ПолитиЧеский телохранитель оппозиции

В демократическом государстве правящая партия либо коалиция обычно не может рассчитывать на то, что ее правление продлится слишком уж долго: оппозиция всегда начеку и готова сменить соперников у кормила власти. В Германии политическая ситуация сложилась сейчас таким образом, что у власти неожиданно оказалась партийная коалиция, составленная из недавних непримиримых противников - как входящих во власть, так и представляющих оппозицию. В новом составе Бундестага у них вместе – чуть меньше 70% депутатских мандатов, что позволяет правительству Ангелы Меркель проводить практически любой закон – лишь для изменения Конституции Большой коалиции из ХДС/ХСС и СДПГ необходимо согласие оппозиционеров. Но кто же эти оппозиционеры и что они намерены делать, оказавшись в столь серьезном меньшинстве?
С этими и другими вопросами наш корреспондент обратился к Генеральному секретарю Либерально-демократической партии ФРГ Дирку Нибелю.

Корр. – Господин Генеральный секретарь, для начала несколько необычный вопрос. Помнится, должность вашу первым придумал Ленин специально для того, чтобы отстранить Сталина от реальной власти. Только последний превратил ее в самую главную в партии. А каков круг обязанностей современного Генерального секретаря?
Д.Н. – Нет, вы не подумайте только так обо мне – диктатор из меня плохой. Вообще, какой может быть диктатор у либералов? «Либеральный диктатор» - звучит, словно «худой толстяк». Моя работа состоит из трех основных частей: во-первых, я ответствен за формулирование программы партии, во-вторых, я – нечто вроде главного менеджера: организовываю предвыборные кампании, «дирижирую» избирательным штабом. В-третьих, играю роль своеобразного «политического телохранителя»: отражаю атаки на председателя партии Гвидо Вестервелле со стороны наших оппонентов – как извне, так и изнутри партии. Ну и сам при случае могу перейти в атаку.
Корр. – И что же, часто приходится заниматься таким телохранительством?
Д.Н. – Да постоянно. Вся политика – череда обороны и нападения, а уж для оппозиционеров это верно вдвойне.
Корр. – Вот, кстати, об оппозиции. На выборах ваша партия набрала почти 10% голосов. Примите наши поздравления. Отличный результат, третий за всю послевоенную историю Германии – но чего стоит ваша победа? Что вы можете сделать в таком меньшинстве?
Д.Н. – Да уж, скрывать не стану, мы готовились совсем к другой роли. Впрочем, к своей оппозиционной работе относимся весьма серьезно.
Корр. – И в чем же это выражается? Оппозиция в Германии напоминает настоящий светофор: ваши вечные противники - «зеленые», «желтые» либералы и остающиеся политическими париями «красные» экс-коммунисты... Или вы считаете, что сможете с ними договориться?
Д.Н. – Откровенно говоря, на это надежды мало – по крайней мере, по большинству важных вопросов. Если бы мы могли договориться с «зелеными» - страной бы правила сейчас не Большая коалиция, а «Ямайка» - ХДС/ХСС, «зеленые» и либералы. Однако этого не произошло, причем не по нашей вине. Мы предлагали «зеленым» весьма значительные уступки. Что же касается Партии демократического социализма – их идеи как раз и восходят к сталинским временам. С ними нам точно не по пути.
Корр. – Итак, оппозиция слаба и раздроблена. Как же вы намерены влиять на политику в такой ситуации?
Д.Н. – Да только мы на это и способны. Во-первых, без нас невозможно провести никакое изменение Конституции, а во-вторых, не забывайте, либералы представлены в пяти земельных правительствах. А это значит, что у нас – 24 места в Земельной палате парламента, Бундесрате. У экс-коммунистов там девять мандатов, а у «зеленых» вообще ни одного, они больше не входят ни в одно правительство – ни на земельном, ни на федеральном уровне. Так что к нам, хочешь не хочешь, придется прислушиваться. Тем более с христианскими демократами мы вполне можем найти общий язык.
Корр. – Что-то не похоже, если честно. Взять, к примеру, налоговую политику: вы выступали за снижение налогов, и пока ваша партия шла в тандеме с консерваторами, они это требование поддерживали. А вот теперь они в Большой коалиции – и официально заявили, что никакого снижения налогов не будет. СДПГ не позволяет. Зато налог на добавленную стоимость на два процента поднять собираются, как и обещали. Где же тут «общий язык» с либералами?
Д.Н. – Либералы по-прежнему считают, что снижение налогов – лучшая политика для борьбы с безработицей. Что до предполагаемого повышения НДС – то мы постараемся этого не допустить. Понимаете, государство – это все равно что большая семья. Глава семейства обычно смотрит, сколько у него есть денег, и решает, на что их потратить. А новое правительство, похоже, намерено продолжить традиции своих предшественников: смотрит, на что надо потратить деньги, и думает, у кого бы их взять. А у кого легче всего? У налогоплательщиков. Это даже не государственный долг, его отдавать не надо. Только это уже не нормальная семья получается.
Корр. – Ну раз уж вы заговорили о семье... Вы сами родом из Баден-Вюртемберга, ваша жена и трое детей там и живут. А вы все время или в Берлине, или в разъездах. Они вас «вживую» видят еще когда-нибудь, не на экране телевизора?
Д.Н. – Видят, но редко, к сожалению. Реже, чем вы думаете, – ведь я еще и депутат, так что если уж приезжаю домой, мне приходится делить время между семьей и работой в моем избирательном округе.
