Рабы не мы... Когда это было?

 

 

В газете «Новый Петербург» (№13,14 ), которая выходит в Санкт-Петербурге в России, опубликована статья А. Ивановского «Рабы не мы». Собственно, это не статья, а открытое письмо В.В. Путину, Д.А. Медведеву, руководителям Комитета по культуре в Государственной Думе, министру культуры РФ. 

 

Письмо это вскрывает недостатки положения в балетной труппе Мариинского театра, направлена в первую очередь против директора Мариинского театра всесильного ВАЛЕРИЯ ГЕРГИЕВА и  начинается словами: 

 

«Речь идет о положении дел в Мариинском театре, театре, прославившем советский и российский балет во всем мире. Понятно, что театром руководит не просто музыкант, а делец от искусства, известный в мире, но еще и очень богатый человек, пользующийся огромным влиянием в самых высших эшелонах власти. Отсюда и опасение за дальнейшую судьбу заинтересованных лиц, поэтому обращаемся сегодня без подписей. 

 

Многие годы в театре отсутствует не только директор, главный режиссёр, главный художник, но и главный балетмейстер. Художественный руководитель — директор Мариинского театра В.А. Гергиев (по совместительству: главный приглашенный дирижер Роттердамского филармонического оркестра, главный приглашенный дирижер Нью-Йоркской Метрополитен-оперы, главный дирижёр Лондонского симфонического оркестра, декан нового факультета искусств Санкт-Петербургского государственного университета и пр.), музыкант и отличный менеджер (бизнесмен), но не композитор-дирижёр, как великие Направник, Рахманинов, Светланов. Ему некогда руководить театром, решать судьбы людей. Первый министр или президент РФ, не мучайте его и нас — освободите от должности ген. директора. 

 

Ни для кого не секрет, что для него балетное искусство на последнем месте после инструментальной музыки и оперы. Известная фраза Валерия Абисаловича Гергиева, брошенная в оркестр перед одним из балетных спектаклей, дирижером которого он по какому-то случаю был: «Вы (музыканты) не забывайте, что под вашу музыку на сцене еще кто-то подпрыгивает». 

 

Эта фраза говорит сама за себя. И дело даже не в том, что Валерий Абисалович не любит балет и интересуется им лишь с точки зрения меркантильной составляющей (балетная труппа зарабатывает театру огромные деньги), а скорее в том, что он сам в театре практически не бывает. У него большая гастрольная программа и множество различных контрактов и проектов — деньги, прежде всего, а судьбы артистов, служащих, рабочих -  что ему до них! Он руководит театром или дистанционно, или через своих заместителей, которые, если так можно выразиться, подобраны «под себя» и слово поперек сказать не смеют». 

 

Браво! Не думаю, что этот «вопиющий глас» повлияет на судьбу балета Мариинского театра немедленно. Гергиев слишком тесно связан с правительственной верхушкой страны. Но кто-то же должен начать...  Не знаю, кто такой Ивановский (скорее всего, псевдоним группы людей), но он (они) совершил гражданский поступок. В статье подробно и со знанием дела разобраны все нарушения – финансовые, правовые и творческие, – которые происходят в балетной труппе в последние годы. 

 

И все-таки в его статье есть некоторые демагогические фразы и некоторые темы, на которые мне хочется возразить.

А. Ивановский пишет: «Самая большая проблема, как всегда, человеческий фактор. Как могут один, два человека беспардонно распоряжаться судьбами и жизнями такого коллектива. Раньше минимум 10 человек решали, друг друга контролируя. Было относительно справедливо! Соблюдалась Конституция. Это не высокие слова... В этом случае авторитет нравственно-профессионального руководства (талант) должен быть такой высокий, чтобы каждый балетный артист мог быть уверен в адекватной оценке своих профессиональных качеств. Всё должно быть подчинено требованиям профессии и «ничего личного». 

 

Шелест, Долгушин в “Жизели”

Ничего личного! Милый господин Ивановский! Он либо очень молод, а потому все, что было раньше, ему просто неизвестно. Либо хочет идеализировать то советское прошлое, которое он в своей статье неоднократно поминает как пример для подражания. 

 

Я не знаю законодательств (о которых пишет господин Ивановский) внутри театра сегодня, я обращусь только к «человеческому фактору»... соблюдению Конституции (в советской стране!)... Я не буду касаться творческой жизни театра тех времен, на эту тему надо написать книгу. Я обращаюсь только к теме заголовка: «Рабы не мы»... 

