РАСПЛАТА, ИЛИ ПРЕВРАТНОСТИ СУДЬБЫ

“А именовалась царица Евдокия Федоровна и была лицом изрядна... и нравом несходная к своему супругу”.

Б.Куракин “Гистория о царе Петре Алексеевиче”.

 

Подземный мрачный каземат Шлиссельбургской крепости. Под потолком небольшое зарешеченное оконце. Даже в летний солнечный день в камере полумрак и холод. На деревянном топчане постаревшая женщина в истлевших лохмотьях. Молча смотрит в мокрую стену. Неожиданно она поднимается с топчана и, не в силах сдержать раздирающую ее душевную боль, кричит в окошко: “Быть Питербурху пусту!”

 

* * *

В холодный осенний день кожаный возок через Спасские ворота въехал в Кремль, остановился у дворцового крыльца. Из возка, откинув полость, выскочил офицер, оттолкнул выбежавшего стольника. Поправив шпагу, стуча каблуками, двинулся по переходам. Рванул резную дверь. Чистенькая светлица, запах сушеных трав и женского одиночества. На лавке, покрытой персидским ковром, сидела молодая царица. Удивленно взглянула на вошедшего офицера. Свежее круглое лицо, припухшие ребячьи губы, васильковые глаза. Но почувствовала недоброе: грудь тяжело задышала, щеки залились предательской бледностью.

 

Служивый застыл от изумления: “Как же это государь отказался от такой пригожей царицы?” Но быстро отряхнув наваждение, коротко выдохнул:

 

- Собирайся, Евдокия. Поспеши, дальняя у нас дорога. Приказано царем отправить тебя в монастырь.

Царица охнула, но не шевельнулась. Твердо ответила:

 

- Нету на кого царевича оставить, малолеток еще.

Офицер, не скрывая нетерпение, с тайной угрозой разъяснил:

 

- Побеспокоился государь. Наследника Алексея заберет царевна Наталья, будет заместо матери. А коли начнешь упираться, Евдокия, заставлю силой. Я на службе государевой!

 

...Возок выехал за Москву, увозя царицу по первому снегу в Суздаль, в Покровский монастырь. В белый цвет окрасилась земля, ветви деревьев, соломенные крыши укрывшихся в низинах ветхих крестьянских изб. А сердце Евдокии грызла черная тоска. Она заплакала, не скрывая слез: “Алешенька, сыночек мой!”

 

* * *

Петр корил себя, что поддался уговорам матушки Натальи Кирилловны поженить себя. Согласился, чтобы убежать поскорее к своим потешным солдатам. Но быстро охладел молодой царь к постылой жене, называл в сердцах дурой тоскливой.

Не прельстившись семейным счастьем, в свободное время пропадал Петр в Немецкой Кукуй-слободе у девицы Анны Монс.

Но отступился от молодой жены не только опьяненный любовным зельем чувственной немки. Были тому и другие причины. Царь тяготился ленивой Москвой, избегал столицу. А Евдокии было мило скучное московское убожество. И далека была она, ох, как далека от его задумок.

Еще в заграничной поездке отправил царь из Лондона письмо дяде Льву Нарышкину уговорить Евдокию постричься в монахини. Та ответила категорическим отказом.

Срочно вернувшись в Москву и раздавив грозное восстание стрельцов (собственноручно рубил головы), приказал отлучить Евдокию от мирской жизни и отправить в затерявшийся в лесах монастырь. Царицу постригли в инокиню под именем Елена. По разумению Петра ненавистная Москва и унылая чуждая жена были неотделимы.

Страшная судьба сложилась не только у последней истинно русской царицы, но и у тех, по чьей вине должна была она в тесной келье лить слезы по загубленной жизни.

Первый сигнал прозвучал через семь лет после заточения Евдокии.

 

* * *

Выстроил Петр для Анны Монс каменный дом, помог расширить прибыльное хозяйство, баловал подарками. Добилась Аннушка от царя и денежного пансиона. Но была недовольна. Ей захотелось быть не только усладой царственного любовника, но и прочности отношений и приличия.

Наведываясь к Анхен, стал замечать Петр саксонского посланника Кенигсека. Тот учтиво кланялся царю, начинал умные беседы, намекал, что нанес лишь визит вежливости. Эти частые посещения вызвали какие-то неясные подозрения, но Петр отбросил эту вздорную мысль.

В разгар Северной войны пожаловал в лагерь к Петру саксонский посланник. Видимо, выведать силу русской армии. Наглое холеное лицо Кенигсека разбудили у Петра его подозрения. Удивившись возникшим подозрением к безотказной Аннушке, крикнул денщику:

- Меншикова ко мне! Живо!

Примчавшийся к царю Меншиков не пытался скрыть свое недоумение: “Где же я проштрафился и не угодил государю?”

- Данилыч, - царь казался смущенным. Меншиков удивился. - Желаю узнать содержимое карманов Кенигсека. Да и медальон посланника любопытен.