Корр. – Либеральная партия Германии в среде русскоязычных жителей страны всегда считалась если и не враждебной, то уж точно безучастной к проблемам «русского» населения. Тем не менее, насколько мне известно, во время последней предвыборной кампании только ваша партия озаботилась перевести свою программу на русский язык. Это что – поворот лицом к «русским» или вы по-прежнему их не жалуете?
Д.Н. – Нет, постойте. Начнем с того, что мы никогда не относились враждебно ни к русским, ни к России. Просто немецкие либералы считают, что неплохо бы сделать наши отношения более деловыми, более трезвыми, что ли. Герхард Шредер уж слишком поддакивал российскому президенту, называя его «безукоризненным демократом». Я полагаю, с таким определением, если по-честному, не согласится никто, даже сам Путин. Трансатлантическому сотрудничеству Германии с США немало повредила попытка выстроить ось “Париж - Берлин - Москва” - в конце концов она провалилась. Мне кажется, отношения должны быть попросту более деловыми. Тогда мы сможем общаться как партнеры.
Корр. – Простите, я бы, безусловно, задал и такой вопрос, но вы его предвосхитили. Я же спрашивал об отношении либералов не к России, а к русскоговорящим жителям Германии. Их почти четыре миллиона. Вам они неинтересны?
Д.Н. – Конечно же, интересны. Проблема в том, что мы катастрофически мало о них знаем. Правду сказать, для меня было новостью, что наша предвыборная программа была издана на русском языке – впрочем, я этому очень рад. Все, что я лично могу ответить – это пояснить наше отношение не столько к «русским», сколько к иммигрантам вообще. Либералы полагают, что без иммигрантов Германия не просто обеднела бы, но и вряд ли смогла бы существовать в качестве «локомотива Европы». Однако проблемы с интеграцией катастрофичны и их следует решить прежде, чем принимать новые массовые волны.
Корр. – Не сочтите за упрек, господин Генеральный секретарь, но меня всегда просто поражало, насколько безразлично немецкие партии и политики относятся именно к русскоговорящим жителям страны. Герхард Шредер накануне выборов посетил редакции двух крупнейших турецких газет в Германии – «Hьrriet» и «Miluyet». К русским не обратился никто. Это же просто невыгодно: турецких избирателей в стране 600 тыс., а «русских» - 1,5 млн. Почему так происходит?
Д.Н. – Вы совершенно правы. Я думаю, в данном случае сработала определенная косность мышления: к турецким организациям и гражданам в ФРГ все уже привыкли, а русских упустили из виду. Впрочем, раз уж мы оказались первыми с переводом – попробуем исправить ситуацию. Хотя бы в том, что касается либералов.
Корр. – Председатель СвДП Гвидо Вестервелле заявил в одном из телеинтервью, что он дает новому правительству не более двух лет существования. Потом, по его мнению, беспрестанное перетягивание одеяла на себя, уже начавшееся между социал-демократами и консерваторами, приведет кабинет Ангелы Меркель к распаду. Вы тоже придерживаетесь такого мнения?
Д.Н. – Я бы не хотел называть конкретные сроки и даты, однако в целом согласен. Мне вообще порой становится непонятно, каким образом две эти партии намерены уживаться между собой: по некоторым вопросам их позиции отличаются друг от друга, как день и ночь. Кроме того, отставкой Герхарда Шредера социал-демократы выиграли, как говорят шахматисты, качество: у них больше министерских портфелей, они настояли на многих пунктах своей программы... Мало того, Ангела Меркель оказалась под давлением даже со стороны собственных союзников: председатель ХСС Эдмунд Штойбер «проводит» своего министра Хорста Зеехофера, давнего противника Меркель, прямо через ее голову. Самый известный внутрипартийный критик Ангелы Меркель Фридрих Мерц становится руководителем молодежной организации ХДС – буквально «в пику» новому канцлеру. Мне кажется, новое правительство будет переходным и Германию в достаточно короткий срок ожидают новые выборы. А уж они должны закончиться убедительной победой черно-желтого блока - не так, как получилось на этот раз.
Корр. – И что же, тогда либералы войдут в правительство?
Д.Н. – Давайте не загадывать. Скажем так: мы к этому готовы. Страна в жесточайшем кризисе, она остро нуждается в реформах, и мы полагаем, что именно наши предложения могут улучшить обстановку.
Корр. – А сами Вы намерены войти в состав правительства в качестве министра?
Д.Н. – Время покажет. Пока что я вполне доволен своим постом Генерального секретаря СвДП и депутата Бундестага.
Корр. – Ну что ж, свое умение отбивать атаки вы, похоже, сегодня с честью подтвердили. Спасибо за дуэль.
Д.Н. – И вам спасибо. Надеюсь, в следующий раз у вас будет меньше поводов для критики – по крайней мере, в том, что касается русских в Германии. Русский язык я выучить не обещаю, однако у нас есть кому поговорить и по-русски: к примеру, моя предшественница на посту Генсека либералов, госпожа Корнелия Пипер – славистка по образованию, переводчица с польского и русского.
Корр. – Ну я знаю как минимум еще одну партию в ФРГ, в которой есть женщина, занимающая высокий пост и хорошо говорящая по-русски...
Д.Н. – Однако эта женщина теперь не оппозиционер, она – канцлер Германии. Так что мой вам совет: постарайтесь встретиться с нею и задать ей те же вопросы, что задали мне.
Корр. – Если удастся – не премину. Еще раз спасибо.