СНОВА взрыв – СНОВА “НЕВСКИЙ ЭКСПРЕСС”

В мире

Двадцать шесть погибших, девяносто пять раненых, тринадцать из них находятся в тяжелом состоянии - таковы (на вечер 2 декабря) сведения о жертвах подрыва скоростного поезда "Невский экспресс" маршрута Москва - Петербург.
Как ни жестоко говорить, но к терактам и к жертвам в России привыкли. Всеобщее возмущение вызвала нерасторопность служб спасения, медицинских и железнодорожных служб.
Вот рассказы пассажиров:
“Первые 40 минут после остановки поезда мы вообще ничего не знали. Проводники говорили нам, что ничего особого не произошло и вот-вот поезд поедет дальше”.
“Бригада “Невского экспресса”, включая начальника поезда, не сумела организовать ни экстренной помощи пострадавшим в трех последних вагонах, ни даже попытаться объяснить пассажирам остальных вагонов, что происходит”.
“Через полтора часа проводники попросили нас помочь отнести пострадавшим в первом и втором вагонах теплые вещи и матрасы. Потом мы остались помогать. Там высокая насыпь, раненых приходилось спускать с нее. Очень много было тяжело пострадавших”.
“За это время на руках умерли несколько пострадавших, получивших черепно-мозговые травмы и переломы конечностей. Скорее всего, смерть наступила от болевого шока. Противошоковых препаратов не было, а таблетки от головной боли, которые проводники собрали у пассажиров, в такой ситуации бесполезны”.
“Мы ничего не могли сделать с ранеными: в поезде почти не было врачей, а аптечек, необходимых для оказания хотя бы самой простой помощи, кажется, в поезде вообще не было - у всех спрашивали, нет ли у них каких-то лекарств, хотя бы болеутоляющего нурофена. На перевязки шли простыни... Не было даже фонариков, чтобы искать раненых”.
“Очень много было потеряно драгоценного времени, когда можно было кого-то спасти. Явный недостаток аптечек показался просто невероятным - не может такого быть, чтобы в таком поезде, особенно после взрыва этого же “Невского экспресса” в 2007 году, никто не сделал выводов и не запас необходимых лекарств или хотя бы бинтов”.
Не в глухой тайге произошло несчастье – в 400 километрах от Москвы и 200 километрах от Петербурга. Рядом – 40 километров – город Бологое с населением в 25 тысяч. Кареты “скорой помощи” из Бологого и близлежащей исправительно-трудовой колонии приехали примерно через полтора часа. Между автотрассой и железной дорогой - 5 километров бездорожья. Первых пострадавших доставили в Бологое к часу ночи, через три часа после крушения. Местные больницы не оснащены ни современным оборудованием, ни запасом необходимых медикаментов.
Известно из практики, что 20-30 процентов людей с тяжелыми травмами можно спасти, если оказать помощь в течение первого часа. Многих пострадавших нельзя было перевозить в клиники Петербурга даже на реанимобилях - только на вертолетах. В ту ночь мы узнали, что вертолеты МЧС в темное время суток не летают. Не могут по каким-то причинам. Вылетели лишь с рассветом.
Воронку от взрыва обнаружили той же ночью. Но вначале, как водится, о теракте не упоминали, говорили об отключении электроэнергии. И только на следующий день объявили, что обнаружены остатки самодельного взрывного устройства мощность до 7 килограммов тротила.
Поезду, пассажирам первых одиннадцати вагонов, повезло. Бомба снесла с пути только три последних вагона. Если бы взорвалась перед локомотивом – весь состав с 681 пассажиром, летящий на скорости 190 километров в час, превратился бы в гигантскую груду железа и мертвых тел.
Два года назад, 13 августа 2007 года, примерно в этом же районе, на пути того же “Невского экспресса” взорвалась самодельная бомба. Тогда сказочно повезло. Взрывное устройство сработало под локомотивом, но было очень малой мощности и не опрокинуло электровоз. Он принял удар на себя и протащил состав дальше, погасив скорость постепенно. Если бы перед локомотивом – весь состав на огромной скорости полетел бы под откос. В тот день, к счастью великому, никто не погиб.