Меншиков облегченно вздохнул:

- Петр Алексеевич, аккуратно сделаем, не тревожься. Саксонец и не заметит, что его обыскали.

...Саксонский посланник перед сном совершал обязательный, укрепляющий здоровье моцион. В один из вечеров Кенигсек прогуливался вдоль разбухшей от дождей небольшой речушки. Проходившие по той же тропе два драгуна случайно толкнули, не разминувшись, дипломата, и тот скатился в речку. Драгуны с интересом наблюдали за барахтающимся в холодной воде посланником, но быстро поняли свою оплошность. Спрыгнув в речку, вытащили Кенигсека на берег, попутно быстро и ловко извлекли из внутреннего кармана его камзола сверток писем и аккуратно сняли с шеи золотой медальон. Набежавшие солдаты попытались привести Кенигсека в чувство, но, увы. Выяснилось, что посланник захлебнулся в мутной воде...

Войдя в палатку, Меншиков положил перед царем намокший бумажный пакет и изящную золотую вещицу. Петр открыл медальон и присвиснул: на него невинно глядели голубые глаза Аннушки. Портрет был тщательно выписан искусным художником.

Петр удивленно покачал головой, вытащил наугад одно письмо. Топорное любовное послание недалекой девки... Царь взглянул на своего любимца:

- Данилыч, знал ты, что творила Монсиха за моей спиной?

Меншиков отвел глаза.

- Алексеич, думал сам догадаешься.

Петр побагровел, дернулось лицо:

- Пошел вон!

Оставшись один, невесело размышлял: “Ободрать ее кнутом прилюдно? Так и себя опозоришь!”

Царь сплюнул, придвинул лежащую на столике военную карту.

 

* * *

Мать Анхен старая Матильда ругала свою дочь за промашку с царем. Но практичная молодая немка недолго горевала. Приняла предложение руки и сердца польстившегося на ее богатство прусского посланника Кейзерлинга. И вышла за него замуж, начав скучную безрадостную жизнь.

После кончины супруга в заграничной миссии попыталась Анхен женить на себе нового избранника - шведа Миллера, но перед самой свадьбой... скончалась.

Удары судьбы оказались безжалостны.

Словно тройка, летело стремительно время, и судьба приготовила царю очередной удар.

Когда Толстой обманом вернул царевича Алексея из-за границы, куда он сбежал с возлюбленной Ефросиньей, началось дознание. И Алексей рассказал, что виделся с дядей своим Абрамом Лопухиным, и тот сообщил ему о печальной участи матери. Взбешенный Петр казнил шурина, а в суздальском монастыре приказал учинить строжайший розыск.

...Солдаты под командованием капитан-поручика прибыли в монастырь, где томилась Евдокия. Угрожая высечь розгами, капитан-поручик добился от монахинь признания, что инокиня Елена, бывшая царица Евдокия Федоровна, имела долгую любовь с майором.

- С каким майором? - удивился офицер.

- Так со Степаном Глебовым, не один год миловались.

Взятый под стражу майор открыто рассказал, что когда отправился в Суздаль для набора рекрутов, привез Евдокии подарки от бывшего духовника. Вот тогда и сошелся с ней в горячей любви.

Десять лет длилось их счастье. Теплый весенний ветер, нежные полевые цветы, певчие птицы, яркие звезды ночного неба заглянули в тесную келью Евдокии...

В сундуке у бывшей царицы нашли послание Степана. Он сообщал Евдокии, что сын ее, царевич Алексей, в бегах, скрылся за границей.

Тотчас же сыскари нагрянули в имение Глебова и обнаружили в секретере письма бывшей царицы. Она писала Степану: “Ох, свет мой, как мне жить без тебя? Уж нет тебя милее, ей Богу!”

Петр пришел в ярость. Случившееся в монастыре стало страшным ударом для самодержца! Захудалый майоришка посмел наслаждаться любовной истомой в объятиях бывшей жены, в прошлом - царицы! Решение суда, приговорившего Глебова Степана, нареченного при рождении Стефаном, к смертной казни через повешение на базарной площади Петр разорвал в клочья. Коротко приказал:

- Посадить на кол!

В сером холодном небе кружилась стая ворон. На колу, вбитом в промерзшую, запорошенную землю, медленно умирал Степан Глебов.

Петр подъехал в одноколке, вожжи бросил денщику. Стоявшие в карауле солдаты вытянулись, поедая глазами царя.

Прямыми негнущимися ногами Петр подошел к преданному казни Глебову, присел на корточки:

- Что, пес, сладко было миловаться с Евдокией?

Степан с трудом открыл глаза, взглянул в пляшущие бешеные зрачки царя и, собравшись с силами, плюнул в ненавистное лицо.

Петр медленно встал, вытерся рукавом. Подозвал караульного офицера:

- Накрыть преступника тулупом, чтоб не померз раньше сроку.

А Евдокию отправили в дальний Успенский монастырь на берегу холодного Ладожского озера, предварительно исхлестав кнутом.

Не успокоившись, через семь лет, царь, не доверяя монахам, приказал заточить Евдокию в страшную Шлиссельбургскую крепость. А судьба не торопилась. Исподволь готовила новый удар.

