Амнистия для Путина. Как международная правозащитная организация спровоцировала скандал в Украине

Юлия Латынина

 

На этой неделе мы узнали, кто виноват в гражданских жертвах войны в Украине. Это украинские войска, которые «подвергают гражданских опасности» и размещаются в школах и больницах. Маргарита Симоньян говорила это все время, но ей никто не верил. Но теперь это сказала Amnesty International — те самые честные люди доброй воли, которые уже разглядели проницательно, что Навальный — не узник совести.

 

После доклада Amnesty поднялся дикий скандал. Глава украинского офиса организации ушла в отставку, заявив, что они не принимали участия в создании этого отчета, что им занимались люди, которых украинский офис не знает, и что ни одного возражения украинского офиса не было учтено.

 

Генсек Amnesty Агнес Калламар стеной встала на защиту отчета. Она заявила, что «выводы… были основаны на доказательствах, собранных в ходе обширных расследований». А своих критиков она обвинила в ангажированности.

 

«Украинские и российские медиатолпы и тролли: они все сейчас нападают на расследование Amnesty. Это называется военная пропаганда и дезинформация. Это не поколеблет нашей беспристрастности и не изменит факты», — заявила Агнес Каламар.

 

Это очень странное заявление, если учесть, что «российские тролли» вовсе не атакуют доклад Amnesty. Наоборот, они от него в восторге. Как видим, уже даже в этом твите Калламар содержится дезинформация и манипуляция, в которой она обвиняет своих противников.

 

Ниже я постараюсь показать, почему доклад Amnesty является именно что дезинформацией и манипуляцией.

Мы посмотрим, какие приемы дезинформации в нем употреблены. И скажем сразу — по моему мнению, такие приемы нельзя применить случайно.

 

Мы также сравним доклад Amnesty c докладами настоящих объективных исследователей, — например, Conflict Intelligence Team и Руслана Левиева, который время от времени указывает Украине на нарушение правил войны.

 

Отчет Amnesty — это уже почти забытый в этой войне вид вранья.

Не наглый, как на российском ТВ. А с умолчаниями и упущениями, тонкий, интеллигентный, — но оттого не менее смертоносный.

 

***

 

Итак, что не так с докладом Amnesty?

 

Новость о докладе по-прежнему висит на заглавной странице Amnesty и называется так: «Военная тактика Украины подвергает опасности гражданское население».

 

Стоп.

 

А военная тактика России гражданское население опасности не подвергает?

 

Согласитесь, во время войны было бы естественно выпустить доклад про то, как происходит война на территории Украины. Как российские войска снесли с лица земли Волноваху и Мариуполь. Как они сносят сейчас Бахмут и Северск. Как ракеты прилетали в торговый центр в Кременчуге и в клинику «Нейромед» в Виннице. А потом, где-то в одном из разделов, отметить: а вот тут мы в городе возле одного из сотен домов, снесенных с лица земли, видели украинскую технику, и мы должны сказать, что это, возможно, подвергало жителей соседнего дома дополнительной опасности.

 

Но вместо этого доклад и новость называются: «тактика Украины подвергает опасности гражданское население». Это обобщение, которое мозг читающего воспринимает как: «А, вот как, значит, дерутся украинцы. Они ставят свои пушки возле домов, прикрываются гражданскими и стреляют».

 

Никаких других случаев — что украинские пушки не всегда стоят возле домов — в отчете не зафиксировано. Кроме того, в отчете не зафиксирован тот факт, что российские войска, наступая на город, сносят все, что в нем есть. Вне зависимости, есть рядом украинские войска или нет.

 

Таким образом, уже в названии доклада мы видим манипуляцию и ложь. Косвенную ложь, — не такую прямую, как в российской пропаганде. Но искусную. Такую ложь можно назвать «индуктивной». Она формирует в мозгу читателя картинку, которая прямо вытекает из сказанного в тексте, но абсолютно не соответствует действительности.

 

Второе, что обращает на себя внимание: в тексте Amnesty нет ни одной иллюстрации. Почему? Очень просто.

 

Стоит читателю взглянуть с птичьего полета на фото любого из городов или поселков, которые штурмует российская армия, — и он увидит тотальные разрушения. Он мгновенно поймет, что российская армия сметает с лица земли все, не разбирая, есть рядом украинские военные или нет.

Это — не оплошность. Это — тактика армии. Это — огненный вал. Это — стрельба по площадям. Это зафиксировано и на фото, и в российских источниках.

 

Вот представитель «ДНР» Александр Ходаковский пишет о том, как российская армия сносила Мариуполь:

 

«Еще когда мы примерялись к Мариуполю и становилось понятно, что либо город, либо весь имеющийся личный состав — кто-то должен пасть — мы выбрали город».

