АМЕРИКА, ПРОСТО АМЕРИКА

На сей раз церемонию присуждения «Оскаров» я наблюдала на телеэкране от и до, не отрываясь, четыре с лишним часа. Нашлось наконец за кого болеть – за Филиппа Неймура Хоффмана в роли Капоте в фильме ”Capote”. До того, и довольно долго, то, что мне нравилось из появляющегося на американских экранах, в списки претендентов на «Оскары» не попадало, вообще, можно сказать, игнорировалось. Например, «Дом из песка и тумана» с потрясающим Беном Кингсли, или «Перья» с Джеффри Рашем, или «Убийство Ричарда Никсона» с Шоном Пенном. А вот, скажем, «Титаник», «Гладиатор», «Властелин колец», «Оскарами» усыпанные, оставляли полностью равнодушной.
И посмотрев «Капоте», подумала, что снова разойдусь в оценках с членами комитета этой престижной кинопремии. Фильм, сюжет, то, что подспудно за рамками сюжета вызревало, и герой, исполнитель главной роли Хоффман, явно в привычную, теперешнюю обойму «оскароносцев» не влезали. И Америка, в фильме воссозданная, не соответствовала нынешнему её имиджу. Ну не «Авиатор», скажем. Голливудом и не пахнет. Зато наш Фёдор Михайлович - тут как тут. Игры со злом интеллигентские, умозрительные, в расчёте на своё интеллектуальное превосходство, заканчивались и заканчиваются катастрофой. Зло, при излишнем, самонадеянном с ним сближении, побеждает, разрушает личность - и уберечься не удаётся.
Вот о чём фильм. Не ново. Тема такая разрабатывалась очень талантливо и в европейском кинематографе, и в американском, в 60-70-х. В 80-х иной раз просачивалось, а потом - будто затор, пауза.
Вообще-то, когда «Гладиаторов» излишне часто призывают, а на экране они побеждают, о благополучии в обществе это не свидетельствует. «Гладиаторы», « Властелины колец», «Титаники» и прочее в том же духе при перепроизводстве довольно прозрачно намекают, что народ в стране в иллюзиях нуждается или ему внушают, что он в них нуждается, ведь иллюзии усыпляют, отупляют. А тут столько проблем: рабочие места от американцев к азиатам уплывают, уровень жизни далеко не стабилен, но, главное, идёт война, где гибнут мужья, сыновья, а зачем, какая цель - всё менее понятно. Патриотизм же не накачивается, как мускулатура, тут другие механизмы задействованы. Или не задействованы, парализуются, слом происходит, опасный слом. Слома, допустим, пока нет, но кризис - налицо.
Какова же реакция? А вот: взят кусок из времени на почти сорок лет в отрыве от нынешнего, с теми деталями, той атмосферой, теми выкрутасами, издержками, когда американцы много пили, много курили, много чего себе позволяли, но и не выставляли себя всему миру как единственный достойный для подражания образец. А ведь не только дети не любят, когда их постоянно одёргивают, постоянно учат, как надо себя вести (типа сопли о штаны не вытирать), но и взрослые тоже. Захотели - и вытерли, и сплюнули, и отрыгнули. Свобода, американская, кстати, свобода, призывающая не только к раскрепощению личности, а и просто к удобствам: устали – ноги на стол.
Перенять внешнее нетрудно. Джинсы, бейсболки, хрумкание всяческой гадости, женское, до идиотизма, равноправие, фанатическая упёртость в успешность, конкурентность и деньги-деньги- деньги... Но если бы так, только так, Америка великой никогда бы не стала. А ведь стала. Но не навсегда. Навсегда не бывает ничего, никогда. И американцы сами это сейчас почувствовали, но вот осознали ли?
Есть области, профессии, где на возникшие трудности отвечать следует впрямую, конкретно. Но вот в искусстве, в творчестве - иначе. И вдруг уверенный строй «Властелинов колец», «Кинг-Конгов» прорезает “Capote”. Не про насущное, не про войну в Ираке: давняя история, Америку некогда потрясшая. И даже не на самой истории сфокусировано внимание авторов, а на фигуре писателя, тоже уже подзабытого, на фигуре нисколько не героической, скорее нелепой, почти клоунской, эпатирующей и забавляющей изысканное общество, сливки, элиту нью-йоркскую, среди которой он, Капоте, баловень, вращается.
Обычно фильмы, по задачам, по духу «Capote» родственные, смотреть приходилось в небольших кинозалах, демонстрирующих кинопродукцию, определяемую как Art houses, рассчитанную на аудиторию в США как бы нетипичную, немассовую. Мы с мужем пошли на «Capote» по совету дочери, посмотревшей его в Нью-Йорке. На сеанс не опоздали, но мест рядом уже не оказалось. Это у нас, в Колорадо, прошу заметить. По занятости в высокой технологии штат считается одним из лидирующих, но чтобы тут бурлил художественно-артистически-богемный ритм, не замечалось и не ожидалось.
