ХОЛОКОСТИсториЯ в документах

Много теснили меня от юности моей, но не одолели меня,
На хребте моем орали оратаи, проводили длинные борозды свои.
Из псалмов царя Давида

В Музее еврейского наследия в Нижнем Манхеттене была я ровнешенько девять лет назад в день его торжественного открытия. Поразил меня тогда силуэт необычного шестигранного здания, поставленного на косе Бэттери-парка (того самого, что видели мы из окон достопамятной НАЯНы). Здание это можно смело назвать архитектурным шедевром, и само по себе задумано оно как своего рода эмблема, несущая двойную смысловую нагрузку: крыша в виде крутой лестницы, высокие ступени которой возносят вверх, вверх – к жизни, к свету, к Богом подаренной духовности, и – в плане сверху, с подлетающего к Нью-Йорку самолёта, – шестиугольник, сразу узнаваемая звезда Давида.
Совсем иное впечатление произвела тогда музейная экспозиция, показавшаяся непродуманной, неумело выстроенной и просто не отвечавшей в полной мере поставленной задаче – сохранить в сердцах людских память о страшной, невиданной Катастрофе, унесшей 6 миллионов жизней, со всей наглядностью показать и доказать: фашизм в любых его формах и проявлениях – это всегда очень страшно, потому что несет он миру только смерть, кровь, разрушения (и разрушение душ!), гибель культуры.
Особенно пристрастно отнеслись к музейному собранию наши соотечественники, старшее поколение, в особенности. Потому что то, что видели они собственными глазами, по масштабам сотворенного фашистами зла, по ужасу, непередаваемому ужасу содеянного нацистами, ни в какое сравнение с показанным в музее не шло. А ведь хотелось бы, чтобы американцы, молодежь более всего, поняли, осознали, прочувствовали все так, как оно было, чтобы в память им слова «Холокост», «Катастрофа» и трагическая их сущность впечатались. «Нужно воспитывать это в детях», – сказал тогда бывший мэр Нью-Йорка Эдвард Коч.
Прошло почти десятилетие, срок немалый. Музей оставил меня равнодушной, оттого и не была там так долго, да и шла на этот раз, по совести говоря, неохотно. Но обновленный музей меня по-настоящему удивил и порадовал.
Во-первых, вместо одного талантливо спроектированного храмового здания увидела я величественный музейный комплекс: в разросшемся парке на великолепной набережной залива высится еще один дом – не рядом с шестигранником, а вместе с ним, как его продолжение, органично с ним слившееся (то, что не сумели сделать архитекторы в пристройках к Бруклинскому и к музею «Морган лайбрари»).
Во-вторых (и в главных), кардинально изменилась экспозиция. Особенно в залах второго этажа. Потому что именно второй этаж и стал основным. Это как бы музей в музее, своего рода потрясающий душу анклав, живой памятник Холокосту и его жертвам, обличающий, изобличающий нацизм миллионностраничный документ. Отсюда второе название музея: «Живой мемориал Холокосту». Наверное, это название и должно было бы быть первым, а, может, и единственным – ведь и ньюйоркцы, и гости столицы мира без голосования утвердили его как «Музей Холокоста».
Но заглянем ненадолго на первый этаж, где представлено еврейское наследие – собрание фотографий и серии, порой чудом сохранившихся артефактов, как бы это сказать, вещественных (реальных!) доказательств того, как жили евреи в XIX и начале ХХ века. Причем речь идет не только о составлявшем большинство диаспоры в те годы (сто сорок лет почти, вплоть до кровавой Второй мировой) восточно-европейском еврействе и даже не только о евреях Европы. Но и Ближнего Востока, Австралии, Индии, Аргентины, Китая, ну, и Америки, разумеется, начиная с 1880 года.
Многочисленнейшие фотографии – образец изобразительного зодчества – великолепные здания храмов в Вильнюсе, Кракове, Люблине, немецком Бамберге, в Одессе (а где Киев, Каменец-Подольск, Закарпатье?) и скромные синагоги в местечках, школы для мальчишек и пражская Академия иудаизма, торжественные, в разных странах с разным церемониалом свадьбы и непохожие, непохоже одетые старики, творящие, как и их пращуры, молитвы... Семейные альбомы и разрозненные пожелтевшие снимки – может, кто-то узнает своих близких? Одежда, кухонная утварь, что-то из мебели, аптечное оборудование – всего не перечислишь. Но...
