Первая леди мирового балета

Наталья Макарова несомненно была «первой леди» мирового балета ХХ века среди своих сверстниц. Макарова выходила на любые подмостки в любой роли так, как будто она танцует эту роль впервые. И сколько бы раз мы ни видели Макарову, она оставалась загадкой. Совершенство линий, красота арабеска, изгиба спины, внезапность порыва, бега, паузы - все привлекало внимание. И казалось, что мы пришли в театр, чтобы увидеть этот арабеск, этот изгиб спины, эту красоту линий, поворот головы, улыбку, «душой исполненный полет»...

 

Можно после спектакля рассказать, какой образ она создавала в тот вечер. Но как она это делала?

 

Макарова в каждой роли была разной, оставаясь при этом каждый раз сама собой. До конца своей сценической карьеры она сохраняла способность быть своенравной современной девчонкой и Мадонной Рафаэля одновременно. 

 

У всех, самых современных героинь Макаровой, было одно редкое женское качество, редкое для женщин ХХ века, - беззащитность. В прошлом веке многим женщинам пришлось отказаться от роскоши быть (или казаться) беззащитной и неприспособленной к жизни. Макарова-актриса сохранила на сцене эту пленительную женскую старомодность. И только излишняя нервозность, нервозность девочки нового века, нарушала поэтический облик женщины прошлого, и эти нарушения и составляли одну из самых притягательных сторон ее внешнего сценического облика и сценического обаяния, ее таланта. А талант, в данном случае - великий дар, и сам по себе неотразимая притягательная сила.

 

На протяжении всей карьеры Макарова сохраняла себя в каждом образе, но определенного амплуа не имела. Не было в ее время (особенно на Западе) более романтической Жизели, но и легкомысленная Манон Леско была одной из самых запомнившихся ролей ее репертуара. Макарова была подлинно трагической Джульеттой, но однажды она обворожила американских зрителей и критиков в партии Кармен. Ее Кармен не была ожидаемой роковой соблазнительницей. Блондинка с головой, покрытой мелкими кудряшками, беспардонная кокетка, своевольная, свободолюбивая и беззащитная. Невозможность понять и удержать эту загадочную душу и сводила с ума  Хозе.

 

Нежная, печальная Одетта, бесплотная Сильфида...Затаенная улыбка, нарочитое «скольжение» сквозь позы - искусство, которым обладала одна Галина Уланова - изумительное чувство стиля, привитое балерине в русской балетной школе...А премию «Тони» Макарова получила за игровую и танцевальную роль Веры в мюзикле «На пуантах». В сущности Вера - образ почти пародийный.

 

Макарова могла быть целомудренной в самой смелой любовной сцене и сексуально-обольстительной в самом абстрактном, бессюжетном балете.

 

Обо всем этом вспоминаешь, оглядываясь назад. Сегодня Макарова не прекращает свою творческую деятельность в балетном мире. Ей принадлежат версии классических балетов «Баядерка» и «Лебединое озеро», она сама работает с теми труппами, которые танцуют ее редакции, с ней любят репетировать балерины. Так в Американском балетном театре, где она сама когда-то начинала свою карьеру на западе, сейчас идет  ее редакция «Баядерки». 

 

Одна из главных балерин театра Джулия Кент рассказывает о своей встрече с Макаровой.

 

Джули Кент – несомненно Принцесса американского балета. Ее пропорциональная фигурка деликатным сложением напоминает фарфоровую статуетку, ее красота напоминает средневековых мадонн Итальянского Ренессанса. Кент танцует все главные роли АБТ. 

 

Ей дважды повезло в ее сценической карьере: ее принял в театр Михаил Барышников, который 10 лет был художественным руководителем АБТ. Она снималась с ним в фильме «Танцовщики». А второй удачей стала встреча с репетитором Натальей Макаровой.

 

Отношения у Кент и Макаровой сложились не сразу. Джули Кент в начале своей карьеры танцевала не главную героиню балета Никию (эту роль она исполняла позднее), а одну из вариаций в акте «Теней». 

 

Вариация эта трудная и давалась молодой танцовщице не сразу. Кент говорит, что никогда не забудет первую репетицию с Макаровой. 

 

Той, по словам Кент, не нравилось все, что Кент делала, абсолютно все! Джули плакала. 

 

«Это очень трудно, - говорит она, - если ты обожаешь кого-то, как я обожала балерину Макарову, то ты страстно хочешь, чтобы им нравилось, как ты репетируешь. Это было для меня так важно!» 

 

На помощь Джули пришел премьер театра Виктор Барби (позднее – ее муж). Он помог Кент понять, что танцовщица приходит в репетиционный зал не для того, чтобы услышать, как она замечательно танцует, а для того, чтобы научиться правильно танцевать. 

 

Виктор говорил: «Ты не обращай внимания на тон, которым Наташа делает замечания, ты слушай, что она говорит, потому что она права». 

 

Джули усвоила этот урок и полностью поменяла свое отношение к репетициям. И отношения между танцовщицей и репетитором стали складываться все лучше и лучше. И Макарова почувствовала, что у молодой танцовщицы есть настоящее актерское нутро. 

 

Кент говорит, что она старалась репетировать с Макаровой все балеты и впитывала, как губка, все ее замечания. 

 

Перед своим дебютом в роли Авроры в «Спящей красавице» Кент просила Макарову порепетировать с ней вариацию первого акта, которая ей не удавалась. 

 

«Никогда не забывай, когда танцуешь эту вариацию, - сказала Макарова, - что Аврора – француженка».  

«Этими словами она открыла мне роль», - вспоминает Кент.

 

Однажды Кент попросила Макарову прорепетировать с ней «Жизель». 

«Она протанцевала передо мной почти всю роль, - рассказывает Кент. – Это был настоящий спектакль, который она танцевала для меня одной... я была так тронута... не каждая балерина такого уровня, как Макарова, такая знаменитая, будет так внимательна к другой танцовщице».

 

В следующих номерах нашей газеты мы предложим нашим читателям статьи о великой русской балерине, ее необыкновенной судьбе, отзывы и других танцовщиц, которым посчастливилось с ней работать сегодня.