“СоЧтемсЯ славою...”

Многие вашингтонские политики были по-настоящему озадачены: ради чего бывший заместитель министра юстиции Соединенных Штатов 51-летний Майкл Чертофф оставил спокойную пожизненную должность члена федерального окружного апелляционного суда и взвалил на себя неподъемную с их точки зрения ношу – громоздкий бюрократический конгломерат с многотысячным штатом сотрудников – Министерство внутренней безопасности?
Сам Чертофф отвечает на этот вопрос двумя словами: “9 сентября”. Именно в тот трагический для Америки день он понял, что должен помочь стране достойно ответить на “самый важный вызов моему поколению”. После нападения на Нью-Йорк и Вашингтон в 2001 году он превратился в архитектора антитеррористической политики Министерства юстиции. Как заявил президент Буш, представляя кандидатуру будущего министра в Рузвельтовской гостиной Белого дома, «Майк был ключевым лидером в борьбе с террором, который помог выявить связь происшедшего с организацией «Аль-Каеда.»[!]
Свою деятельность на очередном посту Чертофф начал с того, что приказал составить подробнейшие отчеты работы всех подразделений Министерства за первые 60 и 90 дней существования нового руководства. По его словам, это поможет четче определить миссию учреждения и соответственно отрегулировать его операции, не принимая во внимание несовершенство существующей структуры. При этом, в отличие от привычных для столичных чиновников медленных эволюционных изменений, этот процесс должен пройти достаточно быстро.
Среди конкретных задач Чертофф отмечает три основных направления: наиболее целесообразное расходование денежных средств, выделяемых правительством на внутреннюю безопасность; эффективный контроль за потоками въезжающих в страну и выезжающих из нее лиц и разработка способов взвешенного и обоснованного оповещение населения о возникающих угрозах террористических нападений.
Первое направление предусматривает концентрацию расходов в местах, которым атаки злоумышленников угрожают в наибольшей степени, а не распределение их равномерно по всей стране, как это делает правительство в настоящее время. Сегодня 40 процентов министерского бюджета величиной в 40 миллиардов долларов делится поровну между 50 штатами, а остальные 60 поступают в штаты более или менее пропорционально их населению. В результате федеральное правительство тратит ежегодно по 28,22 доллара на безопасность жителя горного Вайоминга, штата с самой низкой в стране плотностью населения, и лишь по 15,72 доллара на гражданина столь привлекательного для террористов всех мастей многомиллионного Нью-Йорка.
Чтобы покончить с этой несуразицей, Чертофф расширяет штат аналитиков, исследуюших риски и определяющих регионы, наиболее уязвимые с точки зрения вероятного количества жертв и тяжести экономических последствий терактов.
“Если выделяемые ресурсы слишком малы, они оказываются бесполезными, - говорит Чертофф. - От одного построенного убежища в каждом городе не будет проку никому.»
Однако не все законодатели согласны с таким подходом. Например, сенатор Марк Прайор из Арканзаса, штата, практически лишенного крупных городов, думает по-другому. “Если мы обеспечим безопасность только в местах сосредоточения городов, а не по всей стране, Америка не сможет чувствовать себя в безопасности, - говорит он. – Если же Чертофф не собирается считаться с желаниями Конгресса, он может встретить в нем большое сопротивление.» «Ну что ж, не каждому суждено быть счастливым”, - отвечает на это новый министр.
Не менее важным направлением деятельности министерства Чертофф считает совершенствование мер по проверке посещающих страну и покидающих ее деловых людей, туристов и других путешественников. В частности, он предлагает расширить программы регистрации, которые позволили бы людям заранее оформлять выездные документы, чтобы все, за исключением тех, кто уже вызвал подозрения властей, могли быстро и без лишних осложнений проходить через контрольно-пропускные пункты в аэропортах, морских портах и на государственной границе. «Это высвободит нам время и средства для того, чтобы сосредоточиться на людях, к которым у нас возникает больше вопросов,» - говорит министр.
Что касается объявления тревог, Чертофф говорит, что не собирается «выступать перед публикой и объявлять, что на нас падает небо, если на самом деле этого не происходит.» В его словах слышен явный намек на его предшественника Тома Риджа с его надоевшими всем запугиваниями “разноцветными” уровнями террористической угрозы. В ответ на эти страшилки обыватель только пугался, но от частого употребления ничем и никем не подтверждаемых сведений о подготовке терактов эта реакция притупилась, и появление на телеэкранах очередных оранжевых или красных полосок воспринималось с негодованием или, в лучшем случае, с юмором.
В то же самое время Чертофф прекрасно понимает цену настоящей бдительности. Например, он вспоминает случай, когда некий гражданин «заметил что-то необычное в том, как люди делали покупки и вели себя, и сообщил об этом властям. Дополнение этими деталями соответстующих сведений разведки дало нам возможность предотвратить готовящееся нападение.» Чертофф говорит, что он хочет, чтобы американцы помнили об угрозе терроризма, но не намерен «без причины волновать их ложными тревогами.»
...Майкл Чертофф спешит. Как шутят его помощники, у него плохая привычка всегда забегать вперед. Он понимает, что террористы не будут ждать, пока он будет реформировать свое ведомство и улучшать его деятельность. Поэтому он всегда торопится – на собрания с подчиненными, на переговоры со “смежниками”, на встречу с представителями иммиграционных властей в аэропорту Даллес... Сидя на заднем сиденье большого черного джипа Ford Explorer, он вслух размышляет о том, почему взялся за эту работу: «Уж никак не потому, что за нее можно получить какую-нибудь награду. - Он делает паузу и поглаживает коротко подстриженную бородку. – Наше дело такое, что успехи тут практически никому не заметны.» Не заметны и не надо, скажет читатель. Были бы успехи – это главное. А слава? Она чаще приходит к тем, кто к ней не стремится.