Не только о книге, но и об авторе

Книга Г.Сосонко “Я знал Капабланку”, впервые изданная в Голландии, переведена на многие языки мира. Она отмечена восторженными рецензиями в странах Европы. Познакомимся с оценкой, которую дал известный драматург Леонид Зорин, автор сценария «шахматного» фильма «Гроссмейстер».
Это захватывающая книга. Читаешь ее на одном дыхании. Казалось бы, о ее персонажах создана целая библиотека, все они хорошо нам известны, стократно описаны, процитированы, любые открытия уже сделаны, но выясняется: это не так, мы словно знакомимся с ними заново.
Объяснение такой неожиданности простое, но лишь на первый взгляд — оно в том, что внешняя канва событий имеет для автора едва ли не вспомогательное значение. Цель его творческих усилий — тайна личности, скрытая жизнь духа.
Этот невидимый миру мир — привилегия особых характеров, сызмальства меченных знаком судьбы. Множество наших современников умеют обойтись без секрета, без той бессонной души, которая делает их бытие не только наполненным, но и тяжким — хватает повседневных забот. Но Генна Сосонко не сомневается в значительности своих героев, он убежден, что жизнь в шахматах и невозможна и недоступна плоским и заурядным натурам. Люди шахмат, их коронованные и некоронованные короли, несут в себе собственную вселенную. И эта почти неподъемная кладь бросает на них драматический отсвет — триумф неизменно рядом с трагедией.
Это печальная, горькая книга. Автор прослеживает этапы разнообразных биографий — и тех, что останутся в хрестоматиях, и тех, которым туда не попасть. Его равным образом притягивает жизнь Таля и жизнь Витолиньша, Полугаевского и Зака, Ботвинника и маэстро Кобленца. И корифеи, и скромные труженики этого виртуального мира, столь притягательного и жестокого, пленительного и беспощадного, все они подтверждают формулу, некогда выведенную Стейницем: “Шахматы — не для слабых духом”.
Это талантливая книга. Поэтому, прочитав ее, думаешь не только о тех, кто в ней представлен, но и о том, кто вывел их всех на авансцену.
Лет тридцать назад (возможно, и больше) я напечатал заметки зрителя об одном всесоюзном чемпионате. Были в них две или три фразы о секундантах турнирных бойцов. Помнится, что-то я написал и о “грустных глазах Сосонко”.
Этими грустными глазами он много увидел и оценил. Судью автора книги волнует и трогает не меньше судеб его героев. Было нечто особое, незаемное в ленинградском молодом человеке, выделившее его из Среды, заставившее резко сменить налаженное течение жизни, поставить ее однажды на кон и испытать себя на прочность. Сосонко не пишет о себе, следуя мудрому завету высоко им ценимого Дизраэли: “Never complain and never explain” (“Никогда не жалуйся и никогда не объясняй”), но чуткий читатель много поймет.
Еще раз скажу: отличная книга. Шахматы (и не только они) получили превосходный подарок.