 

«Мы приступили к сеансу экзорцизма», — пишет Ходаковский.

 

И про снос других городов:

 

«Придется все снова повторять, и потом снова, а после опять снова».

 

А вот другой сепаратист, Анатолий Дремов, жалуется:

 

«Сносить их города просто нечем».

 

Странно. Ни Ходаковский, ни Дремов не утверждают, что попадают в мирные дома из-за того, что рядом стоят украинские военные. А из доклада Amnesty следует именно это.

 

 

 

Продолжаем наш разбор дальше.

 

«Украинские военные подвергают гражданских опасности, создавая базы и используя военные системы в населенных гражданскими районах, включая школы и госпитали», — начинается доклад Amnesty.

 

И дальше доклад несколько раз вбивает в голову читателя: украинцы размещают войска в школах. Украинцы размещают войска в школах.

 

Стоп!

 

Никакие правила войны не запрещают размещать войска в школах, если эти школы пустые.

 

Более того, это самый частый и рациональный способ размещения войск, особенно в городском районе. 

 

Школа в войну — это большое пустое помещение, где в спортзале и классах легко устроить казармы. Как правило, она стоит отдельно от других домов. Вот в них и размещают.

 

Что запрещено: так это прикрываться детьми. И мы конечно, подумав, поймем разницу между украинским батальоном, который, будучи выведен на ротацию с «нуля» (передка), оказывается в школе в двух десятках километров от линии фронта и отсыпается на матах в спортзале. И тактикой, когда детьми реально прикрываются, например, в Палестине, где никакой войны нет, но боевики могут заходить в действующую школу, где идут уроки, и размещать на крыше ракетную установку.

 

Удивительно, что Amnesty, которая в упор не замечает подобной стратегии ХАМАС, вдруг приписала де-факто подобную стратегию Украине.

 

Это опять классический прием лжи — ложь умолчанием.

 

Можно было бы написать: «Правила ведения войны не запрещают размещать войска в пустых школах. Украинские части, отведенные с фронта, часто размещаются в школах».

Но написано не это. Написано то, что должно создать у читателя впечатление, что украинцы ведут себя как ХАМАС.

 

«Большая часть гражданской застройки, где разместились украинские военные, была в километрах от линии фронта», — пишет AI.

 

Стоп.

 

«В километрах» — это сколько? Пять? Десять? Тридцать?

 

Как это себе представляет Amnesty?

 

Речь идет о крупнейшей в истории Европы XXI века войне, где с обоих сторон гибнут десятки тысяч, где на Украину напал противник, имеющий тотальное численное преимущество, противник, который выносит снарядами впереди себя все. Что должна делать украинская часть, которая три недели сидела в Попасной в окопах на пузе в ледяной грязи, сверху рвались снаряды, людей разрывало на части, контузило, они смертельно устали, у них не было ни сна, ни отдыха, ни еды?

 

Amnesty предлагает их отвести на ротацию (отдых) на 30 км, и чтобы они во время отдыха выкопали себе другую дыру в земле? Тоже в ледяной грязи и без еды? И там отдыхали?

 

Вы будете смеяться — именно это Amnesty и предлагает!

«Рядом имелись разумные альтернативы, — сообщают праведники из Amnesty, — такие, как военные базы, или густые леса неподалеку».

 

Гм. Что-то я не уверена, что густые леса устроили бы Amnesty. Тут, знаете, тоже можно написать: «Украинские войска обустраиваются в густых лесах, чем подвергают опасности пожара густые зеленые насаждения».

 

И вообще.

 

Объясните мне, на каком расстоянии от городов должны действовать войска? Как это Amnesty себе представляет?

 

Вот, допустим, обороняются украинские войска, и их выбили из укрепрайона.

 

Как это ни покажется странным Amnesty, — и этот факт не упомянут в докладе, — но тройная линия обороны на Донбассе, которую восемь лет обороняла Украина, проходит по укрепрайонам вне городов, и ведется эта оборона не из школ и не из больниц, а из ВОПов, — взводно-опорных пунктов, из укреплений с многометровой толщей бетона. Украинские войска отступали и дошли до города Северодонецк (25 км в длину от Рубежного до Борисовки).

 

Правильно ли я понимаю, что согласно правилам войны, придуманным Amnesty, в город они не должны заходить, а должны немедленно убежать дальше, чтобы российские войска устроили в нем очередную Бучу?

 

Какие удобные правила войны — для России! Кто защищается, тот и виноват. Прямо как и говорит российская пропаганда.