Нам тогда объявили о мине мощностью в 2 килограмма тротила. Показали воронку, сказали, что ее глубина 30 сантиметров. Лишь один анонимный эксперт усомнился в официальной информации: “Следы на полотне не соответствуют заявленной мощности взрывного устройства и способу его закладки. Сообщалось, что заряд в 2-2,5 кг тротила был закопан под рельс. Но тогда воронка была бы гораздо глубже, а локомотив просто сбросило бы на встречный путь. И он потащил бы за собой вагоны. Обязательно был бы мощный выброс щебенки, а его нет. При такой мощности часть щебенки должна была оплавиться, этого тоже на фотографиях не видно. Ударная волна, отразившись от днища поезда, раскидала бы гравий и на некотором расстоянии от места взрыва. Этого тоже не видно. Мой вывод - мощность взрывного устройства была гораздо ниже: не 2 кг, а от 200 до 400 граммов. Причем заряд, скорее всего, не закопали, а просто подложили под рельс. Такой вариант более соответствует тому, что мы наблюдаем”.
Как раз сейчас идет суд над двумя обвиняемыми в подрыве “Невского экспресса” в августе 2007 года. На процессе один из подсудимых признался, что привез тогда 8-9 килограммов взрывчатки. А подложили 200-400 граммов? Очень странно.
Нынешние 7 килограммов оставили бы воронку не в полтора метра диаметром и 70 сантиметров глубиной, как сообщили нам, а котлован, разнесли бы полотно и вагоны в клочья. Значит, снова ограничились минимальным зарядом?
На следующий день, в 14 часов, у места катастрофы, где собралась следственная группа, раздался громкий хлопок, полетел гравий. Вторая бомба, заложенная по системе так называемого двойного подрыва, к счастью, не сработала. Никто не пострадал.
Официальные лица отмечают схожесть почерка террористов в 2007 и 2009 годах (исключая двойной подрыв). Но тогда надо сказать и о странностях той и этой диверсии, и о странностях следствия и суда.
Двух граждан Ингушетии задержали два года назад. Два года велось следствие. И только сейчас, 25 ноября, за 2 дня до нового теракта, на заседании суда выяснилось, что один из них, Саламбек Дзахкиев, имеет неопровержимое алиби – он в то время находился в Ульяновской области. В чем и убеждал следователей два года. Как же в таком случае велось дознание?
Остался один - Макшарип Хидриев. Он сознался, что доставил взрывчатку в район теракта - 8-9 килограммов. Где он ее взял, кто ему приказал это сделать, кому передал – неизвестно. Два года нас потчуют предположениями Следственного комитета о Доку Умарове и Павле Косолапове – главном диверсанте чеченского подполья.
А 25 ноября, за два дня до нынешнего взрыва, Макшарипу Хидриеву вдруг позволили общаться с журналистами. Видимо, для того, чтобы развеять сомнения в подлинности и добровольности его показаний. А то ведь на первых заседаниях он утверждал, что его пытали. Нынче же Хидриев поведал журналистам, что полностью и чистосердечно признает свою вину. Но при этом заявил, что оговорил, облыжно обвинил в соучастии Саламбека Дзахкиева под давлением следствия.
Затем то ли случайно, в пылу разговора, то ли с точным расчетом, Хидриев вдруг рассказал, что взрывчатку в Маловишерский район Новгородской области он привез не один, а вместе с братом Амирханом. Брат Амирхан был задержан вместе с ним, но потом его отпустили. Кто оставил на воле террориста и почему, - Хидриев не знает. И не может знать.
Опрометчиво заговорили официальные лица о схожести двух взрывов. Тот был очень странным, равно как и следствие. Каким будет нынешнее?
Москва