 

Когда это было? Поскольку Олега Виноградова автор не любит, значит речь идет о еще более давнем времени. То есть, мы обратимся к тому периоду советского театра, когда труппой Мариинского театра (тогда – Кировского балета) правили К.С. Сергееев и Н.М. Дудинская. 

 

Конечно, свидетели той эпохи постепенно уходят, но кто-то еще и жив, я в том числе. Остались воспоминания, которые, по-видимому, сегодня никто не читает. Поэтому позволю себе напомнить наиболее яркие эпизоды того советского прошлого нашего балета, когда, по словам Ивановского,  соблюдалась Конституция. 

 

Всегда рождались свободные души, как они есть и сейчас. Я хочу напомнить идеалистам сегодняшнего дня, какой ценой эти «рожденные свободными» платили за то, что хотели работать в театре по принципу «рабы не мы». Тема эта обширна, я приведу только некоторые примеры.

 

К.М. Сергеев, премьер Кировского балета, был главным балетмейстером театра с 1951-1955, а на посту художественного руководителя балета стоял Ф.В. Лопухов (уникальная личность русского балета, которого советские власти отстранили от должности за  прогрессивные идеи и характер «рабы не мы»). В 1955 его сменил Б. Фенстер, а по смерти Фенстера  с 1961-1971 гг. во главе труппы стоял К.М. Сергеев. 

 

В этот период - 60-70 годы - премьер балета К.М. Сергеев и его жена, прима-балерина театра Н.М. Дудинская, были абсолютными, бесконтрольными хозяевами труппы. 

 

И они «беспардонно распоряжались» судьбами балетных артистов. 

 

Несколько лет Дудинская, например, не допускала других артисток танцевать Жизель (кстати, самую неудачную роль в ее репертуаре). Замечательная балерина А.Я. Шелест, которую Дудинская ненавидела как свою соперницу, с большим трудом добилась выступления в этом балете. В спектаклях, объявленных как «смотр молодежи», в главной роли выступала Дудинская, не желавшая предоставлять молодым свои роли. Молодежь на таких «смотрах» танцевала вторые партии. И это вовсе не означало «преемственность поколений», поскольку смотреть на опытных балерин молодые могли в любое другое время.

 

Но и в те времена, как сегодня Ивановский, артисты пытались отстоять справедливость. В 1962 году в «Известиях» было опубликовано письмо, подписанное балеринами разных поколений,  о нетворческой атмосфере в театре, о трудностях, которые преодолевают молодые танцовщики прежде, чем выйти на сцену.

 

Ленинградское партийное начальство поддержало Сергеева. Его консервативные взгляды на искусство были им понятны. Но все-таки в результате общего недовольства труппы обоим престарелым танцовщикам пришлось уйти со сцены. 

В письме, опубликованном в «Известиях», говорилось о том, что молодой танцовщик Никита Долгушин вынужден был уйти из театра. И вот эту историю и стоит вспомнить.

 

Никита Долгушин – один из лучших танцовщиков русского балета второй половины ХХ века, окончил Хореографическое училище в 1959 году. После первого же выступления в балете «Жизель» с Натальей Макаровой о нем заговорили, всем было очевидно, что  их совместное выступление – это настоящий дуэт.  Но дуэт на сцене мог быть только один – у Дудинской и Сергеева. 

 

Бесконтрольное самовластие худруководителя продолжалось. Сергеев со сцены ушел, но амбиции сохранил. Макарову и Долгушина больше не ставили вместе в один спектакль. 

 

Где эти десять человек, которые, по мнению Ивановского, контролировали друг друга? Почему они не помешали единовластию Сергеева? 

 

Долгушин просил Сергеева дать ему роль Ферхада в «Легенде о любви». Сергеев смеялся ему в лицо: «Никогда!»

В результате Долгушин ушел из театра, уехал в Новосибирск, где произошло его становление как танцовщика, где он получил известность и звания. Вернуться в Кировский балет ему помешал тот же Сергеев. 

 

Но судьба над Сергеевым посмеялась. Он поставил весьма неудачный балет «Гамлет». Молодой Барышников отказался его танцевать. И чтобы спасти свой спектакль, Сергеев обратился к Долгушину, который работал в то время в Малом театре. И Долгушин поставил условие: я танцую один спектакль «Гамлета», но за это -  «Легенду о любви»... 

 

И мы имели счастье увидеть Долгушина-Ферхада, но какой ценой...

 

Еще один пример, не менее впечатляющий.

 

Алла Осипенко – легендарная балерина той же второй половины ХХ века. 1962 год. В театр пришел новый директор Петр Рачинский. Естественно, партийный и, как говорили, в прошлом – пожарный. Но рассматривал театр, как свою вотчину. Недаром балетные остроумцы называли его «Петя-па» и приписывали ему фразу: «Зачем мне главный балетмейстер? Я и сам знаю, кого поставить танцевать маленьких лебедей».

