НОН-ПРОФИТ: КОМУ -ПРОФИТ, а КОМУ - НОН...

«– Господин президент, публика проявила живейший интерес к займу, и я уверена, что кампания по продаже облигаций пойдет очень успешно.
– Безусловно проявила и безусловно пойдет... – в полном смятении вмешался я».
Чарльз Чаплин,
«Моя биография»

РАБОТНИК ПО ИМЕНИ СОФА

Моя знакомая, назовем ее Леной, «синьор-программер», а фактически менеджер одной из крупнейших моргиджных компаний, расположенных на Уолл-стрит, рассказала мне такую историю. Решив выучить еще один компьютерный язык - в дополнение к тому десятку, с которыми она оперирует уже на протяжении многих лет – она навела справки и узнала, что в «мидл-тауне» Манхеттена существует довольно известная нон-профит организация, которая, в числе прочих услуг, проводит платные курсы по обучению этому языку. Друзья программисты очень хвалили тамошнего преподавателя, тем более, что лекции читал он на русском и английском. Компания согласилась оплатить Лене обучение. Далее был ее звонок в эту нон-профит организацию. Следует добавить, что звонила она из своего офиса, в соседних «кубиках» сидели ее подчиненные и коллеги, по большей части американцы... [!]
Итак, на том конце провода сняли трубку. Приятный мужской голос осведомился, по какому вопросу звонят. Узнав, что по поводу курсов, переключил на другую линию, где, услышав Ленин легкий русский акцент, ее спросили, не возражает ли она, если ее свяжут с русскоязычным работником.
– Sure, – обрадовалась Лена.
Тут еще надо добавить, что голос ее по телефону звучит довольно юно и невинно, трудно представить в нем те суровые командные интонации, которые так хорошо известны ее подчиненным.
– Здравствуйте, меня зовут Софа, - представляется Ленина собеседница. – Что вас интересует?
– Я бы хотела записаться на курсы для начинающих по Java, - отвечает Лена.
– Да, у нас есть такие курсы, - довольно холодно говорит Софа. – Но во-первых, они у нас для программистов. Это курсы переподготовки. Во-вторых, они стоят недешево. В третьих, мы их вряд ли начнем в ближайшие три месяца – на сегодняшний день мы набрали всего четырех человек...
– А каков минимальный состав группы? - спрашивает Лена.
– Десять человек, - отвечает невидимая Софа и назидательным тоном продолжает. – Но вам, девушка, я бы не советовала идти к нам. Сейчас очень плохой маркет на программистов. Я сама работала программистом до 11-го сентября и знаю, о чем говорю. Не стоит вам терять времени. Найдите себе что-нибудь более стабильное и не выбрасывайте деньги на ветер... А если вам так уж хочется стать программистом, пойдите в «анимплоймент эдженси», зарегистрируйтесь там, и они вас отправят на бесплатные курсы.
– Но мое обучение оплачивает компания, - несколько обалдевает Лена от такого напора.
– Это не важно, - не теряется Софа. – Посоветуйте им переучить вас на какую-нибудь более надежную профессию... Я бы вам посоветовала пойти в медсестры, на них всегда спрос.
В этом месте Лена не выдерживает и начинает хохотать. Из соседних «кубиков» высовываются удивленные лица.
– Знаете что, Софа, - отсмеявшись, говорит Лена. – Я не удивляюсь, что вы набрали на ваши курсы всего четырех человек. Только что благодаря вам ваша организация потеряла полторы тысячи долларов.
И кладет трубку.
– What`s going on? – спрашивают ее сотрудники.
Лена пересказывает разговор.
– Unbelievable, - говорят американцы. – What`s an idiot!
Они не правы. Эта Софа вовсе не идиотка. Она психолог. По одной первой фразе и по голосу она сразу определила, с кем имеет дело. И поняла, что собеседнице нужно помочь, научить ее уму-разуму - с высоты собственного жизненного опыта. К тому же, это столь редкий шанс как-то разнообразить течение своего такого скучного и длинного рабочего дня. Кроме того, просто грех упустить плывущую прямо в руки возможность для самовыражения, которую на русском языке можно использовать, сами понимаете, неизмеримо шире, чем на английском. Я прекрасно представляю то почти физическое удовольствие, какое получала Софа, поучая по телефону юную неопытную девушку, по неразумию попавшуюся, как на крючок, на рекламное объявление. А теперь представим, что она могла бы услышать от Лены, если бы та решила потратить свое время на объяснения: «Я вообще не понимаю, за что вам платят. Для чего вы сидите на этом месте? Для того, чтобы набирать людей на курсы, или для того, чтобы их отпугивать? Ведь вы не спросили ни как меня зовут, ни кем я работаю, ни каков мой «бэкграунд», ни откуда я узнала про ваши курсы. Вы не рассказали про расписание, не объяснили, какие бумаги вам нужны... Вам повезло, что не я – ваш начальник. Вы бы у меня в три счета вылетели с работы. Звонить я вам больше не буду. Если я когда-нибудь снова решу записаться на курсы, то подъеду в вашу организацию, адрес у меня есть. И разговаривать я буду не с вами».
– Этой женщине неправильно объяснили ее задачу, - сказал Стюарт, сотрудник Лены. –Она думает, что она там сидит для того, чтобы «неправильные» люди не смогли попасть на эти курсы. Она думает, что она «секьюрити гард».
И опять же это не совсем так. Мне кажется, что эта женщина просто не самореализовалась, не состоявшись в Америке. У нее явный недостаток самоуважения, поэтому она старается добирать его при встречах с бывшими соотечественниками, по какой-либо причине оказавшихся, как ей кажется, пусть в минимальной, но зависимости от нее. Может быть, в «прошлой жизни» она была какой-то небольшой начальницей, и таким способом она пытается вновь подняться по социальной лестнице – хотя бы в собственных глазах. Пусть это кратковременная иллюзия на период мимолетного разговора по телефону, но по крайней мере на минуту Софа почувствовала себя в своей стихии. Потому что опять она вершила чью-то судьбу, опять она принимала решение за кого-то.

