Ломоносов и Жиллет

Уверен, у каждого читателя есть дома какая-нибудь вещь, с которой связано семейное предание или запомнившееся, незаурядное событие. Она пылится где-нибудь в шкафу, никому не нужная, практически ничего не стоит, но расстаться с ней невозможно, потому что к ней прикасались руки близкого нам человека, которого давно уже нет, или просто это материальное воплощение ПАМЯТИ о каком-то незабываемом для нас событии. Не сомневаюсь, что такие истории есть у каждого и, вероятно, они могут быть интересными для других.
В наши дни одноразовых вещей это нехитрое устройство кажется пришельцем из доисторических времен. Ведь тогда еще не существовало выбрасываемых с легкостью и без сожаления после однократного использования бумажных стаканчиков и тарелок, перчаток из латекса, пластмассовых шприцев и бритв.
Все эти вещи когда-то производились с тем расчетом, что они будут в употреблении довольно долгое время: стаканы и тарелки после ухода гостей будут мыть, а не выкидывать вместе с остатками еды в мусор, шприцы кипятить в стерилизаторе, а бритвенные лезвия править на брючном ремне. Или на машинке для точки лезвий.
Это чудо бытовой техники довоенного времени принадлежало моему отцу и хранилось в небольшой коробочке, обтянутой снаружи черным, чуть рифленым дерматином и выстланной изнутри серовато-бежевого цвета вельветом с бордовыми крапинками. Четыре с лишним года, пока отец был на фронте, машинка лежала где-то в шкафу, и я не знал о ее существовании. Но вот папа вернулся, извлек машинку на свет божий и каждое утро перед тем, как приступить к бритью, стал точить лезвия с ее помощью. Он крутил ручку быстро-быстро, и машинка весело трещала под ударами переворачивающегося лезвия. Потом папа вставлял наточенное лезвие в бритвенный станок, а я получал возможность покрутить машинку вхолостую. Она мне очень нравилась, особенно маленькая красная ручка, с помощью которой машинка приводилась в действие.
Сама машинка легко помещается на ладони. Она представляет собой две никелированные овальной формы стальные пластинки, между которыми укреплены два обтянутых кожей валика, разделенных центрально расположенным металлическим стержнем. Валики и стержень соединены между собой фигурной зубчатой передачей. На стержне имеется накладная планка, которая легко отвинчивается и снимается. Лезвие безопасной бритвы укладывается своими отверстиями на специальные штифты стержня и прижимается планкой. Теперь остается только крутить ручку, и лезвие, переворачиваясь с каждым оборотом, благодаря зубчатой передаче, будет шлифоваться с обеих сторон о кожу валиков. К машинке прилагается специальная мастика, которая должна периодически наноситься на валики для лучшей заточки лезвия.
На дне коробочки сохранилась инструкция по пользованию машинкой, отпечатанная в два цвета – черный и красный, на грубой, толстой, пористой бумаге. Интересна эта инструкция тем, что на ней в самом низу есть такая надпись «Мособлит от 22/IV - 36 г.». Это означает, во-первых, что даже безобидный текст, сообщающий о правилах пользования машинкой для точки лезвий, должен был пройти цензуру, то есть получить разрешение от литературного управления на публикацию, «залитован», как тогда говорили, а во-вторых, что машинка была изготовлена во второй половине тридцатых годов прошлого столетия. Инструкция были отпечатана тиражом в 50 тысяч экземпляров, о чем указано там же. Так что машинок планировалось выпустить достаточно много. Интересно, сколько их все же выпустили и сколько из них сохранилось до наших дней? Моя машинка находится в отличном состоянии и по сей день, на ней можно править лезвия хоть сейчас. Но я думаю, что теперь довольно трудно найти обоюдоострую тонкую стальную пластинку, изобретение которой прославило и обогатило Кинга Кэмпа Жиллета. В последние годы производство безопасных лезвий значительно сократилось. Их заменили всевозможные станки со сменными кассетами для бритья. А я, например, уже давным-давно пользуюсь электробритвой.
Однако у нас дома сохранилось несколько старых лезвий. Одно из них находится в конвертике зеленого цвета с портретом молодого мужчины и надписью «Lora Blade». Несмотря на якобы английское происхождение, лезвие было сделано в Советском Союзе. Под портретом находится подпись «Н.Ломоносов», сделанная по-русски, там же напечатано «Made in USSR» и, наконец, на одном из боковых клапанов конвертика напечатан такой текст: Лит. «Детский мир», Москва. Мосгублит № 35252. Тираж 400 000. Разобраться с тем, что это означает, было относительно нетрудно. Лит. «Детский мир» - это наверняка название литографии, где конвертики были изготовлены. С надписью Мосгублит № 35252 тоже все ясно – это московское губернское литературное управление, а попросту говоря, цензура. Здесь ситуация схожа с той, что была с инструкцией к машинке. Тщательно проверив все надписи на конвертике, бдительные товарищи установили, что крамолы в них не содержится, и дали после этого разрешение за номером 35252 на их тиражирование.