 

После неверной Анны Монс и мимолетных любовниц из ближнего круга увлекся царь статной тугобедрой служанкой ливонского происхождения Мартой Скавронской, переименованной в Екатерину Алексеевну.

Мало того, женился на ней. Скромный в быту Петр одарил ее богатыми нарядами и многочисленной свитой. Угождал, шел навстречу любой просьбе, искренне влюбился, называл Свет-Катериной. Не мыслил свою жизнь без ее присутствия.

Заприметил Петр высокого пригожего молодца - прапорщика Московского драгунского полка. Поинтересовался его величество, кто сей красавец. И был крайне удивлен. Оказалось, что приглянулся ему Вилим Монс - братец ненавистной изменщицы из Немецкой слободы.

Прознав о его неутомимости при погоне за Карлом в Полтавском сражении, Петр присвоил Вилиму чин лейб-гвардии лейтенанта и приблизил для выполнения своих поручений. Со своими обязанностями Вилим справлялся похвально.

Намечая поездку в европейские страны, забеспокоился царь о государыне. И решив приставить к ней надежного человека для ограждения от забот и волнений, зачислил Монса в камер-юнкеры ко двору Екатерины.

Вилим был внимателен к государыне, ловил ее ласковые взгляды. Услышав из ее уст похвалу, сопровождаемую многозначительной улыбкой, почтительно поклонился:

- Я весь ваш, ваше величество.

А вскоре заночевал Вилим в спальне Екатерины. Стал ее интимным другом.

Разрешила государыня Монсу принимать прошения. И, разумеется, пришло обогащение, ибо успех в хлопотах зависел от весомости вознаграждения. Да и оброк с царских владений он начал обращать в свою пользу.

Вельможи что-то учуяли, старались протиснуться к Вилиму Монсу с приязнью и дружбой.

После возложения Петром на голову Екатерины императорской короны, он пожаловал фаворита в камергеры.

А слухи ширились и крепли, дескать, государю неведомо, что неспроста вьется вокруг его августейшей супруги немецкий молодчик.

...В Тайную канцелярию поступил донос. Обвинялся Монс во взяточничестве, казнокрадстве и преступной связи с императрицей. Начальник Тайной канцелярии Ушаков доложил царю о послании.

Петр был потрясен. Изменяла не бывшая нелюбимая жена, не отвергнутая любовница-”кабатчица” Анхен, а нынешняя супруга, друг самый близкий Катенька. Зловещий рок ударил в самое сердце!

Взбешенный Петр приказал Ушакову разобраться во всех делишках Монса. Доставленному в Тайную канцелярию Монсу император велел отвечать толково, ничего не скрывая. “Кнут правду сыщет!”

Монс упал на колени...

Скорый суд постановил: “Учинить Вилиму Монсу смертную казнь, а имения его, движимое и недвижимое имущество списать императорскому величеству”.

После казни Петр прошел в свой кабинет, закурил трубку. Кликнул кабинет-секретаря Макарова. Вбежал ничем не примечательный молодой человек, готовый быстро и четко выполнить любые распоряжения.

- Императрице передай, что жду ее. И явится немедленно, не мешкая.

Отворилась дверь, в кабинет вошла Екатерина. Роскошное белое платье, статная фигура, смуглая кожа, без малейших признаков раскаяния спокойный взгляд черных глаз.

- Звал, Петр Алексеевич?

Петр разомкнул спекшиеся губы, ударил кулаком по столу:

- Что, Катерина, бес засвербил? Любовника молодого пожелала? Прелюбодей твой, казнокрад, наказан беспощадно. Нет тебе, Катерина, моего доверия.

Императрица молчала, голову не склонила.

- Ждет тебя карета с возницей. Поезжай, увидишься с любовником.

- А если откажусь?

Петр не ответил, полоснул глазами.

С треском закрылась дверь. И впервые явственно ощутил Петр Алексеевич, что постарел, что дают о себе знать притаившиеся болезни, что подкрадывается к нему свинцовая усталость...

Карета остановилась. Екатерина сдвинула на окошке занавесочку. На ровной площадке на высоком шесте была водружена голова казненного Вилима. Императрица высвободила из рукава батистовый платок, вытерла набежавшие слезы. Долго вглядывалась в любимое лицо. Во дворец возвращалась с сухими глазами.

* * *

Неумолимые жестокие удары судьбы продолжались. Император Петр I, испытывая мучения, скончался в 1725 году, через год после казни Монса.

А Евдокия Лопухина жила.

Императрица Екатерина I, возведенная на трон после смерти супруга, властвовала лишь два года и умерла в 1727 году.

А Евдокия Лопухина жила.

Последняя истинно русская царица Евдокия Федоровна рассталась с жизнью в 1731 году. После кончины Екатерины жила в Кремлевском Воскресенском монастыре. Пользовалась царскими почестями, дарованными ей внуком императором Петром Вторым.

 

Михаил ХАРИТОН