ДЖОРДЖИО АРМАНИ: «ЭЛЕГАНТНОСТЬ – ЭТО ПРОЯВЛЕНИЕ УМА»

ВЕЛИКИЙ МОДЕЛЬЕР ХОЧЕТ ПРОДАТЬ СВОЮ ИМПЕРИЮ

«Я пока слишком молод, чтобы думать о том, кому я завещаю свою империю, - говорит Джоржио Армани, которому в этом году исполнилось 70 лет. - У меня нет своих детей, но есть 38-летний племянник и две племянницы, но я не хочу возлагать на них эту обузу. Поэтому самым простым решением станет продажа дома Армани с одним условием: новый владелец сохранит все в первозданном виде, включая команду, которую я создал». Решение принято, и остается найти подходящего покупателя, который располагает несколькими миллиардами долларов и готов продолжить дело Армани, творческий гений которого помножен на мертвую коммерческую хватку. Его империя насчитывает более двух тысячи бутиков во всем мире.
Человек – а тем более модельер – это стиль. Ничем Армани так не дорожит, как своим безупречным стилем - строгим, элегантным, который сам он определяет как «вневременной, но всегда актуальный». Именно стиль – это та роскошь, которую может себе позволить каждый, независимо от толщины кошелька или счета в банке.
«Я не делаю моду, а одеваю людей», - настойчиво повторяет Армани. Среди его клиентов такие звезды, как Мишель Пфайфер, Ричард Гир, Клаудиа Кардинале, Тина Тернер, Джон Малкович, Софи Лорен. Великий кутюрье уверяет при этом, что его мода весьма демократична и рассчитана на широкий круг людей, желающих выглядеть современно и элегантно.
«Я очень горжусь тем, что отдал свои таланты моде, посвятил ей всю свою жизнь, - отмечает Армани. – Идти всю жизнь в авангарде моды, генерировать новые идеи может оказаться опасным для модельера в том случае, если он останется непонятым. Я всегда хотел одевать нормальных людей, но при этом непременно шел против течения».
«Я мечтал стать не великим кутюрье, а человеком, который в одежде определяет некую форму элегантности, - рассказывает Джоржио Армани. – Я никогда не стремился к эпатажу, а хотел сохранить верность самому себе. Не любил жертв моды, которые меняют одежду сразу, как только им скажут, что их наряды устарели... Надо уметь отказываться от моды, если она противоречит вашей личности, и не стесняться недостатков в своей фигуре. Я, разумеется, стремлюсь к новациям, но привержен своей идее. Самое трудное в моде – стремиться к простоте, а не к экстравагантности. В этом, возможно, и заключается главная причина моего неизменного успеха: многие люди не хотят, чтобы мода ими манипулировала».

ОН ЧУТЬ НЕ СТАЛ ЭСКУЛАПОМ
Модельером Джорджио стал случайно. Он появился на свет в городе Пьяченца в семье со скромным достатком. В Миланском университете он изучал медицину, но решил, что у него не хватит терпения штудировать все человеческие недуги. И однажды, после службы в армии, его приятель предложил ему помочь украсить витрину большого миланского магазина «Ринашенте», в котором он и начал работать. Тогда в Италии самостоятельная мода делала первые шаги, а все значительное происходило исключительно во Франции. Вскоре Джорджио взял на службу Нино Черрути. «Я хотел изменить моду, - говорит Армани. - Мода семидесятых – куцые пиджаки. Я себе сказал, что нужно найти такую сильную идею, чтобы все удивились. Стиль, который все видоизменит. Я изменил пиджаки - их цвет, дизайн, карманы и пуговицы. Иной стала и ткань». Затем он создал для Питти Дона три десятка платьев. В ту пору Армани, по его словам, совсем не умел еще рисовать, а научился делать эскизы, вдохновленный великолепными набросками Ив Сен-Лорана. Глядя на них, он понял, что главное - не рисунок, а идея. В прошлом же мода была, на его вкус, слишком перегружена ненужными деталями.
Главной идеей его первой мужской коллекции была ткань из льна, наподобие той, что выпускалась в 30-е годы, - чуть мятая и плохо отглаженная. «Особое значение для меня имеют вещи, которые я вначале почувствовал, а потом создал раньше других. Так, например, было, когда на одном из дефиле манекенщица показала мое черное платье с красной розой на корсаже. Я первый уловил, что так называемый «минимализм» носится в воздухе. Но при этом я сказал себе: женщинам потребуется немало мужества, чтобы одеть такой наряд, и я совсем не был уверен в том, что они пойдут за мной»...