Завязка известна. Документальное повествование о зверском убийстве в американской глубинке семьи написал в начале 60-х знаменитый писатель Капоте. Также свою книгу на ту же тему издала и его ассистентка Харпер Ли. В СССР перевели, в «Иностранной литературе» опубликовали. Я, школьницей, прочла, запомнила. Ужас какой! Кошмарная страна. Ворвались злодеи, подонки, всех в доме перестреляли. Да не нужен ни их комфорт, ни их простор, как у них жить-то страшно.
Но вот Харпер Ли, обнародовав свою версии трагедии, произошедшей в городке-деревне в Техасе, уцелела, не подвергнув экзекуции собственную душу, психику не расшатав, а Капоте, пленившегося зовом из запредельного, заклинило. Ну что вроде бы ему? Знаменит, обласкан, богат. Короткий рассказ «Завтрак C Тиффани» прогремел, был экранизирован, с очаровательной, несравненной Одри Хепберн в главной роли. Он, правда, выпивает, но не спивается, а так, в своё удовольствие, и нетрадиционную сексуальную ориентацию не утаивает. Зачем? Публика вокруг него либеральная, просвещенная, а он - чаровник, красавицы липнут, когда он вещает, с восторгом внимают, какую бы ахинею ни нёс. Заинтересовался газетной информацией, задумал расследование, сенсацию обещающее, успех, бестселлер. И не подумал, что вступает в опасную игру со злом, потусторонним, дьявольским.
Как красавиц элитарных обаянием пленял, так же надеялся обольстить, доверие внушить убийце, раскрутить его на исповедь и потом, само собой, издать. Но не он убийцу ради своей писательской славы использовал, а убийца его. Зло, абсолютное зло, оказалось коварней писательской изощренности.
Блистательная актёрская работа Филиппа Сеймура Хоффмана. Вот он появляется в техасской глухомани в длиннополом, из верблюжьей шерсти цвета «кемел» пальто, дорогущем, а сам коротенький, кургузый, с интонациями откровенной «голубизны». Ферт и с простым людом общаться не умеет. Его ассистентка Ли умеет, он, собственно, и её использует - пусть, мол, договаривается, назначает встречи, а он впитывает, наблюдает, запускает, что называется, творческий процесс. Не замечая, что процесс-то другой начался, набирает обороты, несётся, как поезд, сошедший с рельс, к пропасти, гибели. И ничего после «Холодной крови» Капоте не напишет, сопьётся, пропадёт. Убийц повесят, но и писатель плохо кончит.
Во время просмотра фильма в зале, набитом зрителями до отказа, тишина стояла с ощутимым физически напряжением. Задело, значит, пронзило, попала в цель задумка создателей «Capote». Так бывает, когда почва подготовлена, атмосфера в обществе совпала с импульсом авторов, режиссёра, сценариста, актёров. Так что же за атмосфера нынче в Америке вызрела? Есть смысл задуматься. В многонациональном, весьма разношерстном населении США потребность обнаружилась не в развлекательности с головокружительными эффектами, а в человеческой неоднозначности, как магнитом притягивающей, и такой, в сущности, беззащитной, хрупкой. У всех нас.
Накануне присуждения «Оскаров» по теленовостям репортаж показали, оттуда, из захолустного городка в Техасе, где в начале шестидесятых и произошло то, что пытался Капоте осознать. Убийство всех членов семьи, поголовно. Преступник сознался: у него с напарником добычи нацедилось на 50 баксов. Они имели в виду тысяч десять. Хорошие деньги по тем временам. Удовлетворение было бы, а так... Раскрошили в месиво тела. Капоте, писатель, то бишь актёр Хоффман, в фильме, услышав про 50 баксов, в кадре оседает, почти теряет сознание. Пятьдесят долларов? И гробы, закрытые гробы. Решается поднять крышку. Смелый. Да, это не тусовки на Манхэттене. Шарф у него на шее болтается, долларов за сто, верно, купленный.
Нью-Йорк, Манхэттен, элитарные сборища - отнюдь не Америка, не настоящая, не подлинная Америка. Америка вот здесь, в маленьких провинциальных городках, как тот, что по ТВ показали, где корреспондентка взяла у местных жителей интервью.
Все всё помнят. И за могилой жертв уничтоженных злодейски ухаживают, цветы свежие у надгробия. А на воскресных службах в церкви, прихожане свидетельствуют, все эти годы поминаются имена убиенных. Все годы, а ведь поколения сменились, старики ушли, их дети приняли эстафету, ответственность за памятливость, от родителей воспринятую. Можно не сомневаться, и внуки будут ту могилу обихаживать, на воскресных службах ту семью поминать.
Меня телерепортаж поразил не меньше, пожалуй, чем фильм. Вот она какая, Америка-то. Я здесь живу и такой Америкой горжусь. Великая, мощная страна, мощная именно своими людьми, нравственно прочными. Восхищаюсь и преклоняюсь.