В том же разделе еврейского наследия сделана попытка рассказать о вкладе евреев в мировую культуру. Именно попытка, потому что, узнав много нового о деятелях Голливуда, о писателях Башевисе-Зингере, Миллере, Беллоу, Сэллинджере, о корифеях музыки Гершвине, Бернстайне, Хейфеце, Копленде и множестве других музыкантов – исполнителей и композиторов, посетители не встречали упоминания даже о блистательной плеяде писателей, поэтов, музыкантов, художников, гениев театра и кино России, Украины, Беларуси – до и после революции. Ни слова о творчестве Эренбурга, Маршака, Мандельштама, Пастернаков, Багрицкого, Гроссмана... Не вспомнили Рома, Хейфеца, Роома, Германа, прославленных музыкантов Ойстраха, Когана, Гилельса, уникальную семью Мессерер и ярчайшую звезду балета Майю Плисецкую; актеров Габимы и ГосЕТа; таких воистину гениальных художников, как Левитан, Антокольский, Альтман, Лисицкий, Фальк, Тышлер, Суэтин...
«Почему совсем нет иудаики? – спрашивают многие. – Разве не к месту были бы полотна с описанием еврейской жизни Оппенгейма, Иегуды Пэна, Марка Шагала?»
Вот это претензии напрасные. Припомните, одну из самых красноречивых серий своих зарисовок местечковых реалий великий Шагал назвал «Документы». Музей показывает именно документы, но не отражение творческого видения, пусть даже наиталантливейших художников, документы подлинные – артефакты, но, опять же, самое главное, фотографии, не монтажи, а прошедшие авторитетнейшую экспертизу оригинальные снимки и кинокадры, бесчисленные телеинсталляции.
Вся экспозиция второго этажа, т. е. собственно музея Холокоста – это, по большей части, гигантская мозаика, где каждый камушек – подлинный, снимок казней, пыток, издевательств... В концлагерях, гетто, просто в городах и селах. Очень часто фотографии эти делали сами эсэсовцы, охочие до острых ощущений. Или их разнонациональные пособники – как доказательство усердной службы: живые, которых бросают в ров к мертвым, скелеты, обтянутые кожей, дети на грани голодной смерти. Расстрелянные, удушенные, замученные... А ведь находятся люди (впрочем, людьми их можно назвать лишь условно), которые с апломбом заявляют: «Холокоста не было. Это всего-то еврейская агитка!»
Холокост был! И Холокост – это не только трагедия народа еврейского, это Катастрофа всего человечества, это, в сущности, кризис мировой цивилизации, получивший продолжение в Афганистане, Югославии, Израиле, Чечне, в терактах по всему миру. У нас в Америке – тоже. И мы не должны об этом забывать, а знание свое обязаны передавать детям и внукам. Они должны знать правду и должны быть в ней убеждены. А убеждают только документы.
«Этот музей одновременно и урок, и знак надежды для всех людей». Это слова Роберта Моргентау. Лаконично и точно определил нью-йоркский прокурор суть музейной экспозиции, дополненной теперь разделом, назвать который можно сжато одним словом: «Война». Оружие, военная форма, простреленные пилотки, каски и снова – фото, фото, фото. Вот только плохо, а еще вернее, недопустимо, что та армия, советская, которая пол-Европы по-пластунски пропахала и путь этот кровью бойцов своих полила, что миллионы солдат и офицеров в земле, за которую сражалась, оставила, что святую Победу обеспечила и завоевала, – не воспета. Странно, что подвиг евреев-солдат и партизан не нашел отражения в музейной экспозиции. Хочется верить, что мы сможем увидеть в музее экспонаты, рассказывающие, какой ценой побежден был фашизм.
«Армейский» раздел расположен на третьем, просторнейшем этаже нового корпуса. Какой дивной красоты вид открывается из огромных окон! Зелень, гладь океана и – статуя Свободы. Это ведь по-настоящему символично, что Мисс Либерти, эмблема демократической Америки, едва ли не рядом с этим музеем. Кстати, на роскошном третьем этаже проходят и интересные, всякий раз новые «временные» выставки.
Сейчас это «Бухарская одиссея», история в фотографиях. А в память о миллионах погибших – «Сад камней», невероятно эмоционально выполненная инсталляция Энди Голдсуорси.
Совсем недавно я узнала о том, что во Франции в Руане археологи отрыли комплекс зданий небольшого еврейского района начала XII века. На фронтоне школы было высечено: «Возвышенный дом». Я думаю, правомерно было дать такое определение и этому музею.
Откройте его для себя!
Адрес музея:
36 Battery Place (рядом с НАЯНой).
Множество поездов метро:
R, W до Whitehall Street; 4, 5 до Bowling Green; M, J, Z до Broad Street; 1 до South Ferry. Прикоснитесь к истории.