ДЕНЬГИ СВОИ И ЧУЖИЕ

Конечно, нельзя сказать, что этот случай типичен. Судьба сводила меня с немалым количеством «бывших наших», работающих в нон-профит организациях, чье поведение безупречно, а помощь безусловна.
Но почему-то именно там я не раз натыкался и на таких вот Соф, безапелляционно выносящих суждения и старающихся поставить прибывших на «аппойтмент» в положение просителей. Унизить для того, чтобы возвыситься в собственных глазах и показать собственную значимость. Потому что, как правило, в такие организации приходят или за помощью (например, в бюро по трудоустройству в поисках работы) или с целью записать себя или своих детей в какие-либо спортивные секции, либо в кружки по искусству, либо на какие-нибудь бесплатные или малооплачиваемые курсы. Иными словами, клиент здесь – человек малообеспеченный или, в лучшем случае, среднего достатка. Если вам не повезло и вы наткнулись на Софу, с вами разговаривают холодно, цедя слова, глядя в бумаги или экран компьютера. С вами не советуются, выясняя, что для вас лучше подходит, а сразу говорят: «Пойдите туда-то, сделайте то-то, и не вздумайте перепутать, это вам не Союз, это Америка, она таких штучек не прощает». Имеется в виду: «Я-то, в отличие от вас, человек умный и опытный, а вот вы умом не блещете и к тому же новичок, раз обратились ко мне». При том, что сама такая Софа получает, в лучшем случае, 10-15 долларов в час и на работу эту попала постольку, поскольку не смогла устроиться в какое-то более высокооплачиваемое место.
Кстати, я заметил, что редкие американцы, работающие в русскоязычных нон-профит организациях вместе с «русскими», очень быстро набираются бюрократической спеси и ведут себя похоже. Одно утешает - хорошо, хоть взяток не берут. И те и другие. Боятся, наверно, увольнения... а куда их еще возьмут?
В любом бизнесе люди с такой, как говорится, «атитьюд» - не продержались бы и дня. Потому что существует принципиальное отличие между бизнес-компанией и нон-профит организацией – бизнес зарабатывает свои деньги, а нон-профит организация тратит чужие.
Вероятно, в следствие этого любая подобная организация, даже если она была создана с благороднейшей целью, со временем обюрокрачивается (за редкими исключениями) и превращается в «кормушку», развращая работающих там людей. Одна оговорка – развратить возможно только того, кто к этому уже готов, а тот, у кого есть твердая жизненная позиция, коррупции не поддается. Поэтому одни едут в качестве миссионеров в самые темные уголки Земли и, рискуя жизнью, стараются осветить их своим пониманием истины и облегчить существование живущих там людей, а другие удовлетворяют свое больное самолюбие за счет окружающих или, еще того хуже, залезают им в карман.
С другой стороны, ничего лучше благотворительных организаций - для помощи одних людей другим без вмешательства государства – наша цивилизация пока что не придумала. Есть масса доказательств, что этот общественный институт работает, и еще как. Например, все помнят о роли «Красного Креста» во время Второй мировой войны. Сколько людей было спасено благодаря ему. И ведь только при его посредничестве была достигнута договоренность о неприменении химического оружия воюющими сторонами. Или – последний пример - посмотрите, как быстро были собраны 6 миллиардов для ликвидации последствий цунами.

БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ, КАК ФОРМА ЗАРАБОТКА

И все же, как происходит становление больших нон-профит организаций, по какой схеме?
Вначале некая группа людей, движимая благородным порывом разрешить какую-то назревшую проблему, организует попечительский совет, куда входят как те, кто выделяет какие-то средства, так и те, кто знает, как и куда эти средства направить. Не исключено, что в этой группе находятся и те, кто просто-напросто желает каких-то больших налоговых списаний, но в данном случае это идет только на пользу делу. Первое время никто зарплату не получает. Затем, по мере того, как организация разрастается, денежные потоки растут, а эффективность работы увеличивается, возникает необходимость в наемных работниках. Часто это даже оговаривается в Уставах – то, что деньги, полученные от Дарителя, могут пойти на административные расходы в случае отдельной с ним договоренности. Некоторым многомиллионным бизнесам это бывает вполне выгодно, особенно если, скажем, муж – владелец бизнеса, а жена – председатель попечительского совета той организации, куда этот бизнес перечисляет некие суммы. В этом нет ничего противозаконного, напротив, это вполне логично и разумно. Кроме того, в американском законодательстве, насколько мне известно, оговорено, что первые пять лет нон-профит организации финансовым проверкам и ревизиям не подвергаются. И это тоже разумно, поскольку в период становления практически всегда случаются различные неувязки и противоречия.
Итак, дело пошло и расширилось, у организации появились свои отделения в разных городах и даже странах, да и в головном офисе появились новые отделы. Количество волонтеров не уменьшилось, а количество наемной рабочей силы возросло – в связи с необходимостью вести учет и распределение. Денежные потоки стабилизировались и перешли на постоянную основу. На этой стадии бывает, что такие организации наполовину становятся государственными или муниципальными. Или остаются независимыми. Но в любом случае начинают частично работать на себя – то есть определенная часть денежных поступлений идет на зарплату «обслуживающего персонала». Организация начинает покупать недвижимость или даже предприятия, если это позволяет ее Устав. Все вроде бы закономерно и последовательно, все, как говорится, правильно. Но что-то меня каждый раз смущает, когда я узнаю о зарплатах высшего звена больших благотворительных организаций. Мне не совсем, скажем, понятно, как исполнительный директор одной из самых крупных американских еврейских организаций, оказывающей, несомненно, огромную помощь Израилю, может получать зарплату, сравнимую с зарплатой директора крупной брокерской фирмы – ведь этих денег вполне могло бы хватить на организацию круглосуточной охраны какого-нибудь еврейского поселения где-нибудь в Самарии или Иудее... Мне вообще не понятно, как слово благотворительность может совмещаться с зарплатой, размер которой определяется пятью нулями. Вероятнее всего, я не прав. И просто не в состоянии оценить уровня ответственности и количества должностных обязанностей человека на столь высоком посту.

