Очко со свободой

А ведь я тогда пожалел о своем отсутствии там. И не я один...

 

Что общего между делом Pussy Riot и российской поддержкой Башара Асада в ООН? Чем подобны между собой событие, казалось бы, сугубо внутрироссийское и мероприятия дипломатические? Помимо того, разумеется, что все это - действия руководства одной и той же страны?

 

Скажем, на этих примерах видно, насколько неустойчива, подвижна граница между внутренней и внешней политикой. Думаю, вполне понятно, что беззаветные защитники сирийского диктатора движимы не только заботой о сохранении последней, оставшейся у России зарубежной военной базы и о возврате безразмерных сирийских долгов, но и желанием продемонстрировать собственному населению утвердившуюся вертикальность своей позиции - в смысле подъема с колен. Мол, не боимся мы его, Вашингтона твоего... Мы - великая держава, мы плевали на него... Кого захотим, того и поддержим...

 

А вот действо, по замыслу вроде бы чисто внутреннее, отозвалось - чего вряд ли ожидали его вдохновители и организаторы - резонансом вполне международным. Мелкий скандальный инцидент, о котором, может, давно забыли бы в текучке дальнейших событий, приобрел совершено несоразмерный масштаб. Озорные хулиганистые девчонки, поступок которых как таковой никто, кажется, не одобрил, благодаря последовательным стараниям светских и церковных инстанций и примкнувших к ним православно озабоченных россиян, теперь остались неизвестными разве что в дебрях Южной Америки да на дальних островах Океании. Теперь они могут претендовать на место в истории борьбы за свободу мысли. Если уж речь о делах церковных, то вспоминается, скажем, Лютер... Вам смешно? Мне тоже... Но не я задумывал и проталкивал к финалу этот трагический фарс.

 

Главное, что, по-моему, роднит эти столь различные события - это дух торжествующего бесстыдства. Или, если угодно, наглого и бесстыдного торжества. Вот хотим - и будем крупномасштабному убийце, а по совместительству - дружественному президенту - поставлять боевые вертолеты, а в Совете Безопасности будем валить все попытки вывести его из игры. Хотим - и будем судить за то, чего нет даже в Уголовном кодексе, зато есть в исторических решениях каких-то там церковных соборов...

 

И обвинение подкрепим свидетельскими показаниями, в которых даже ошибки совпадают. А свидетелей защиты на порог не пустим. Какая защита? Богохульник должен сидеть в тюрьме. А Башар - в Дамаске. Я сказал...

 

Как выглядит в глазах всего мира страна, варганящая судилища средневекового свойства и выручающая убийц собственного населения, их, похоже, совершенно не волнует. Как заметил один персонаж романа Лиона Фейхтвангера “Семья Опперман”, у них нет стыда, тем они и сильны. Ну, какой там стыд у чисто конкретных пацанов, да еще со стажем в Конторе Глубокого Бурения?..

 

Кстати, буквально только что последовал еще один пример такой чисто конкретной откровенности: оказывается, война с Грузией планировалась загодя, года за два. Сам сказал. А сколько пелось о срочном вмешательстве ради защиты миротворцев и страждущего населения!.. Ну а чего стесняться-то? Как пожелаем, так и сделаем.

 

И еще одна общая черта. Все это произошло и происходит вблизи знаменательной, хотя и не круглой даты...

 

“Настоящая народная революция!” - кричал в трубке голос дальнего собеседника. “Мы больше никому не позволим путать понятия, сбивать нас с толку!” - победно гремела из телевизора Елена Боннэр. Ага, не позволили...

 

Что-то меня в этой революционной буре с самого начала малость смущало...

 

“Там, кажется, начинается штурм, но все-таки давайте закончим”. Это журналист - кажется, А. Любимов - говорит с Мстиславом Ростроповичем. Великий музыкант и популярный журналист пришли в Белый дом защищать демократию, и сейчас они этой защитой, безусловно, займутся.

 

Только сперва добеседуют...

 

Странно это выглядело. И не только это. Весь так называемый путч, вся эта битва за демократию. В ходе которой, например, в столицу входят войска без боеприпасов, а главный противник вождей переворота спокойно едет призывать народ на защиту демократических ценностей...

 

Как сказал по другому поводу товарищ Сталин, то ли воюют, то ли в карты играют. Впрочем, тогда это тоже радовало: как-никак бескровная революция куда лучше кровавой. Сказано было некогда, что дело прочно, когда под ним струится кровь. Кому, как не России, это знать.

 

“В России нет закона. Есть столб, а на столбе - корона...” Это кто-то сказал при Пушкине. Нынче выразился бы, наверное: вертикаль власти.

 

Никакая это была не революция. То есть задумывалось, может, и не то, что вышло, что-то лучшее. А получилась, в конечном счете, карикатура. То ли - на диктатуру, то ли - на демократию. И не знаешь теперь, смеяться или плакать, глядя на нее.

 

Забавно: упомянутые в начале этих заметок знаковые события случились вблизи и во время именно двадцать первой годовщины великого события.

 

Свобода в очередной раз сыграла со страной в очко. И снова обжулила.

 

Так что, может, и лучше, что я тогда не поучаствовал: все-таки не так обидно

 

 “Новости недели”