Евросоюз: Осторожно, двери закрываютсЯ!

Теракты в Лондоне, похоже, окончательно переполнили чашу терпения европейцев: одновременно Франция и Великобритания независимо друг от друга объявили о том, что режим приема беженцев в эти страны будет ужесточен. Причем «закручивание гаек» коснулось не только эмигрантов из стран Ближнего Востока и Африки, но и всех остальных – «старая» Европа не желает принимать более ни соседей из восточноевропейских стран, ни беженцев из Азии.
Британцы первыми инициировали процесс ужесточения правил для эмигрантов – причем как кандидатов на статус беженца, так и тех, кто уже успел получить вожделенный вид на жительство и даже прожить в стране какое-то время. Первые пять имамов, обвиненных в проповедовании ненависти к христианам, были высланы на прошлой неделе в Иорданию. Министр иностранных дел Объединенного королевства Джек Стро даже специально летал в Амман, чтобы как можно скорее договориться об этом с иорданским королем Абдаллой II. Выбор страны высылки, кстати, был сделан британцами далеко не случайно: во-первых, королевская семья Иордании, по сути, обязана англичанам своим троном, во-вторых же, у короля Абдаллы с исламистами давние счеты: именно фанатики из «Братьев-мусульман» убили в свое время его деда, короля Абдаллу I. Так что, отправляя «проповедников ненависти» в Иорданию, англичане не рискуют тем, что последние смогут спокойно продолжать свою деятельность – королевская полиция не даст им такой возможности.
В принципе, англичан можно понять: лондонские теракты, как это сейчас достоверно известно, были проведены молодыми парнями-пакистанцами, которых привезли в туманный Альбион еще в раннем детском возрасте. Так что их исламистская индоктринация была проведена уже, так сказать, на месте – а значит, интеграция политбеженцев в британское общество, которой так гордились все известные правительства Ее Величества, оказалась чистой воды фикцией. Над этой проблемой, по личному признанию Тони Блэра, предстоит еще работать и работать, поэтому заниматься еще и обустройством новых беженцев становится попросту невозможно.
Французы, ужесточая правила приема беженцев, исходили, в принципе, из тех же посылок: теракты в парижском метро не имели столь бурного резонанса, как взрывы в лондонской подземке, однако не были забыты французскими властями. Во Франции живут 5 млн. мусульман и до сих пор большинство из них вовсе не склонны были полагать себя французами – напротив, они активно выражали свое недовольство «растленными» французскими порядками и требовали для себя особых прав: достаточно вспомнить волну демонстраций, вызванную «делом о хиджабах», когда на улицы вышли десятки тысяч мусульман, требующих официального позволения для женщин-мусульманок носить платки во всех госучреждениях, включая школы, отмены занятий спортом для девочек-мусульманок на том основании, что во время уроков физкультуры, мол, им приходится «непристойно обнажаться», а также права фотографироваться на документы в платках и... легализации многоженства. Все эти требования идут вразрез с французским законодательством, которое иммигранты при получении вида на жительство письменно клянутся соблюдать, однако предпочитают жить по правилу «нельзя, но если очень хочется – то можно».
Исламская община Франции по причине своей многочисленности имеет еще одну особенность, беспокоящую власти: согласно данным официальной статистики, 80% французских мусульман подали или собираются подавать прошения о воссоединении семей – проще говоря, перевезти из стран Ближнего Востока и Африки во Францию свою родню. Если ориентироваться на существующее до сих пор в стране иммиграционное законодательство, то разрешения на въезд должны получить около 15 млн. жителей арабских и африканских стран. По мнению французского министра внутренних дел Николя Саркози, далекого от какого-либо национализма, это стало бы настоящей государственной катастрофой: даже если предположить, что большинство этих людей в течении года с момента прибытия в la belle France найдет работу (что маловероятно), то целый год их придется как-то поддерживать, разоряя и без того ослабленную социальную систему страны.
В данный момент сложно утверждать со стопроцентной достоверностью, однако похоже, что спонтанные решения французского и британского правительств (впрочем, еще в начале этого года похожие меры приняла Голландия) стронули лавину в Евросоюзе: сразу после того, как о них стало известно, министры иностранных дел стран ЕС собрались на экстренную конференцию. В Брюсселе они решили, что курсом, проложенным руководствами двух стран, стоит последовать всем остальным: в скором времени Еврокомиссия намерена опубликовать список мер, направленных на ограничение миграции в Европу. Как первый шаг, в ЕС будет принято правило, что соискатель, которому было отказано в политическом убежище в одной из стран Евросоюза, теряет на 5 лет право въезда во все остальные страны Сообщества. Это сделано для того, чтобы потенциальный эмигрант не ездил годами из страны в страну, отыскивая, где повезет и подавая все новые и новые прошения, как это принято сейчас.
Показательно единодушие, с которым министры быстро и без проволочек договаривались о тех или иных пунктах – подобная оперативность вовсе не в духе европейского чиновничества. Еврокомиссар иностранных дел, итальянец Франко Фраттини в своей итоговой речи подчеркнул, что «в данный момент в Евросоюзе создалось такое положение, при котором массовый приток эмигрантов окажется губительным для существования стран ЕС».
Если страны «старой Европы» давно уже борются с проблемами массовой эмиграции, то новичкам ЕС все это еще в новинку. Совсем недавно чиновники рижской мэрии чуть не впали от паники в коматозное состояние от того, что перед их дверями обнаружились пятеро не то пакистанцев, не то афганцев, попросивших в Латвии политического убежища – так сказать, первые ласточки грядущего нашествия. Однако, судя по последним событиям в Брюсселе, нашествие беженцев в Европу если не отменяется, то уж во всяком случае, будет ограничено. Удастся ли эта попытка – покажет время. В последние месяцы даже громкие голоса левой европейской интеллигенции, всегда ратовавшей за приезд в ЕС как можно большего числа «униженных и оскорбленных», как-то поблекли и ослабели. А их основной аргумент о том, что «если массовая эмиграция в Европу будет остановлена – Европа одряхлеет» был встречен словами того же еврокомиссара Фраттини: «Если массовая эмиграция в Европу НЕ будет остановлена – Европа одряхлеет и разорится».