 

Как-то за столом в ресторане Дома актера Осипенко повторила шутку О. Моисеевой, сказав, что балет «Медный всадник» назначили в «день водопроводчика», потому что в балете много воды. Конферансье А. Груздев, сидевший с ней за столом,  тут же донес эту шутку Рачинскому. 

 

На следующий день Рачинский вызвал Осипенко к себе в кабинет: «Как Вы посмели посмеяться над моим распоряжением! Запомните, Вы работаете у меня в театре, и Ваша жизнь в нем зависит от меня!» 

 

«Я работаю не у Вас, а в Мариинском театре!» - ответила непокорная балерина. 

Груздев откровенно сказал Осипенко: «Я – его друг, я должен был ему сказать. Но ты пойди к Рачинскому, извинись, он тебя простит».

 

Естественно, балерина не пошла приносить извинения - не все были «и перед властию презренные рабы». И Рачинский начал мстить. Осипенко не повышали зарплату, ее не брали в заграничные поездки (все приемы не новы, как видите), но и дома она 10 лет не танцевала афишные спектакли, только заменяла заболевших балерин. 

 

В 1970 году вдруг балерину вдруг взяли в гастрольную поездку театра в Лондон. Осипенко имела огромный успех в «Лебедином озере». Но на следующий день ее заставили выйти в «Жизели» В СВИТЕ ГЕРЦОГА! Вдумайтесь! Осипенко закрывала лицо шляпой, но зрители ее все равно узнали и прислали ей ее портрет с надписью: «Катастрофа Кировского балета: Осипенко выходит в дамах».

 

Профсоюзы, худсоветы, Конституция – ау! 

 

Кто за нее заступился? Какие-то неведомые 10 человек, контролирующие друг друга? Худрук театра – Сергеев?

Кстати, о поездках за границу. Ивановский справедливо пишет, что руководство использует эти поездки как шантаж: не подпишешь договор - не поедешь, и т.д. Это делалось и раньше, но разница большая. Теперь танцовщики рискуют деньгами, положением, возможно, успехом за границей... Раньше за эти поездки продавали совесть.

 

1972 год .Труппа Кировского балета собирается в Испанию. А в это время премьер театра Валерий Панов решил эмигрировать в Израиль. И вот несчастную труппу собирают и требуют, чтобы все - один за другим - осуждали «изменника Родины»... 

 

И осуждали... Иначе понятно - за границу не возьмут. 

 

А то и еще хуже: дело Панова – политическое...  Не все, конечно, клеймили Панова. Не пришел на собрание М. Барышников, ушла с собранья В. Ганибалова... И пишу я это без всякого осуждения тех, кто выступал.  Надо было жить в то время, чтобы понять и не судить.

 

Некоторые «вольнолюбцы» 60-70 гг., «шестидесятники» балетного мира, нашли свой выход из творческого тупика, в котором оказался театр - они бежали за границу. Имена их известны. Но чем они заплатили за свою свободу, личную и творческую?!

 

Их заочно приговорили к тюрьме. Они были объявлены «изменниками Родины», они был оторваны от родителей и друзей, и так далее. Когда же, наконец, с наступлением перестройки, некоторые из них смогли приехать в Россию, Р. Нуреев увидел свою мать, но она была уже так больна, что сына не узнала. Н. Макарова, благодаря стараниям О. Виноградова, смогла обнять свою мать, но сколько лет бессмысленных страданий... 

 

Я уважаю господина А. Ивановского за его открытое письмо. Но в прошлом, о котором он сожалеет, нет правды. 

Немногим менее половины века я наблюдаю жизнь театров, балетных и драматических. К сожалению, театр – не демократическое учреждение. Я не знаю ни одного театра, ни одного балетного коллектива (вспомните, например, Ансамбль И. Моисеева), который бы процветал при коллегиальном управлении (возможно, «Современник» в первые годы своего существования, но это театр совсем иного типа).

 

Судьба театра и его артистов зависит все равно от художественного руководителя. Поэтому проблемы упираются в личность руководителя, а никакая личность не будет работать под бесконтрольным директорством В.А. Гергиева.  

Именно от личности и суверенного положения руководителя (а не от того, кто «слово поперек сказать не смеет») зависит будущее русской балетной труппы. Потому что только тогда можно будет с него и спрашивать.  

Желаю последователям А. Ивановского успехов, в которые, к сожалению, не очень верю.

 

Фото Н. Аловерт