Два друга, два художника, два гениЯ Писсарро и Сезанн

Та выставка, которую открывает сейчас всемирно знаменитый нью-йоркский Музей современного искусства, Модерн Арт (МоМА) - это не только великолепное собрание картин Камиля Писсарро и Поля Сезанна, великих художников из семерки первооткрывателей импрессионизма. Концептуально это еще и гимн настоящей дружбе, бескорыстной, истинно мужской.
Меня спросили, а почему, собственно, работы Сезанна и Писсарро экспонируются в МоМА, ведь они импрессионисты, а не модернисты. Сам вопрос неточен, ведь искусство модерна многогранно и многообразно, и хоть принято считать, что модерн родился вместе с XX веком, старт ему был задан именно импрессионистами еще в шестидесятых века XIX. Поэтому их полотна украшали уже и первые экспозиции открывшего в 1929 г. свои залы музея искусства модерн. И нужно сказать вам, что, несмотря на то, что Европа на несколько десятилетий опередила Америку и американский авангард вышел на арену мирового искусства лишь в конце 20-х, в 30-х годах прошлого века (за исключением американских импрессионистов – Кассат, Робинсон, Уистлер, Сарджент и в Европе, и в Америке были уже известны), но вот музеи современного искусства впервые появились именно в Америке и именно в Нью-Йорке. Причем почти одновременно – МоМА, музеи Гуггенхейма и Уитни. И что любопытно, подлинными их основателями, собирателями коллекций были женщины, амазонки авангарда, очень, разумеется, богатые, но и влюбленные в искусство, наделенные отличным вкусом, энергией, организаторскими способностями и знаниями. И возглавляла этот триумвират основательниц Эбби Олдрич Рокфеллер, чьими усилиями и был создан наш Музей современного искусства, самый первый в мире.
Уже тогда украсившее Манхэттен музейное здание было построено целевым назначением в стилистике новейшей архитектуры того времени. Но прошло более 70 лет, и Дом современного искусства, как часто называют МоМА, стал нуждаться в капитальном ремонте и полной реконструкции. Больше трех лет временным пристанищем коллекций музея было умело отреставрированное фабричное здание в Квинсе. Но вот перестройка закончилась, и обновленное, суперсовременное, светлое, функционально для музея предназначенное, просторное и элегантное уникальное здание МоМА снова принимает поклонников искусства на родной своей 53-й улице между 5 и 6 авеню.
А поклонники эти живо откликнулись. Очереди огромнейшие. Да и стоит ли удивляться: ведь любопытно, к чему привела реконструкция, как выглядит в нового дизайна интерьерах богатейшая музейная коллекция, но главное – это, конечно, выставка работ пионеров современной живописи. Так и названа эта выставка живописных шедевров Писсарро и Сезанна.
Они не были ровесниками. Девять лет разницы для молодых людей – кусок времени весомый, ну а в смерти разошлись всего на три года: Камиль умер в 73, Поль еще раньше – в 67. Писсарро в семерке соратников был старшим, и все они – Сезанн, Ренуар, Моризо (единственная среди них женщина), Моне, Дега, Сислей – называли его, еще молодого, стройного и привлекательного, «папашей Писсарро». А в искусствоведении и просто в искусстве за ним закрепилось пышное звание патриарха импрессионизма. Он и был основоположником этого революционного – тогда, в середине XIX века, движения в искусстве, и Сезанн писал о нем: «Без этого еврея не было бы импрессионизма».
Камиль Писсарро родился и постигал азы рисунка и живописи на маленьком карибском острове Сен-Томас, или, как мы его называли, острове Святого Фомы. Кстати, здесь, в нашем штате, в городке Олана есть превосходный музей, где собраны ранние работы художника, в которых уже явственно ощутимо его умение тончайше понимать природу, слышать ее шепот, ее стон, ее заклинания, вчитываться в таинственные ее письмена. И так – всю жизнь. Дивная живопись Писсарро этому зримое подтверждение, в чем вы убедитесь уже в первом выставочном зале.
Экспозиция не посягает на всеохватный показ и анализ творчества обоих художников, зато два десятилетия, с 1865 по 1885 год, представлены максимально полно – картины, эскизы, фотографии... Это были годы их неразделимости: жили – рядом, творили – рядом, советовались, дружили друг с другом и семьями.
Открывают выставку два блистательных, глубочайше психологичных автопортрета, образцы самопознания. Сезанну нет и тридцати пяти, но видит он себя старше, опытней, скорбит о собственном несовершенстве. Сорокатрехлетний Писсарро куда оптимистичней, он весь в заботах, но верит, что и у него, и у друзей все будет отлично. Хотя в обоих автопортретах покоя нет.
Они очень разные, но в то же время у них много общего – ум, доброта, подлинная мужественность, талант, наполняющий, переполняющий мысли и сердце. Соседствовали они и духовно тоже. Часто выбирали одну и ту же натуру, оба и в пейзажах, и в натюрмортах не терпели красивости, а это, согласитесь, совсем не то же самое, что красота. Одинаково красоту понимая, отображали ее по-разному, вкладывая частицу собственной индивидуальности. У Писсарро в его улице налет трагичности, тусклые дома, рвущиеся к небу деревья кажутся обгоревшими (что много позднее по-своему повторил Сутин). И та же улица у Сезанна, но по-другому, и технически это был эксперимент. У Писсарро серые, чуть-чуть серебристые тона, гармония и бархатистость красок; Сезанн же делает упор на композиционное решение, сопрягая детали и выстраивая цельную картину, он идет «от деталировки к сборке», Писсарро – наоборот. Но у обоих мазок укрупняется, утяжеляется, делается самодовлеющим, а вся картина каким-то непостижимым образом, напротив, приобретает легкость и динамичность. Как в «Доме доктора Гаше» у Сезанна или «Деревенской улице» у Писсарро. Ту же деревенскую улицу Сезанн неожиданно увидел мрачной, беспокойной (как и, опять же, много позднее, Шагал в своем эпохальном «Мертвеце»).