 

Интересно, участников Варшавского восстания Amnesty тоже посмертно обвинит в том, что в residential areas подвергали опасности civilians?

 

Но — читаем бесценный труд Amnesty дальше.

 

Мы — продолжает Amnesty — не задокументировали случаев, «чтобы украинские военные, которые расположились в гражданских зданиях… попросили или помогли гражданским эвакуировать близлежащие здания».

 

И снова перед нами то, что я бы назвала индуктивной ложью.

 

Читатель этого треша должен сделать вывод, что украинские военные прикрываются гражданскими. Но это неправда. Нигде в этом докладе не упоминается, что власти Украины постоянно призывали гражданских в области военных действий к эвакуации. Что им предоставляли автобусы, обходили дома и так далее.

 

Это Россия препятствовала эвакуации гражданских. Российские танки и блокпосты с самого начала войны расстреливали гражданские машины. Сейчас население Мариуполя и Херсона держат в заложниках, их нельзя покинуть иначе как через фильтрационные лагеря.

 

Из любого города, выезд из которого хотя б частично контролировали украинские войска — по этому коридору люди выезжали свободно (например, из Харькова). Из города, выезд из которого контролировали россияне — машины расстреливали.

 

Когда украинские войска должны были помогать гражданским эвакуироваться? Когда они под огнем? Тогда они сражаются. Когда они на ротации? Это не их дело.

 

Эвакуация гражданского населения во время войны — это не задача сражающегося подразделения. Тем не менее украинские войска этим занимались. Черт побери, да азовцы на «Азовстали» сдались именно потому, чтобы отпустили гражданских. Мы имеем сотни случаев, когда военные помогали гражданским, хотя это не их задача.

 

Но и тут Amnesty предусмотрительно оговаривается на случай, если ее схватят за руку. Она не те чтобы утверждает, что таких случаев не было вообще. Она их просто «не зафиксировала».

 

Понимаете? Два с половиной «расследователя», действовавших в военной зоне без ведома украинского офиса, заехали в Бахмут на полчаса, побеседовали с парой человек — и «не зафиксировали».

 

Такие случаи, может, и были, но Amnesty о них не знает.

 

В 19 деревнях и городах, — пишет Amnesty, — «исследователи нашли свидетельства того, что украинские силы наносили удары из населенных гражданскими районов и/или базировались в гражданских зданиях».

 

В девятнадцати деревнях и городах, слышите? А сколько длина фронта? 1300 км.

 

«В Бахмуте, — пишет Amnesty, — несколько жителей сообщили нам, что украинские военные использовали здание всего в 20 метрах через улицу от гражданской многоэтажки. 18 мая в многоэтажку ударила российская ракета, частично уничтожив пять квартир и повредив соседние здания. Катерина, местная жительница, которая пережила этот удар, сказала: «Я не поняла, что случилось. Окна вылетели, и была куча пыли. Я осталась здесь, потому что мама не хотела уезжать, у нее проблемы со здоровьем».

 

Человек, который это прочтет, решит, что война в Бахмуте происходит так: украинские военные разместились в здании, и в соседнее здание прилетело. А на самом деле война происходит так: Бахмут сносят с лица земли как Мариуполь. Из расчета, что в 100 снесенных зданиях одно может попасться с военными. А если и не попадется, все равно можно будет отчитаться, что «уничтожены националисты».

 

Тут уж не важно, какое здание военные выберут.

 

Ну, и вишенка на торте. Она так прекрасна, что мы должны обсудить ее отдельно.

 

Вишенка гласит:

 

«Не каждая российская атака, задокументированная Amnesty International, следовала этому паттерну. В некоторых других местах, в которых Amnesty International заключила, что Россия совершила военные преступления, включая некоторые места в городе Харькове, наша организация не нашла свидетельств пребывания украинских военных в гражданских зонах, незаконно ставших целями для российских военных».

 

Паттерну, понимаете?

 

Характерному образу действий. Повторяющемуся мотиву.

 

Паттерн в том, что украинские войска прикрываются гражданскими. И российские войска, стреляя по ним, иногда промахиваются. Но иногда — и это если вы дочитаете до конца доклада — это не так. Например, в некоторых районах города Харьков.

 

 

Видите, какая Amnesty объективная? Она даже отметила, что российские войска тоже совершают военные преступления, — упор на слово тоже. Мелким шрифтом. В конце доклада. В некоторых местах. Например, в Харькове.

 

Можно узнать, Amnesty, — а в Виннице вы были? В 800 км от фронта? 

 

Там что, в Доме офицеров, — тоже украинские военные были размещены? Это был паттерн? Они оттуда стреляли по российским войскам? За 800 км?

