ГЕНЯ ПЕРЕТЯТЬКО:НЕМНОГО О ВОЙНЕ И СОВРЕМЕННОЙ АМЕРИКЕ

Геня Перетятько – одна из самых заслуженных ветеранов Великой Отечественной Войны в русскоязычной общине Нью-Йорка. Попав на фронт в восемнадцатилетнем возрасте профессиональным снайпером и поучаствовав в ожесточенных боях , Геня внесла неоценимый вклад в победу советского народа над нацистской Германией. Накануне 22 июня, Дня Памяти, мы решили встретиться с легендарной снайпершей и вспомнить, как это все начиналось в далеком 1941-м...
-Геня, где вы проходили начальную военную подготовку, которая впоследствии так пригодилась вам на фронте?
-В 1939 году я закончила школу снайперов в Одессе при Асовиахиме. Полностью прошла шестимесячный курс подготовки солдата. Отлично знала штыковой бой, военную тактику. Затем поступила в консерваторию по классу виолончели. С тех пор снайперская винтовка и виолончель стали двумя вещами, которые повлияли на всю мою жизнь.
-Помните 22 июня 1941 года?
-Конечно. Такое вряд ли забудешь. Я как раз вышла из тира, так как стрельбу никогда не оставляла и регулярно тренировалась. Направилась в консерваторию, на учебу. Вдруг слышу из рупора сообщение о начале войны. Народ в растерянности, никто не знает, что делать. И я по середине дороги стою, на плече виолончель, думаю, куда идти теперь. Так прямо с музыкальным инструментом и направилась в военкомат. Меня отговаривали, отправляли домой. Но я твердо стояла на своем. Через неделю пришла повестка, меня вызвали в батальон ополченцев. Еще через несколько дней отправили в действующую армию.
-Во время войны вы убили 148 фашистов. Как вам удалось запомнить столь точное число?
-Это старый снайперский прием. Если после выстрела немец не встал, то снайпер ставит отметку на прикладе. Таким образом после войны я насчитала 148 отметок на своей винтовке.
-Помните своего первого убитого?
-Как сейчас. Мы шли в атаку, нам приказали окопаться, занять позиции. В прицел попался немец, я выстрелила, он упал. Это был не простой солдат, а кто-то из офицерского состава. Попыталась подползти, раздобыть ценные документы. Тут-то и получила свое первое ранение, немецкий снайпер выстрелил мне в руку. Пуля прошла на вылет. Месяц пришлось проваляться в больнице. Но я полностью восстановилась.
-А второе ранение?
-Это 1942 год, уличные бои Ростова. Разрывная пуля из немецкого пистолета попала чуть выше кисти, раздробив кости. Руку чуть не ампутировали. Попался очень хороший хирург и восстановил мою руку заново. Более трех месяцев проходила в гипсе. Испытывала жуткие боли.
-Сложно было убивать психологически? Все-таки женщина...
-Я же убивала не мирных людей, а фашистов, вероломно вторгнувшихся на нашу территорию. Я чувствовала себя солдатом, выполняла приказы. Война есть война... В мирной жизни я и мухи не обижу. Всем во всем стараюсь помогать.
-Очень трудно представить современную женщину в окопах. Представляю, как трудно вам приходилось...
-Было очень непросто. Когда шли в атаку, то неделями не мылись и не спали. Трудно было и с питанием. Воду собирали из болота, мочили губы. Десятки километров шли пешком, не раз приходилось спать прямо на снегу. Современные девушки даже представить себе не могут, как обойтись без повседневных предметов быта. Мы же были лишены всего, и только воля к победе двигала нас вперед и вперед.
-Много женщин-снайперов было в вашем полку?
-В основном женщины работали санитарками и связистками. В нашем полку я одна была снайпершей. Но ни в чем не уступала солдатам-мужчинам, все требования командиров выполняла ответственно и незамедлительно. Никаких поблажек для себя не просила. За всю свою жизнь не выкурила ни одной сигареты и ни разу не попробывала спиртного. Железная дисциплина всегда стояла для меня на первом месте. Благодаря ей я сумела выжить и обучить не одну сотню талантливых снайперов.
-Сейчас, спустя много лет после окончания войны, как вам живется в современной Америке?
-Это прекрасная страна. Отношение к ветеранам доброе и уважительное. Повышенное внимание на всех праздничных мероприятиях. Приятно осознавать, что нас не забывают. Государство заботится о нас, старается сделать так, чтобы нам жилось лучше. Хотя, несмотря на все богатство Соединенных Штатов, очень много нищих и бездомных. Когда вижу на улице голодного человека, роющегося в мусорном баке, всегда помогу, куплю ему поесть или дам несколько долларов. Как и многие десятилетия назад, невыносимо больно смотреть на этих голодных и несчастных.
-Чем занимаетесь в свободное время, Геня? В Нью-Йорке очень много культурных мероприятий на любой вкус, а вы большая любительница музыки...
-Конечно, виолончель и классическая музыка – мои увлечения с детства. На протяжении 15 лет регулярно ходила в Metropolitan-opera. Стараюсь не пропускать ни одного классического концерта. И предпочитаю ходить именно в Манхэттен, ведь только там можно полностью погрузиться в праздничную атмосферу большого концерта.
-Как ведущий рубрики «Кинозал» не могу не спросить, насколько правдоподобными вы оцениваете современные российские сериалы, посвященные войне. В частности, «Штрафбат»?
-Я предпочитаю старые советские фильмы. Это лучшее, что снято русским кинематографом. Но «Штрафбат» мне понравился, снято очень реалистично. В восторге и от сериала «Господа офицеры», отличное военное кино с хорошими актерами. Да я недавно и сама поучаствовала в съемках документального фильма о себе самой. Приезжали немецкие кинематографисты, очень заинтересовала их моя военная профессия снайпера, сняли биографический фильм. Мне очень понравилось, даже на виолончели для камеры сыграла!
-Не скучаете по Родине?
-Я очень люблю Россию и Украину. Часто вспоминаю Одессу, знакомые детскому сердцу места. Но не могу смотреть на сегодняшних российских стариков. Пенсии мизерные, уважения к пожилым людям никакого. Ветераны войны голодают, получая жалкие копейки от государства за свой неоценимый вклад в победу. Сердце разрывается, когда смотришь российские новости.
-Геня, спасибо большое, что согласились побеседовать. Нам очень приятно, что мы живем в одном городе с такими заслуженными и достойными людьми, как вы... Крепкого здоровья, долгих лет жизни, всего самого доброго! Низкий вам поклон!