Музейная экспозиция мудро выстроена так, что мы будто наблюдаем творческий процесс в содружестве двух товарищей-художников: картина Писсарро, рядом полотно Сезанна; пейзажи – та же натура, но по-разному воспринятая и показанная, но... Перед нами первым впечатлением продиктованная, в новообретенной стилистике созданная, будто объемная, полная воздуха, высочайшей духовностью отмеченная живопись. Живопись модуляций - красок и душ. Потом опять, один за другим, дивные натюрморты: Писсарро – Сезанн – Сезанн – Писсарро... Потом точно так же цветы: и пышные букеты, и нежные вольные полевые цветочки Писсарро; буйные, темноватые, какие-то плотные, полные затаенной страсти, эротичные даже – Сезанна. И оба дарят нам радость ощутить себя частицей окружающего мира, богатство красок природы, трепетных вибраций света и воздуха.
Оба они, и Камиль, и Поль, были преданы избранному пути, своим товарищам и своим семьям. Это же можно сказать обо всех зачинателямх импрессионизма. Наверное, был в каждом из них очень прочный душевный стержень, да и подарили им небеса не только огромный талант художников-новаторов, но и талант любить. Жюли Вэллей, бывшую на Карибах прислугой его матери, Писсарро встретил в Париже. Былая юношеская любовь вспыхнула с новой силой – теперь уже на всю жизнь, как и страсть к живописи, потому что ничего не умел он делать наполовину. Жюли стала его возлюбленной, а потом женой и матерью восьмерых его детей. Делила с ним нищету, вечное безденежье и – славу. У них уже было двое детей, когда Камиль официально женился на Жюли. Зато какой же это был прочный брак!
У Сезанна все было и проще, и сложнее. Проще – потому, что был он сыном мелкого банкира из Экса, получил неплохое образование. Но вот любовь свою к натурщице Гортензии Фике, их многолетнюю связь, их сына от сурового отца вынужден был скрывать. Когда же отец узнал, то вдвое уменьшил сыну содержание. Но Сезанн оставался с Гортензией, а семья Писсарро всячески их опекала и поддерживала. Лишь после смерти отца Сезанн смог обвенчаться с любимой. О них говорили: «Мадам Сезанн – его божество». Что и показал художник в портрете жены.
Он вообще необычайно точен в своих портретных характеристиках – взгляните на его «Крестьянина», на «Дядю Доменика», а уж особенно на портрет отца. Полотна Сезанна написаны не восторженным или, напротив, чрезмерно строгим, случайно забредшим в искусство человеком, а аналитиком, мастером, о ком Эмиль Золя, друг еще со школьной скамьи и до последнего вздоха, сказал: «Он больше, чем великий живописец, он великий человек». А Оноре де Бальзак именно его имел в виду, когда писал, что художник, «...со страстью преданный нашему искусству, видит выше и дальше, чем другие художники».
В 1874 г. импрессионисты, чья гениальная живопись решительно отвергалась официальным парижским художественным Салоном, сумели наконец показать парижанам свои работы, в которых стремились запечатлеть реальный мир как можно более непринужденно и естественно, передать его изменчивость и трепетность. Что только ни писали об этой первой дерзкой выставке, называя ее «комической», «сумасбродной мазней», само слово «импрессионизм» поначалу было ругательным, а художники – отверженными. Но шли годы – борьбы, поношения, лютой бедности, ну а потом – многочисленных громких выставок, почетного места в музеях и коллекциях и всемирной славы. Но до всего этого надо было дожить.
На той скандальной исторической выставке 1874 года первой купленной картиной было полотно Сезанна «Дом повешенного». Уверяю, оно произведет на вас огромное впечатление: великий художник каждому сумел рассказать и о его былом горе, о его невозвратимых потерях да и о сегодняшней трудной и сложной жизни. А ведь писали тогда о Сезанне, о Писсарро и их соратниках, что в их шедеврах, которые стоят сейчас миллионы, «сногсшибательное нарушение равновесия, накренившиеся набок, словно пьяные дома, искривленные фрукты в посуде навеселе...». И это о гениях, молнией пронизывающих глубины, пришедших к новым декоративным решениям, к синтезу, привнесенному в искусство. И их единственная цель была, по словам сподвижника и друга Огюста Ренуара, писать, по примеру древних, радостными и светлыми красками.
Придите в эти залы и приведите с собой детей, пусть просто пройдут, пробегут даже – этот светлый след в их душах останется навсегда. Кстати, вход для детей до 16 лет – бесплатный. Напоминаю снова: МоМА находится в Манхэттене, на 53-й улице между 5 и 6 авеню. Поезда метро E и V до остановки «53 Str.»; B, D, F до 47-50 Str.; автобусы 1, 2, 3, 4, 5 до 53 Street. В понедельник музей закрыт. Выставка живописи Сезанна и Писсарро продлится до середины сентября. Дополнительной платы за вход на выставку не требуется.