КОГДА ВСЕ ДОЗВОЛЕНО...
Стиль, получивший название «минималистского», Джорджио Армани взял на вооружение два десятилетия назад. Он терпеливо устранял в своих коллекциях все лишнее во имя главного. Надо стремиться к простоте, а не к экстравагантности, повторяет кутюрье. Вначале он осторожничал, опасаясь непредсказуемой реакции рынка, боясь разрушить свой установившийся коммерческий имидж. Но однажды создал коллекцию брюк и пиджаков, которую могли бы носить и мужчины, и женщины. Так Армани нашел компромисс между тем, что он хотел бы создать, и тем, что мог бы продать.
«В свое время говорили, что я одеваю женщин, как мужчин, - вспоминает Армани. - Действительно, многие женщины мечтали носить пиджаки, которые я создал для сильного пола. Тогда я начал делать для них то, что носили мужчины. Но блузки делал из шифона и шелка, что подчеркивало женственность. Мне очень нравится, когда ничем не скованное тело свободно движется под одеждой. Я стремился к тому, чтобы женщины чувствовали себя в моих одеждах удобно и комфортно, ибо без этого не существует элегантности. Днем слабый пол имеет право ощущать себя в одежде так же естественно и непринужденно, как и мужчины. Другое дело вечером, когда им все дозволено, - любая фантазия и экстравагантность. Поэтому я занялся поиском неожиданного сочетания тканей – например, длинные льняные юбки оторочивал атласом. В 80-е годы, в эпоху расцвета Сен-Лорана и Валентино я предлагал длинные вечерние платья из тафты, которые надо было носить с туфлями без каблука».
На сегодняшние обвинения в том, что он больше не стремится к новациям, Армани отвечает: «Очень легко создавать что-то новое. Достаточно выбрать тему или художника. Скажем, Жан-Поль Готье создал замечательную коллекцию по мотивам известной мексиканской художницы Фриды Кало. Однажды и я избрал себе темой Японию. Но это было исключением. Тогда эта коллекция имела большой успех у публики и прессы, но в коммерческом плане результаты оказались весьма посредственными. Теперь же одну мою коллекцию мод от другой отличают только нюансы, но это всегда Армани».

ЕГО СЧИТАЮТ МЕГАЛОМАНОМ
Своих коллег по ремеслу он привычно обвиняет в снобизме, в тщеславии, в стремлении к эпатажу. Ему отвечают той же монетой. Глава дома «Шанель» Карл Лагерфельд считает, что Армани страдает мегаломанией. «Парад моды легко превратить в спектакль, - отвечает последний, - но это совсем не то, что нужно клиентам. Нельзя принимать их за идиотов. Они должны иметь возможность спокойно носить пиджак этого года с брюками прошлогодней коллекции».
В творчестве других великих модельеров он выше всего ставит маленькое черное платье, созданное Коко Шанель, восточные мотивы Ив Сен-Лорана, фантазии Жан-Поля Готье и эротические грезы раннего Джанни Версаче. Его любимыми цветами по-прежнему остаются бежевый, серый, темно-синий, на них базируются его коллекции. «Да и с коммерческой точки зрения разноцветные вещи продаются хуже, чем черные или бежевые, - признает Армани. – Но однажды моя мама, которой тогда было восемьдесят пять лет, сказала: «Джорджио, у меня уже достаточно много вещей в бежевых тонах, ты должен показать, на что ты еще способен».
Кутюрье любит повторять, что он не занимается модой в том смысле, как об этом пишут газеты. Именно пресса, а не модельеры, искусственно создают «тенденции», объявляя, к примеру, возвращение к 60-м годам или господство красного цвета. Мода действительно существует только тогда, убежден Армани, когда отражает то, что происходит в обществе. Скажем, лет десять назад плечи в его женских пиджаках были широкими и квадратными. Слабый пол только начинал завоевывать себе позиции, и ему для самоутверждения надо было выглядеть сильным и строгим. Сейчас, когда женщины оказались на равных почти во всех профессиях, они могут выглядеть более естественными и мягкими. Однако изменения должны быть очень постепенными, а не шокирующими. Мода – это эволюция, а не революция.
Иногда Армани превращает созданные им дорогие наряды в общедоступные. Порой же поступает наоборот. «В прошлом девочки хотели одеваться так же, как их матери, - говорит он, - а сейчас родители стремятся носить то, во что одеты их дети». Поэтому Армани добивается того, чтобы его одежда всегда имела молодежный активный заряд. Главное в платье, считает он, это материя, из которой оно сшито, позволяющая создать особую атмосферу. Раньше Армани оставался равнодушным к аксессуарам, но сейчас решил «вписать» их в свои коллекции одежды. Впрочем, он всегда признавался в своей любви к бриллиантам, заметив, что будь он женщиной, то не расставался бы с ними.
Итальянский кутюрье очень придирчиво выбирает своих манекенщиц, среди которых немало россиянок. Он предпочитает использовать для помоста юных девушек, фигуры которых напоминают мальчишеские. Да и не хочет модельер платить огромные гонорары, которые привыкли получать топ-модели за участие в парадах мод. Публику должны интересовать не манекенщицы, а одежда, которую они носят.