Гораздо сложнее оказалось с выяснением вопроса, кто же такой Н.Ломоносов, чей портрет изображен на конвертике. Этакий молодой франт с бабочкой. Все мои попытки найти ответ на эту загадку оказались безуспешными. О Михаиле Васильевиче Ломоносове материалов хоть отбавляй, но нигде нет ни слова о его однофамильце. Я полагаю, что это портрет хозяина фабрики, выпускавшей лезвия «LORA». Дело-то наверняка происходило в годы нэпа.
На противоположном клапане конвертика сделаны надписи по-английски и по-русски. Но это уже чистая реклама: no stropping no honing, означает «не надо править, не надо точить». Ну а надпись «Made in USSR из лучшей заграничной стали» комментариев не требует.
На самом лезвии, помимо гарантий качества, оттиснуто также «Gillette» и «LORA». Зачем это все сделано - тоже понятно. В то время, как, впрочем, и во все другие времена в СССР, очень ценилось все заграничное, потому что оно было лучшего качества, чем свое. Так что эти тексты печатались с целью рекламы и лучшего сбыта. Мол, чуть ли не сам Жиллет пользуется нашими лезвиями, куда уж дальше? Думаю, именно на это намекал хозяин фабрики по изготовлению лезвий нэпман Ломоносов, несомненно, бывший очень тщеславным человеком. Дело в том, что на конвертиках, в которые помещались лезвия Кинга Кэмпа Жиллета, красовался портрет их изобретателя. А чем хуже Н.Ломоносов? Тем более что его фамилия не последняя на Руси.
Однако хотя он и написал на конвертиках своих лезвий, что их не надо точить и править, но именно для этих целей и предназначались машинки, выпускавшиеся заводом «Мосштамп».
Не знаю, брился ли мой папа лезвиями «LORA», но вот шведскими лезвиями «Матадор», которые закупались в Швеции в пятидесятых годах прошлого века, он пользовался точно и их точил на машинке.
На внутренней стороне крышки коробочки, в которой хранится машинка, серебром вытиснены название и эмблема завода-производителя, его номер и адрес: Москва, Дмитревка 32. Из надписи явствует также, что завод № 3 «Мосштамп» является предприятием народного Комиссариата местной промышленности РСФСР.
Завод «Мосштамп», имеющий почти полуторавековую историю, существует по сей день. Первый цех на том месте, где сейчас стоит главный производственный корпус завода, был построен в 1864 году на берегу реки Яузы. Называлось тогда это предприятие «Канатной фабрикой» и выпускало соответствующую продукцию. Однако после революции, в 1924 году, завод был перепрофилирован и получил новое название, сохранившееся до сегодняшних времен, - «Мосштамп».
В наши дни завод, естественно, уже не выпускает машинки для точки лезвий. Основной его продукцией сейчас является металлофурнитура для форменного обмундирования сотрудников различных федеральных ведомств и всех силовых структур как в России, так и в некоторых странах СНГ. Проще говоря, это пуговицы для кителей и гимнастерок, пряжки для ремней, звездочки на погоны, кокарды и эмблемы на тульи фуражек, закрепки для галстуков и тому подобное. Кроме того, завод изготавливает различные ведомственные нагрудные знаки, памятные и выставочные медали, значки и эмблемы.
А машинка для точки лезвий, произведенная заводом «Мосштамп» в далеких тридцатых годах прошлого века, хранится у нас дома как семейная реликвия. Ведь мой отец держал ее когда-то в своих руках.
P.S. В последний момент, когда статья уже была готова, я отыскал на Интернете адрес крупнейшего российского собирателя конвертиков от бритвенных лезвий петербуржца Виктора Воронкова и послал ему e-mail с фотографией, которую вы видите сейчас в газете, с просьбой сообщить какие-нибудь сведения о бритве «LORA», если он таковыми располагает.
Буквально на следующий день я получил от него ответ, из которого, к сожалению, ничего нового не узнал. Он написал, что лезвия «LORA» выпускались в конце 20-х - начале 30-х годов прошлого столетия и встречаются довольно редко, а на портрете, вероятно, запечатлен хозяин фабрики. «Но подробностей про него никто не скажет, поскольку исследователей российских лезвий я не встречал», - пишет он. И продолжает: «Я сам знаю в этой области больше других – подготовил каталог. В России сейчас лишь несколько более-менее активных собирателей. Моя коллекция намного больше прочих – 12 000 конвертиков от лезвий и несколько тысяч обменного фонда».
Что ж, спасибо коллекционеру В.Воронкову, который своим авторитетным мнением подтвердил все мои догадки.