Защита Путина

Напоминаю: месяц тому назад вице-президент США Ричард Чейни выступил с речью на саммите глав государств Балтии и Черноморья в Вильнюсе. Сердцевиной выступления стала резкая критика в адрес нынешнего российского руководства. Приостановку демократических преобразований, монополизацию власти, курс на авторитарное правление, откровенно агрессивную энергетическую стратегию Кремля Чейни расценил как угрозу ближним и дальним российским соседям и чуть ли не возвращение к принципам холодной войны. Госдепартамент США тут же поспешил откорректировать, смягчить фразеологию вице-президента, да и он сам, находясь в Казахстане, счел необходимым заявить, что вовсе не желал упрекать в чем-либо Россию и подогревать вражду к ней со стороны мирового сообщества. Несмотря на эту корректировку, президент Путин в послании Федеральному собранию в ответ удостоил Соединенные Штаты сравнением с «товарищем волком, который кушает и никого не слушает».
Взаимная пикировка новизной уже не отличается. В преддверии саммита «Большой восьмерки» в Петербурге обе стороны, американская и российская, успели обменяться множеством колких реплик. Проправительственные средства массовой информации, полностью подчиненные Кремлю, открыли яростную антиамериканскую пропагандистскую кампанию. Снова, как в советские времена, посыпались обвинения, адресованные Западу и в особенности Америке: вы строите козни против России, грозите ей ущемлением государственного суверенитета, а может быть, и вооруженным нападением.
А что же пресса американская? Как она прокомментировала речь Чейни в Вильнюсе? Процитируем одну из публикаций. «По мнению Чейни, Россия была цветущей демократией в 90-е годы, однако в последние годы взяла курс на диктатуру, погрузив народ в страх. Критикуя Владимира Путина, Чейни, видимо, полагал, что держит речь перед российскими массами. Возможно, он ощущал себя Рейганом перед Берлинской стеной. Если так, он сильно ошибался». Цитата взята из статьи Фарида Закариа, журналиста весьма авторитетного, главного редактора зарубежных изданий «Ньюсуик».
Далее маститый автор указывает, что рейтинг Путина в России достиг 75 процентов, вдвое больше, чем у Буша в Америке, что за последние шесть лет валовой национальный продукт на душу населения в России возрос с 600 до 4 500 долларов, благосостояние россиян повысилось, а о 90-х годах, когда президентом был Ельцин, большинство вспоминает с горечью и отвращением. Что до степени свобод, то Закариа не считает ситуацию катастрофической. По его убеждению, в России сейчас наблюдается «странная смесь свободы и несвободы», поскольку некоторым средствам массовой информации все-таки дозволяется критиковать политику Кремля. К тому же, пишет журналист, большинство россиян не очень высоко ценят гражданские свободы. Для них это довольно отвлеченные понятия, гораздо менее важные, чем реальный рост благополучия, пусть и не слишком значительный.
Все правда, все соответствует действительности. Но и Чейни не ошибался, отмечая отход страны от завоеванных совсем недавно демократических позиций. Вице-президент не первый из американцев, кто сказал об этом открыто, во весь голос. Еще год назад Москву подвергли критике сенаторы республиканец Маккейн и демократ Либерман. Правда, оба они не представляют высшую администрацию США и не произносили своих речей на международных форумах. Чейни же выступил перед лидерами девяти государств, граничащих с Россией, это могло быть воспринято как призыв к сколачиванию враждебного ей блока. Приходится признать, что с точки зрения чисто дипломатической вице-президент избрал для критических замечаний не самое удачное место. Все же он второе лицо в администрации, потому должен чувствовать особую ответственность за каждое публично произнесенное слово. Впрочем, наш вице-президент частенько прибегает к резким выражениям, не всегда уместным.
То, что произошло в России за минувшие шесть лет, трудно оценивать однозначно. Путину и его окружению удалось многое, а много из того, что не удалось, нельзя вменять им в вину. Коренные, судьбоносные перемены 90-х годов, естественно, были в определенной мере разрушительными. Отягощенная советскими традициями страна болезненно и неохотно воспринимала новые порядки, иной образ жизни. Общество стремительно разлагалось под воздействием криминальных структур, неустойчивости власти, сепаратистских настроений в крупных национальных анклавах. Излечить все язвы не удалось ни в 90-е годы, ни за минувшие шесть лет. Однако порядка стало больше, неопределенности меньше, а высокие цены на нефть позволили несколько поднять уровень благосостояния населения.
