ПОСЛЕДНЯЯ ПРЕМЬЕРА В ЛИНКОЛЬН ЦЕНТРЕ

Балетные премьеры, которые стоит смотреть, - большая редкость в наши времена. И все-таки имя молодого хореографа Кристофера Уилдона всегда привлекает внимание, вне зависимости от степени удачи поставленного им произведения. В конце января балетная труппа Городского театра, созданного Дж.Баланчиным, показала его новую работу «После дождя» (After the Rain). Хореограф использовал две части двух различных произведений композитора Арно Пярта: первую часть Tabula Rasa и вторую часть Spiegel um Spiegel.
Уилдон - наиболее интересный молодой американский хореограф Америки. Он был танцовщиком баланчинской труппы, он и сейчас еще мог бы танцевать (Уилдону не больше тридцати лет), но своим призванием он считает сочинение хореографии.
Имя Уилдона приобрело за последние годы мировую известность. Он дебютировал как хореограф в своей труппе (балетом на Первый фортепианный концерт Д.Д.Шостаковича) и с тех пор ставит спектакли в различных театрах Америки и даже в Европе.
Уилдон - не первый танцовщик Городского театра, который пробует свои силы в хореографии. Как правило, все танцовщики этого театра в своих хореографических работах - эпигоны, они слепо копируют произведения Баланчина, в их балетах отсутствует собственная творческая мысль. Получаются скучные балеты-однодневки. Уилдон хотя и находится под влиянием баланчинских идей, но обладает собственной творческой фантазией. Я писала на страницах газеты о его редакции классического балета «Лебединое озеро». Редакция была задумана интересно, но замысел не был воплощен до конца. Пожалуй, эта черта - «недовоплощение» замыслов - главный недостаток работ Уилдона. Такое можно наблюдать и в балете «После дождя».
Первую часть танцуют три пары. Это собственно абстрактный балет. Хореографический рисунок этого тройного дуэта - графический. Если так можно сказать - это геометрический танец, потому что линии тела танцовщиков (особенно танцовщиц) все время напоминают геометрические фигуры. Рисунок варьируется или повторяется, но вся первая часть балета поставлена так, что зрителю интересно следить за изменениями пластических образований. Вторая часть - дуэт, причем дуэт, как будто ничем с первой частью не связанный. Танцовщики успевают переодеться в другие балетные костюмы (балерина меняет черный купальник на розовую тунику, в каких раньше балерины делали упражнения в классе), что и зрительно придает дуэту лирическую окраску. Но геометричность женского танца все равно явно заметна. Интересно наблюдать, как преломляются в балетах Уилдона хореографические идеи других, отличных от стиля баланчинских балетов, хореографов. Так я не первый раз замечаю, что на фантазию американского хореографа повлиял театр Бориса Эйфмана, к творчеству которого Уилдон относится с симпатией и интересом. В балетах Баланчина поддержки практически отсутствуют. Уилдон - опять-таки не впервые - ввел в дуэт сложные, почти акробатические поддержки. Он не копировал балеты Эйфмана, ничего подобного я не хочу сказать, но сама идея замысловатых поддержек в любовном дуэте явно перекликается с работами Эйфмана.
Вторая часть кажется скорее отрывком из балета, чем законченным целым. Возможно, хореограф хотел показать возможности «графического танца» как в бессюжетном балете, так и в лирическом дуэте. Но ошибка Уилдона - принципиальная - заключается в том, что он неправильно выбрал исполнителей этого дуэта. Любовный дуэт танцуют два совершенно безразличных друг другу человека - Винди Уиллан и Жак Сото. Я не знаю, взглянули ли они друг на друга хотя бы один раз. В этой несовместимости смысла балета и исполнения заключается в данном случае несовместимость идей. Баланчин требовал от своих балерин на сцене ничего не переживать и танцевать самих себя. Но Уилдон, так мне во всяком случае казалось, ставил любовный «разговор». Когда Борис Эйфман ставил балет «Мусагет» для Городского театра, в одной из газет было напечатано интервью с танцовщиками, и в частности с Винди Уиллан. Она сказала, между прочим, что ее удивил вопрос, который задал ей однажды на репетиции Эйфман: «Что ты чувствуешь, когда танцуешь с разными партнерами?» Винди не поняла вопроса: «Почему я должна испытывать разные чувства к разным партнерам?» Винди - технически крепкая балерина, она - мастер, но в баланчинском театре общение партнеров, возникновение каких-то отношений между ними на сцене, если это не предусмотрено хореографом, для танцовщиков - необязательно... В балете прошлого сезона Shambards Уилдон подобрал для своей любовной истории более эмоциональную танцовщицу.
В результате спектакль оставил у меня чувство неудовлетворенности. И все-таки я советую любителям балета посмотреть программу, куда включен новый балет Уилдона: при всех оговорках, сразу видно, что балет сочинен талантливым человеком. А подлинный талант - большая редкость...