздечку» в музыкально-драматический спектакль, то все будет нормально.
КОРР.: Когда можно ожидать премьеру?
А.Ш.: Думаю, в следующем сезоне.

Корреспондент «РБ» в Москве
Владислав Шницер