ШИК – В ПРОСТОТЕ
Наибольшим шиком в одежде Армани считает самые простые вещи, выполненные из качественных материалов, в которых человек чувствует себя хорошо, как, например, «простенький» тонкий свитерок из темносиней или темносерой кашемировой ткани. Или хорошо сидящий пиджак, в котором целый день себя комфортабельно чувствуешь и который не хочется снимать. «В одежде не надо показывать, что ты человек со средствами, - отмечает Армани. – Элегантность – это одна из форм проявления ума».
Во француженках, в частности, в парижанках, есть что-то особенное в том, как они носят одежду, признает кутюрье. Кроме того, в них ужасно много нахальства. Да и парижане в своих одеждах становятся более раскованными, менее официальными. В глазах всего мира мода остается заповедной зоной французов, в первую очередь, благодаря тому, что связано с ней, – парфюм, косметика, бижутерия и прочие аксессуары. Но это скорее относится к высокой моде, а не к готовому платью.
Для Армани самое трудное - это сочетать творчество с коммерцией, фантазию художника - с ответственностью предпринимателя. «У меня нет права на ошибку, - говорит он. – Поэтому часто я не смею настаивать на новой идее. Мне все напоминают о том, что я управляю целой империей, что от меня зависит судьба тысяч людей. Поэтому я вынужден ставить себе рамки, сдерживать свои импульсы, а для человека творческого это означает отказ от своих устремлений, и это меня беспокоит... Я хотел бы заняться высокой модой, не заботясь о том, что мне надо продавать. Но у меня не хватает времени, ибо я занимаюсь абсолютно всем – делаю наброски, выбираю ткани, цвета, веду переговоры с рекламными агентами и фотографами... Я все время тружусь как робот! Поэтому жизнь веду самую простую: встаю рано, отправляюсь спать в 9 вечера. Чтобы быть в форме, в уик-энды занимаюсь спортом – теннисом, велосипедом, плаванием. Да, у меня есть своя лошадь, но я никогда на ней не езжу верхом. Боюсь упасть и сломать ногу – кто тогда будет управлять моими владениями? Развлечение, светская жизнь - все это только отвлекает от главного. Наибольшую радость мне приносят самые простые вещи. Да, я богат, но не могу пользоваться своими деньгами. Просто нет времени. В Италии говорят по этому поводу: «Есть зубы - нет хлеба, а есть хлеб – нет зубов»... Я владею великолепными домами – во французском Сен-Тропе, на юге Италии, но я там бываю двадцать дней в году. Работа занимает мой ум и это хорошо, потому что я занят так сильно, что ни о чем другом у меня нет времени думать». Словом, все – включая личную жизнь – принесено на алтарь творчества”.
«В моих домах нет ничего лишнего, - говорит мэтр, – никаких безделушек и бессмысленных украшений, которые съедают свободное место. Надо, чтобы каждый предмет чему-то служил». Армани любит работать для кино и для шоу-бизнеса. Именно кинематограф – равно как и поп-музыка – влияют на моду, а не наоборот, подчеркивает модельер. Он создает костюмы, которые затем тиражируются на кинопленке во всем мире. Кроме того, Джоржио Армани занялся дизайном мебели и предметов домашней обстановки, включая светильники и скатерти.
«Я делаю это для комфорта. Разве плохо представить новую мебель с низкими ценами, цвета которой будут меняться в зависимости от времени года. В моей студии трудятся 7 человек. Мы разрабатываем проекты столов, за которыми можно есть, работать, а затем они будут трансформироваться в кровать, секретер, короче, - в повседневные обыденные вещи, которые нам необходимы».
«С первого дня моего дебюта в качестве модельера я не изменился и занимаюсь поиском одного и того же: простоты, искренности и, быть может, какой-то формы смирения... Когда я смотрю на себя в зеркало, то время от времени напоминаю себе: «Сегодня я здесь, а уже завтра меня, быть может, больше не будет. А мир от этого не остановится и не изменится».
Париж