 

А в Кременчуге? За 400 км от фронта? Вы были? Там что, в торговом центре — установки «Град» были расположены? Там тоже украинские военные прикрывались гражданскими. А в Николаеве, где прилетело в особняк бизнесмена Вадатурского? У него в саду «Хаймарс» стоял?

 

Проблема этого доклада заключается не в паре неудачных фраз.

 

Она в том, что Amnesty не заметила, что в Украине идет война на выживание. И что в ходе этой войны Россия стирает с лица земли города вместе с обитателями и защитниками. Если украинские позиции были перед городом, то да, украинцы отступают в город. А если бы они отступили за город, — то это не значило бы, что с городом ничего не случится. Это значило бы, что город бы снесли с лица земли без сопротивления. А не снесли бы — началось бы там то же самое, что в Буче или Ягодном.

 

Все претензии, которые есть в этом докладе, предъявляются только к украинской армии. При этом под видом гуманных идеалов (нельзя то, нельзя это), — армии не говорят, что ей, собственно, можно. Как ей сражаться.

 

Замечание относительно российской армии вставлено только в самый конец. Для того, чтобы прикрыть задницу. Чтобы если в Amnesty ткнут пальцем, сказать, «а вот мы же написали». Что? В самом конце? Вы не дочитали? Ну мы же не виноваты, что вы не дочитали.

 

Но даже в этом замечании Amnesty умудрилась ввернуть, что для украинцев военные рядом с гражданскими — это «паттерн».

 

Заметим также, что все обвинения в этом докладе — анонимны. Населенные пункты часто не названы. Школы находятся «в километрах» (?) от фронта. И т.д. Делается это якобы для того, чтобы защитить информантов, но на самом деле это превращает доклад Amnesty в копию уголовного дела, возбужденного российским СК, где написано, что обвиняемый при невыясненных обстоятельствах в невыясненном месте совершил невыясненное, но очень тяжелое преступление. Защищаться от такого обвинения — где, как, когда, при каких условиях и что именно было — невозможно.

 

Проблема Amnesty не просто в том, что каждый абзац ее доклада манипулирует читателями и создает у них глубоко превратную картину того, что происходит. Проблема Amnesty в том, что так же написаны ее доклады о кровавой израильской военщине, борющейся против мирных палестинцев, или о кровавых курдах, совершающих военные преступления против ИГИЛ.

 

Правозащитная организация выработала особый новояз, — систему описания происходящего на войне, которая полностью искажает причинно-следственные связи и не позволяет читателю получить полную картину происходящего. Зато она позволяет — по воле манипулятора — предъявить одной стороне конфликта совершенно нереалистические требования, а преступления другой стороны упомянуть по желанию лишь в примечаниях мелким шрифтом.

 

Если бы такой доклад в виде статьи принесли в любое уважающее себя издание, то редактор издания вышвырнул бы текст в окошко, а корреспондента — уволил.

 

Здесь же — благодаря тому, что он подписан не конкретным человеком, а целой организацией, — этот манипулятивный и глубоко дезинформирующий текст получает статус «объективного документа».

 

В этом смысле Amnesty по целям, методам и задачам является противоположностью новым сетецентрическим организациям вроде Bellingcat или CIT, которые именно что нацелены на то, чтобы в результате публичного расследования назвать все имена и установить все. Когда, например, CIT сообщает об атаке украинским дроном таможенного поста в Брянской области, в результате которой погибли два гражданина Молдовы, приехавших регистрировать туда машину, — CIT не сообщает, что «украинские военные систематически атакуют дронами-камикадзе гражданских лиц на территории РФ». Он описывает конкретный случай, устанавливает их имена, рисует полную картину произошедшего.

 

В свое время этот вид псевдобюрократического новояза был создан крайними левыми для разрушения буржуазного государства изнутри. Теперь он используется для оправдания Путина.

 

И в этом смысле да, — это не проблема составителей доклада, каковы бы ни были их мотивы, — а я сомневаюсь, что они были чисты и прозрачны, хотя бы потому, что Путин сейчас отчаянно нуждается в перемирии и что вся путинская пропагандистская машина получила задание доказывать за рубежом ровно то, что доказывает этот доклад: что одна сторона ничуть не лучше другой. Чего этой Украине помогать? Давайте мириться.

 

Это проблема всей практики сочинения подобных докладов, направленных на то, чтобы разрывать связи между фактами и выстраивать свою картину мира, в которой есть один недостижимый и непогрешимый арбитр — Amnesty International, новая правозащитная церковь, которая собирает донаты во спасение ваших душ и имеет право судить любого участника конфликта согласно меркам, которые она сама позиционирует как высокогуманные и идеалистические.