О пороках путинского режима сказано и написано так много, что перечислять все, да еще с подробностями, нет смысла. Определяющим стал явный курс на восстановление имперского могущества. Отсюда торможение демократических и рыночных реформ, уничтожение оппозиции, давление на свободу слова, немыслимая бюрократизация, обязательная для столь жесткой вертикали власти. Отсюда и горькая обида на бывших соотечественников и когда-то верных сателлитов за их откровенное желание строить жизнь самостоятельно, без боязливой оглядки на Москву. По мере того как порядок в России укрепляется, претензии Кремля к ближайшим соседям возрастают. И ответной реакции долго ждать не приходится. Плодить врагов большого ума не надо.
Путинские адвокаты, число которых растет не только в самой России, утверждают, что сегодняшний курс Кремля отражает чаяния абсолютного большинства россиян. Адвокаты тоже правы, только из этого не следует, что избранный курс верен и открывает перед Россией радужные перспективы. Наоборот, он обманчив и ведет в очередной тупик. История дает тому немало примеров. Разве можно о них забыть?
Вот один из американских защитников Путина ссылается на его высокий рейтинг - 75 процентов при втором сроке президентства. Действительно, весьма высокий уровень доверия. Другой добровольный адвокат с восторгом констатирует, что Путин восстанавливает единство страны. Но ведь нечто подобное было в ряде европейских стран 70-80 лет назад. И популярность диктаторов достигала заоблачных вершин, и единство государства укреплялось. Все зависит от того, какие цели ставит перед собой правящая элита. За губительный курс приходилось расплачиваться не только ей, но и народу.
Нет никаких оснований приравнивать Путина к диктаторам прошлых времен. Но с другой стороны, незачем ставить Путина в один ряд с Франклином Рузвельтом, как это делает еще один американский автор, на этот раз русскоязычный. Дело вовсе не в мере личных достоинств двух лидеров. Просто времена разные, условия не схожие. Рузвельту не надо было, скажем, завершать труднейший переход от плановой экономики и полной государственной монополии на средства производства к рыночным отношениям и частной собственности, всегда существовавшим в Америке. А перед Путиным именно такая задача стоит, и справляется он с ней не лучшим образом. В силу обстоятельств Рузвельт пустил огромную массу заемных средств федеральной казны на общественные нужды, в частности, на строительство дорог. Путину денег нигде занимать не надо, в России скоплены гигантские золотовалютные резервы, но пока никто там дороги не строит.
Вряд ли политическую стратегию Запада по отношению к нынешней России можно признать во всех отношениях верной и плодотворной. До сих пор сказываются предубеждения и настороженность периода холодной войны. Вполне нормальная борьба за сферы влияния порой обретает слишком жесткие и даже агрессивные формы. Но, памятуя недавнее советское прошлое и масштаб подрывной деятельности, которую СССР вел по всему миру, нелишне предъявить претензии и Москве. Причем претензии серьезные. Казалось бы, президент Путин и его сотрудники должны с удвоенной энергией доказывать миру, что страна решительно порвала с советским наследием. Однако они, напротив, не упускают случая продемонстрировать свои родовые связи с прежним, еще доперестроечным, режимом. То сам президент объявляет крушение Советского Союза величайшей трагедией века, хвастает новыми видами смертоносного оружия и прозрачно намекает на мощь российской «энергетической дубинки». То верные Кремлю пропагандисты превозносят величие канувшего в вечность СССР, поют гимны Сталину, на все лады клянут мало-мальски либеральные реформы, вплоть до робкой хрущевской «оттепели». На протяжении всех шести лет российского обывателя убеждают, что население бывших союзных республик спит и видит как бы поскорее вернуться под крыло Москвы. И когда выясняется, что в действительности дело обстоит не совсем так, душа обывателя полнится жуткой обидой, переходящей в ненависть к неблагодарным отщепенцам, предателям, злобным русофобам. А раз так, растет охота вернуться к старому, лишь слегка подзабытому лозунгу: «Пусть нас не уважают, но боятся».
Как тут не насторожиться ближним и дальним российским соседям?