МИЛЛИОН И СТО ТЫСЯЧ

Да и вообще я человек непонятливый. К примеру, не могу понять такой вещи – если, допустим, у людей случилась беда, и другие люди собрали им в помощь большую сумму денег, то почему те люди, у которых беда, не могут эти деньги сразу получить? Ведь они уже собраны! Это я к тому, что вот заглянул я на сайт www.moscowhelp.org благотворительной организации «International Foundation For Terror Act Victims», которая организована нашими соотечественниками, нынешними и бывшими, с целью, как вы понимаете, помощи жертвам и семьям жертв терактов. Цель благородная. И первый проект, как это видно на сайте, успешно завершен – в помощь пострадавшим при теракте в «Норд-Ост» было собрано в Америке и выплачено 32 000 долларов. Второй проект заявлен так – «Наша цель: помощь детям, пострадавшим в результате Бесланской трагедии».
Трагедия произошла, как вы помните, в течение первых трех сентябрьских дней 2004 года... Я заканчиваю эту статью в 1.30 ночи 12-го января 2005 года и вновь захожу на сайт. На этот момент, как он сообщает, «пожертвовано 1 164 311 долларов». А перечислено в помощь пострадавшим - 114500 долларов. Последнее перечисление состоялось, если верить тому, что показывает сайт, 8 декабря 2004 года. Всего деньги получили уже около 200 семей, в размере от 500 до 1500 долларов, это видно из таблицы под рубрикой «Экстренная помощь». Кроме того, Анне Кадалаевой, девочке, потерявшей мать, сделана операция на глазу, здесь, в Америке. Об этом написано в статье «Дейли Ньюс», куда ведет линк с сайта. В этой же статье говорится, что фондом планируется привезти еще 10 бесланских детей для лечения в США. Последнее пожертвование, в размере 160 долларов, опять же в соответствии с сайтом, поступило 11 декабря 2004 года. На главной странице бьет в глаза объявление – «Требуется 10 000 000 долларов», чуть ниже объясняется - «почему так много». Потому что, по оценкам фонда, в помощи нуждается около 600 детей, и если фонду удастся собрать эти деньги, тогда состоится поездка всех выживших в теракте детей в Америку. Все здорово, фонд действительно работает, все разумно спланировано и расписано, фонд не тратит пожертвования на административные расходы – это оговорено особо, о фонде масса публикаций в крупнейших мировых СМИ, в числе попечителей я увидел хорошо знакомого мне человека, которому доверяю, как себе... Но возникают несколько вопросов.
Вопрос первый. Со времени теракта в Беслане прошло почти четыре с половиной месяца. Что делают эти миллион сорок девять тысяч восемьсот одиннадцать долларов в ожидании своего перечисления жертвам трагедии?
Вопрос второй. Возможно, что некоторые бесланские дети все-таки нуждаются в срочной помощи. Как скоро они ее получат?
Вопрос третий. За эти четыре с половиной месяца мы стали свидетелями множества других трагедий, таких, как цунами, например. И, к сожалению, число этих трагедий в ближайшее время, видимо, не уменьшится. Острота событий в Беслане потихоньку заштриховывается новыми ужасами. Люди перечисляют деньги в помощь пострадавшим от новых несчастий. Уверено ли руководство фонда, что оно сможет собрать заявленные 10 000 000 долларов? A если не сможет? Ведь не думает же оно, что собранный миллион путем прокручивания в банковских и иных операциях можно превратить в десять? Да и сколько лет на это потребуется... Бесланские дети к тому времени уже станут взрослыми. Да и нужны ли будут тогда им эти деньги? Вот тут, буквально на днях, в СМИ проскочило сообщение, что теперь уже сами бесланцы собрали и отослали(!) 30 000 долларов в помощь пострадавшим от цунами. А для них эти тридцать тысяч, как для нас тридцать миллионов, наверно...
Да что это я... Люди делают настоящее дело, при том, что им еще на свой хлеб насущный надо зарабатывать... А тут я. Лезу со своими дурацкими подозрениями, мешаю работать. Простите, ежели не прав. Но, понимаете, ребята, насмотрелся я на эти «нон-профит организейшнс», насмотрелся. И может быть, обжегшись на молоке, дую на воду.